Не могу же я сидеть и смотреть, — на этот раз тычок в колено был довольно чувствительным, даже сквозь фланелевые рейтузы, — как ты совершаешь ужасную ошибку. А все потому, что ты слишком упряма и не хочешь простить тех, кто был к тебе несправедлив.
Бриджит почувствовала, что у нее горят щеки. Может быть, она права? Нет, нет, это неправда.
— Я еду в Мадисон, миссис Нильсен, — сказала она. — Я нашла новую работу. Вот и все.
— Так значит, вы не собираетесь уехать вместе с мистером Форсайтом? — тихо спросил мистер Симмонс.
— Собираюсь или нет — это моя забота. — Бриджит вздернула подбородок и устремила жесткий взгляд на священника, ясно давая понять, что дальнейшие расспросы не приветствуются.
Однако мистера Симмонса не так-то просто было заставить отступить. Его ладони, покоившиеся на коленях, крепко сжались.
— Мисс Ледерли, прошу вас. Мы с вами всегда были друзьями, и вы знаете, что я желаю вам только добра. — На лице священника появилось знакомое выражение искренней серьезности, и у Бриджит сжалось сердце. Она не могла больше здесь находиться. Не могла слышать все это. Не могла врать этому человеку, который действительно всегда был так добр к ней. — Согласен, мистер Форсайт кажется порядочным человеком, но проделать весь путь до Мэдисона вдвоем, без провожатых…
Миссис Нильсен, видно, устала дожидаться, пока священник обходными путями доберется до цели.
— Девочка моя, он не стоит того, чтобы опять разбивать себе сердце, — заявила она. — И уж во всяком случае он не стоит твоего позора.
Бриджит вскочила. С нее хватит! С какой стати она должна сидеть и выслушивать все это? Пусть думают, что хотят. Все равно нельзя сказать правду.
Она порылась в карманах и достала оттуда свернутые в трубочку купюры.
— Мистер Симмонс, я хочу пожертвовать это церкви. — Она протянула ему деньги. — Тут немного, но мне хотелось отблагодарить вас за вашу доброту, и я надеялась, что вы присмотрите за могилами моих родителей и моей… моей семьи.
Мистер Симмонс поднял на нее грустные глаза:
— Прошу вас, мисс Ледерли, прислушайтесь к совету миссис Нильсен. Под угрозой ваша будущность, ваше счастье.
— Подумай хорошенько, Бриджит, — вторила ему миссис Нильсен.
— Я прекрасно расслышала все, что вы оба говорили, — отвечала Бриджит. — Мистер Симмонс, вы выполните мою просьбу?
— Да, конечно, если вы все-таки решились… — Он стиснул банкноты в пальцах. — Да хранит тебя Господь, Бриджит Ледерли.
— Спасибо, — прошептала она. К горлу подступили слезы, и она стремглав выбежала из церкви.
Вновь оказавшись под лучами зимнего солнца, Бриджит полной грудью вдохнула морозный воздух, чтобы прийти в себя.
Трясущимися руками она натянула перчатки и накинула на плечи шаль, спасаясь от колючего холода.
И куда только делась вся ее решимость! Бриджит бросило в дрожь от одной мысли о возвращении на остров, где, заканчивая кропотливую штопку паруса, ее дожидается… Вэлин.
«Это всего лишь нервы» , — сказала она себе и быстро зашагала по улице. Меньше всего ей хотелось, чтобы мистер Симмонс или миссис Нильсен догнали ее и принялись снова вправлять ей мозги.
«Это ведь не пустячное дело. И сомневаться в моем положении — вполне естественно. Даже если б я и впрямь уезжала всего лишь в Мадисон, и то, наверное, вся испереживалась бы».
Однако, несмотря на все эти размышления, Бриджит по-прежнему била дрожь, и не только от холода.
«Я должна довести это дело до конца. — Она потуже закуталась в шаль. — И я это сделаю».
Самое трудное было еще впереди. Бриджит свернула на Вашингтон-авеню, что вела на кладбищенский холм. Последнее, что оставалось — попрощаться с родными могилами.
«Если я смогу преодолеть это , все будет позади. Что бы я ни делала тогда, это будет касаться только меня одной».
Земля на кладбище замерзла и стала тверже присыпанных снегом гранитных обелисков. Снег выстилал мягким покровом вырытые заранее, но еще пустые могилы, скапливался в маленькие сугробы с подветренной стороны памятников. Бриджит поспешно прошла мимо всех этих камней, стараясь не смотреть на них и не обращать внимания на тупую боль в груди.
На краю кладбища, под голыми деревьями, она нашла могилы своих близких. Мерзлая трава проглядывала сквозь тонкий слой снега. Изо всех сил стараясь не расплакаться, Бриджит наклонилась и смахнула снег, который скопился в резных углублениях букв. Эверет Ледерли. Ингрид Ледерли. Анна Кьости.
Анна. Мама. Папа.
