Куда он делся? Что за очередное злодейство творит сейчас от имени Медеан? Какой отвратительный сюрприз готовят ей эти двое на сей раз?
— Приветствую вас, дочь моя. — Сухая ладонь императрицы коснулась сначала правой, затем левой щеки Ананды.
— Благодарю вас, матушка. («Матушка! Да ты недостойна чистить сандалии моей матери!» ) Надеюсь, вы в добром здравии сегодня?
— Вполне. Спасибо, дитя мое. Можете встать.
Ананда грациозно поднялась с колен. Задолго до того, как попасть сюда, она часами училась двигаться в парадном платье. Ее мать, ее родная мать, настояла на этом, чтобы императрица Медеан не смогла придраться к ее осанке и манерам. Но ни Ананда, ни ее мать не могли предугадать, что Медеан будет недовольна тем, что ее Микель полюбит свою жену.
— Ваш секретарь доложил, что сегодня вы едете в поместье лорд-мастера Храбана, — продолжала императрица.
— Да, государыня, — ответила Ананда, скромно потупив взор. Порой ей казалось, что с тех пор, как она покинула родную страну, она только тем и занимается, что разглядывает узоры на коврах. — Он пригласил меня и еще нескольких дам в свою усадьбу. Там будет званый ужин и представление театра масок.
— Вы слишком благосклонны к нему, дочь моя. Кажется, уже в третий раз за этот месяц вы отправляетесь в Спараватан?
Шелест и шепот вокруг усилились, когда придворные принялись обсуждать эту пикантную подробность.
— Да, матушка-императрица. И тому есть причины. Лорд-мастер вкладывает средства в судоходство, и в Спараватане нередко гостят капитаны кораблей. Бывает, они привозят вести из Хастинапуры, и мне, как истинной дочери своей страны, всегда интересно их услышать.
— Жаль, что вам не так интересно в Выштавосе. Вы не представляете, какое удовольствие доставляет мне ваше присутствие за столом. — Медеан повысила голос: когда она обижалась, об этом должны были узнать все присутствующие.
Однако Ананда была готова к этому выпаду.
— Надеюсь, я ничем не обидела вас, матушка-императрица? — невинным голосом спросила она. — Я всегда была убеждена, что моя задача — способствовать укреплению связей между великими империями Изавальты и Хастинапуры. Но я не могу выполнять эту миссию, если не знаю, что делается у меня на родине.
«Ваш ход, „матушка“»!
— И какие же новости вы надеетесь услышать сегодня?
Ананда замялась:
— Я не решаюсь сказать…
— О, — в голосе Медеан зазвучала насмешка, — не стесняйтесь.
— Нет, в самом деле, матушка.
— Ну же, дитя мое! — императрица наклонилась вперед, и по залу разнеслось шуршание юбок. Ананда подумала, что, наверное, все дамы в этот миг придвинулись поближе. — Вы просто обязаны мне сказать.
«Вы имеете в виду „сказать вам все“, матушка императрица?»
Ананда тайком взглянула на морщинистое лицо Медеан: в нем явственно читалась угроза. Затем вздохнула, как человек, которого загнали в угол, и обреченно призналась:
— Я надеялась, что на корабле «Быстрое сердце», принадлежащем лорд-мастеру Храбану, прибыл груз из двенадцати дюжин золоченых апельсинов, которые я заказала вам в подарок. — Ананда присела в реверансе. — Если, конечно, матушке-императрице будет угодно.
Над толпой придворных разнесся вздох восхищения, сопровождаемый аплодисментами. Ананда сдержала улыбку. Как мог кто-то не одобрить такого подарка? Тем более императрица перед своим двором… Даже если это было подношение ее снохи-колдуньи.
— Я надеялась, что смогу преподнести вам этот дар лично, — продолжала Ананда, просительно глядя на Медеан, — но если матушка императрица предпочитает получить его из рук моих приближенных, то я останусь и с радостью присоединюсь к вам за ужином.
Последовавшая пауза была чуть длиннее, чем дозволялось правилами дворцового этикета.
— Для меня нет большей радости, чем получить такой дар из рук моей дочери, — наконец вымолвила императрица. Ананда была уверена, что этим все и кончится: даже для императрицы неслыханно было предпочесть слуг родственникам. — Поезжайте с миром.
— Благодарю вас, матушка, — Ананда вновь сделала реверанс. — Если позволите, я отправлюсь тотчас же.
— Позволяю, дитя мое. Можете удалиться, вам нужно приготовиться к отъезду.
— Вы очень добры, матушка.
Еще реверанс, затем, осторожно пятясь, нужно спуститься по ступеням, в надежде что Шрута и Кирити заранее убрали с прохода свиту. Когда Ананда сошла с последней ступеньки, все ее приближенные склонились в глубоком поклоне и застыли в этой позе на время, равное тридцати вдохам и выдохам. Согласно этикету, только после этого им позволялось встать, повернуться и покинуть зал.
