— Ну вот, — прошептала Ананда, опуская штору. — Кажется, забот у меня прибавится.
Она дотронулась до руки Беюль:
— Пойди и разузнай, где поселят гостью. Да послушай, что говорят во дворце.
— Слушаюсь. — Беюль отдала лампу Кирити и повернулась, чтобы выйти из комнаты, но вместо этого застыла на месте. — Госпожа… — начала она и запнулась.
Ананда обернулась. В углу темной комнаты ей почудилось какое-то движение, а потом послышался странный звук, похожий на хриплый смех. Сердце Ананды забилось сильнее, в то время как глаза постепенно привыкали к густой тьме. И тут смутная фигура вновь зашевелилась. У Ананды перехватило дыхание. Тень сидела на низком столике — это был ворон, черный как ночь, и только глаза поблескивали в серебре лунного света, сочившегося сквозь портьеру.
— Прикажете прогнать? — спросила Кирити.
— Нет, постой. — Ананда понимала, что со стороны все это выглядит довольно глупо, но, помня наставления Сакры о дикости и непредсказуемости этой страны, низко поклонилась и произнесла:
— Какие новости, добрый господин ворон?
Вместо ответа ворон поднялся в воздух и полетел прямо на Ананду. Она невольно вскрикнула и уклонилась от столкновения, а огромная птица взмахнула крыльями и вылетела из окна.
Из окна, которое не открывалось в принципе. Из окна, которое осталось после этого абсолютно целым.
Ананда прижала руку к груди, как будто это могло успокоить бешеное биение сердца. Вдруг взгляд ее привлекло что-то белое. На полу, под черным пером, лежал сложенный вчетверо клочок бумаги. Ананда наклонилась, чтобы поднять его, но Беюль оказалась проворнее и подала листок госпоже. Бумага оказалась письмом, на котором стояла печать Сакры.
Дрожащими руками Ананда сломала печать и распечатала послание.
— Не теряй времени, Беюль. Пойди выясни все, что можно, об этой женщине, что привез Калами.
Ананда не могла оторвать глаз от письма и лишь по тихому шороху платья поняла, что Беюль поклонилась и вышла за дверь.
«Первая принцесса! — прочла она. — На этот раз у меня надежный посыльный, так что можно быть откровенным. Внимательно проследите за возвращением Калами. Он должен привезти с собой могущественную волшебницу из другого мира. Это дочь Аваназия и Ингрид. Поскольку она явилась сюда по воле императрицы и лорда-чародея, вам не следует ждать от нее ничего хорошего. Однако умоляю: ничего пока не предпринимайте. Может статься, наши противники сами попадут в вырытую ими яму.
Я прибуду как можно скорее.
Крепитесь, госпожа».
Подписи не было.
«Могущественная волшебница из другого мира…» Ананда с упавшим сердцем перечитала эти строки. Новая опасность. Новая сила на стороне императрицы. Дочь Аваназия и Ингрид. Личность настолько легендарная, что многие считали ее не более чем вымыслом.
Подойдя к противоположной стене, Ананда скомкала письмо и бросила его в очаг. Бумага на мгновение расцвела оранжевым пламенем, а потом почернела и рассыпалась в пепел.
— Принцесса? — окликнула ее Кирити с тем же невысказанным вопросом в голосе, что и Беюль. Ананда выпрямилась:
— Пойдем, Кирити. Думаю, пришло время проведать мой ткацкий станок.
— Да, госпожа.
Когда Ананда жила с родителями во дворце Жемчужного Трона, она никогда не носила с собой ключи. Все двери были для нее открыты, и она просто знала, куда можно, а куда нельзя ходить по личным или придворным надобностям. Здесь же ей приходилось держать при себе ключи от шкатулок, ключи от ящиков комода, ключи от комнат и маленький медный ключик от той двери, что должна была вести в кабинет, являвшийся по совместительству святилищем. Однако с самого дня свадьбы письменный стол, книги и алтарь переместились в просторную залу по соседству. Ананда остановилась перед поставленными в круг фигурками из оникса: Семь Матерей в разнообразных позах застыли в вечном танце. Ананда поклонилась, прижав руки к лицу, и помолилась о спокойствии и безопасности — для себя и для своего народа. Хотя порой ей казалось, что она будет повторять эти молитвы до конца своих дней — и все напрасно.
Ананда повернула ключ в замке и вошла в скромную комнатушку без окон, с простыми оштукатуренными стенами нежно-голубого цвета. Кирити поспешила зажечь свечи и жаровни. Ананда подождала, пока они разгорелись поярче и осветили конструкцию, занимавшую почти всю комнату, — вертикальный ткацкий станок, увешанный тяжелыми нитями. На раму было натянуто неоконченное полотно, сотканное из оттенков черного и серого цвета. Вдоль стен стояли запертые сундуки, набитые драгоценными тканями и десятками катушек разноцветных ниток. Из мебели в комнате было только несколько стульев и скамеек. На каждом лежала какая-нибудь нужная вещь — веретено, ткацкая схема, пяльцы или утыканный иголками лоскут.
Какое колдовство мог бы сотворить здесь человек, имеющий к этому способности! Но поскольку никто, кроме Ананды и ее фрейлин, не имел доступа к этой комнате, она оставалась обителью лжи. Вот почему Ананда убрала отсюда алтарь: ей не хотелось, чтобы Семь Матерей танцевали там, где нет места правде. «Может, лучше и вовсе убрать их из дворца…» Ананда отперла один из сундуков, подняла тяжелую плоскую крышку и начала перебирать катушки с нитками, что покоились внутри сундука. От недосыпания слипались глаза и раскалывалась голова.
«Я не хочу! — кричало все ее существо. — Я хочу спать, видеть хорошие сны и просыпаться в родном доме, среди верных фрейлин, рядом с любимыми сестрами и мамой. Я хочу любить мужчину, у которого все в порядке и с головой, и с родственниками. Я хочу домой!»
Пересилив себя, Ананда выбрала две катушки льняных ниток — зеленую и ярко-желтую — и отдала их Кирити, которая терпеливо стояла рядом. Это были хорошие нитки, хотя и не самые лучшие. Они годились для сложных заклятий, предназначенных для благородных людей, но не шли ни в какое сравнение с шелком или золотой нитью, которые можно использовать для самого тонкого колдовства или же когда требуется наложить заклятье на высокорожденную особу.
По иронии судьбы Ананда обладала глубокими познаниями в магии, но не имела ни малейшего магического дара. Она была простой смертной, и ее душа была разделена на две половинки: одна блуждала по миру смертных вместе с телом, другая — в Землях Смерти и Духов. Придет время — и обе половинки воссоединятся в Безмолвных Землях. В отличие от обычных смертных души чародеев целиком принадлежали их телам. Именно поэтому они тоньше чувствовали пульсацию души, яснее видели другие миры и использовали свою целостность для плетения волшебства, которое черпали то ли внутри самих себя, то ли в окружающем мире.
За дверью послышалось тихое царапанье: три раза, пауза, еще два раза, снова пауза, и еще раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148