«Поймите меня. Ну пожалуйста, поймите! Он предлагает мне настоящую жизнь! И ответы. У меня накопилось столько вопросов, и я должна хотя бы попытаться найти ответы на них».
Камни молчали.
— Вы всегда будете в моем сердце, — сказала Бриджит. — Но я не могу остаться здесь еще на одну зиму. Я просто не переживу ее.
Тишина. И только скрип ветвей над головой. Бриджит охватило странное чувство оцепенения — неопределенное, необъяснимое и невыносимое.
— Мама, ты же приходила ко мне. Ты хотела, чтобы я уехала. Ты показала мне… Я уверена, что ты этого хотела.
Но и это не принесло облегчения. Вокруг были только холод и тишина, запах снега и терпеливые, скорбные камни.
Бриджит почувствовала, что задыхается — словно мороз парализовал легкие, а ноги вросли в промерзшую землю. Бриджит не могла пошевелиться, не могла ни о чем думать и не могла уйти. Как она может уйти?! Что она делает? Ее место здесь, рядом с этими могилами. Слезы хлынули у нее из глаз и потекли по щекам, а она не могла даже поднять руку, чтобы стереть их. Как она могла даже подумать о том, чтобы покинуть эти могилы?
— Погодите, — прошептала Бриджит камням. Порыв холодного ветра превратил слезы на ее щеках в льдинки. — Почему вы так со мной поступаете?
— Потому что именно мертвецы держат нас крепче всего.
Бриджит испуганно вздрогнула. Ее легкие вдруг расправились и задышали, а руки прижались к щекам, согревая мокрую от слез кожу.
— Кто здесь? — Она обернулась вокруг и оглядела кладбище. Ни движения, ни тени.
— Я.
Голос доносился у Бриджит из-за спины. Она обернулась опять и вгляделась в рощицу, служившую кладбищу оградой. Среди серо-коричневых стволов стоял человек. У него была смуглая кожа и фантастический наряд из красного и зеленого шелка. Огромный черный ворон сгорбился у человека на плече и с любопытством поглядывал на Бриджит блестящим глазом.
Бриджит окинула незнакомца стальным взглядом. Это еще что за персонаж? Какой-то клоун… Как он посмел шпионить за ней? Как он посмел…
И тут Бриджит заметила: несмотря на то, что солнце светит по-зимнему ярко, незнакомец не отбрасывает тени. Ее взгляд снова скользнул по лицу клоуна, и только теперь она увидела, что у него нет глаз. Одни лишь темные впадины над высокими скулами.
Пальцы Бриджит судорожно вцепились в передник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148
Бриджит почувствовала, что у нее горят щеки. Может быть, она права? Нет, нет, это неправда.
— Я еду в Мадисон, миссис Нильсен, — сказала она. — Я нашла новую работу. Вот и все.
— Так значит, вы не собираетесь уехать вместе с мистером Форсайтом? — тихо спросил мистер Симмонс.
— Собираюсь или нет — это моя забота. — Бриджит вздернула подбородок и устремила жесткий взгляд на священника, ясно давая понять, что дальнейшие расспросы не приветствуются.
Однако мистера Симмонса не так-то просто было заставить отступить. Его ладони, покоившиеся на коленях, крепко сжались.
— Мисс Ледерли, прошу вас. Мы с вами всегда были друзьями, и вы знаете, что я желаю вам только добра. — На лице священника появилось знакомое выражение искренней серьезности, и у Бриджит сжалось сердце. Она не могла больше здесь находиться. Не могла слышать все это. Не могла врать этому человеку, который действительно всегда был так добр к ней. — Согласен, мистер Форсайт кажется порядочным человеком, но проделать весь путь до Мэдисона вдвоем, без провожатых…
Миссис Нильсен, видно, устала дожидаться, пока священник обходными путями доберется до цели.
— Девочка моя, он не стоит того, чтобы опять разбивать себе сердце, — заявила она. — И уж во всяком случае он не стоит твоего позора.
Бриджит вскочила. С нее хватит! С какой стати она должна сидеть и выслушивать все это? Пусть думают, что хотят. Все равно нельзя сказать правду.
Она порылась в карманах и достала оттуда свернутые в трубочку купюры.
— Мистер Симмонс, я хочу пожертвовать это церкви. — Она протянула ему деньги. — Тут немного, но мне хотелось отблагодарить вас за вашу доброту, и я надеялась, что вы присмотрите за могилами моих родителей и моей… моей семьи.
Мистер Симмонс поднял на нее грустные глаза:
— Прошу вас, мисс Ледерли, прислушайтесь к совету миссис Нильсен. Под угрозой ваша будущность, ваше счастье.
— Подумай хорошенько, Бриджит, — вторила ему миссис Нильсен.
— Я прекрасно расслышала все, что вы оба говорили, — отвечала Бриджит. — Мистер Симмонс, вы выполните мою просьбу?
— Да, конечно, если вы все-таки решились… — Он стиснул банкноты в пальцах. — Да хранит тебя Господь, Бриджит Ледерли.
— Спасибо, — прошептала она. К горлу подступили слезы, и она стремглав выбежала из церкви.
Вновь оказавшись под лучами зимнего солнца, Бриджит полной грудью вдохнула морозный воздух, чтобы прийти в себя.
Трясущимися руками она натянула перчатки и накинула на плечи шаль, спасаясь от колючего холода.
И куда только делась вся ее решимость! Бриджит бросило в дрожь от одной мысли о возвращении на остров, где, заканчивая кропотливую штопку паруса, ее дожидается… Вэлин.
«Это всего лишь нервы» , — сказала она себе и быстро зашагала по улице. Меньше всего ей хотелось, чтобы мистер Симмонс или миссис Нильсен догнали ее и принялись снова вправлять ей мозги.
«Это ведь не пустячное дело. И сомневаться в моем положении — вполне естественно. Даже если б я и впрямь уезжала всего лишь в Мадисон, и то, наверное, вся испереживалась бы».
Однако, несмотря на все эти размышления, Бриджит по-прежнему била дрожь, и не только от холода.
«Я должна довести это дело до конца. — Она потуже закуталась в шаль. — И я это сделаю».
Самое трудное было еще впереди. Бриджит свернула на Вашингтон-авеню, что вела на кладбищенский холм. Последнее, что оставалось — попрощаться с родными могилами.
«Если я смогу преодолеть это , все будет позади. Что бы я ни делала тогда, это будет касаться только меня одной».
Земля на кладбище замерзла и стала тверже присыпанных снегом гранитных обелисков. Снег выстилал мягким покровом вырытые заранее, но еще пустые могилы, скапливался в маленькие сугробы с подветренной стороны памятников. Бриджит поспешно прошла мимо всех этих камней, стараясь не смотреть на них и не обращать внимания на тупую боль в груди.
На краю кладбища, под голыми деревьями, она нашла могилы своих близких. Мерзлая трава проглядывала сквозь тонкий слой снега. Изо всех сил стараясь не расплакаться, Бриджит наклонилась и смахнула снег, который скопился в резных углублениях букв. Эверет Ледерли. Ингрид Ледерли. Анна Кьости.
Анна. Мама. Папа.
«Поймите меня. Ну пожалуйста, поймите! Он предлагает мне настоящую жизнь! И ответы. У меня накопилось столько вопросов, и я должна хотя бы попытаться найти ответы на них».
Камни молчали.
— Вы всегда будете в моем сердце, — сказала Бриджит. — Но я не могу остаться здесь еще на одну зиму. Я просто не переживу ее.
Тишина. И только скрип ветвей над головой. Бриджит охватило странное чувство оцепенения — неопределенное, необъяснимое и невыносимое.
— Мама, ты же приходила ко мне. Ты хотела, чтобы я уехала. Ты показала мне… Я уверена, что ты этого хотела.
Но и это не принесло облегчения. Вокруг были только холод и тишина, запах снега и терпеливые, скорбные камни.
Бриджит почувствовала, что задыхается — словно мороз парализовал легкие, а ноги вросли в промерзшую землю. Бриджит не могла пошевелиться, не могла ни о чем думать и не могла уйти. Как она может уйти?! Что она делает? Ее место здесь, рядом с этими могилами. Слезы хлынули у нее из глаз и потекли по щекам, а она не могла даже поднять руку, чтобы стереть их. Как она могла даже подумать о том, чтобы покинуть эти могилы?
— Погодите, — прошептала Бриджит камням. Порыв холодного ветра превратил слезы на ее щеках в льдинки. — Почему вы так со мной поступаете?
— Потому что именно мертвецы держат нас крепче всего.
Бриджит испуганно вздрогнула. Ее легкие вдруг расправились и задышали, а руки прижались к щекам, согревая мокрую от слез кожу.
— Кто здесь? — Она обернулась вокруг и оглядела кладбище. Ни движения, ни тени.
— Я.
Голос доносился у Бриджит из-за спины. Она обернулась опять и вгляделась в рощицу, служившую кладбищу оградой. Среди серо-коричневых стволов стоял человек. У него была смуглая кожа и фантастический наряд из красного и зеленого шелка. Огромный черный ворон сгорбился у человека на плече и с любопытством поглядывал на Бриджит блестящим глазом.
Бриджит окинула незнакомца стальным взглядом. Это еще что за персонаж? Какой-то клоун… Как он посмел шпионить за ней? Как он посмел…
И тут Бриджит заметила: несмотря на то, что солнце светит по-зимнему ярко, незнакомец не отбрасывает тени. Ее взгляд снова скользнул по лицу клоуна, и только теперь она увидела, что у него нет глаз. Одни лишь темные впадины над высокими скулами.
Пальцы Бриджит судорожно вцепились в передник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148