Когда Ананда вместе с фрейлинами вернулась в свои апартаменты, Шрута и Нейла принялись поспешно укладывать ее вещи. За ширмой Беюль и Кирити расшнуровывали и расстегивали многослойное одеяние Ананды, а Зумруд раскладывала по шкатулкам украшения, которые снимали с ее госпожи. Ананда уже привыкла к этому ритуалу и стояла неподвижно, вытянув руки в стороны. Если бы она вздумала помогать девушкам, это только замедлило бы процесс.
— Ну что, Кирити, — сказала Ананда, переходя на язык своей страны, — удалось тебе узнать что-нибудь новенькое?
Кирити сняла с Ананды ожерелье из рубинов и сапфиров и передала его Зумруд, в то время как Беюль благополучно освободила госпожу от золотого воротника.
— Только новые слухи, принцесса. — Кирити взялась за завязки голубого с золотом кушака. — Говорят, Калами преследует вашего слугу, Сакру. Еще говорят, будто он шпионит за Девятью Старцами Хун-Це.
Беюль расстегнула крючки на верхней бархатной юбке цвета индиго и опустила ее на пол, чтобы Ананда перешагнула через этот предмет туалета.
— А я слыхала, что его видели в Лисолесье, — сообщила Беюль. — Он там ухаживал за одной речной нимфой, а потом стащил у нее украшения и подарил их императрице.
— Будь при дворе моего отца такие выдумщики, не надо было бы никаких других развлечений, — проворчала Ананда.
В эту минуту девушки с потрясающей синхронностью отстегнули от верхнего платья принцессы длинные, до пола, рукава.
За ширму заглянула Шрута и доложила:
— Пришел секретарь Матура, принцесса.
— Вы весьма кстати, секретарь, — крикнула ему из-за ширмы Ананда, а девушки начали развязывать алую шнуровку на серебристом платье. — Что нового?
— Сожалею, но все мои доклады вас не удовлетворят, принцесса, — отозвался он. Говоря на языке Хастинапуры, он, как и остальные подданные Ананды, использовал титул, данный ей от рождения.
Наконец последний шнурок был развязан, платье перестало стягивать талию, и Ананда облегченно вздохнула.
— У меня для вас есть только три письма: от господ Гантеса, Тока и Авры, — продолжал Матура, тактично не обращая внимания на вздох, донесшийся из-за ширмы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148
— Приветствую вас, дочь моя. — Сухая ладонь императрицы коснулась сначала правой, затем левой щеки Ананды.
— Благодарю вас, матушка. («Матушка! Да ты недостойна чистить сандалии моей матери!» ) Надеюсь, вы в добром здравии сегодня?
— Вполне. Спасибо, дитя мое. Можете встать.
Ананда грациозно поднялась с колен. Задолго до того, как попасть сюда, она часами училась двигаться в парадном платье. Ее мать, ее родная мать, настояла на этом, чтобы императрица Медеан не смогла придраться к ее осанке и манерам. Но ни Ананда, ни ее мать не могли предугадать, что Медеан будет недовольна тем, что ее Микель полюбит свою жену.
— Ваш секретарь доложил, что сегодня вы едете в поместье лорд-мастера Храбана, — продолжала императрица.
— Да, государыня, — ответила Ананда, скромно потупив взор. Порой ей казалось, что с тех пор, как она покинула родную страну, она только тем и занимается, что разглядывает узоры на коврах. — Он пригласил меня и еще нескольких дам в свою усадьбу. Там будет званый ужин и представление театра масок.
— Вы слишком благосклонны к нему, дочь моя. Кажется, уже в третий раз за этот месяц вы отправляетесь в Спараватан?
Шелест и шепот вокруг усилились, когда придворные принялись обсуждать эту пикантную подробность.
— Да, матушка-императрица. И тому есть причины. Лорд-мастер вкладывает средства в судоходство, и в Спараватане нередко гостят капитаны кораблей. Бывает, они привозят вести из Хастинапуры, и мне, как истинной дочери своей страны, всегда интересно их услышать.
— Жаль, что вам не так интересно в Выштавосе. Вы не представляете, какое удовольствие доставляет мне ваше присутствие за столом. — Медеан повысила голос: когда она обижалась, об этом должны были узнать все присутствующие.
Однако Ананда была готова к этому выпаду.
— Надеюсь, я ничем не обидела вас, матушка-императрица? — невинным голосом спросила она. — Я всегда была убеждена, что моя задача — способствовать укреплению связей между великими империями Изавальты и Хастинапуры. Но я не могу выполнять эту миссию, если не знаю, что делается у меня на родине.
«Ваш ход, „матушка“»!
— И какие же новости вы надеетесь услышать сегодня?
Ананда замялась:
— Я не решаюсь сказать…
— О, — в голосе Медеан зазвучала насмешка, — не стесняйтесь.
— Нет, в самом деле, матушка.
— Ну же, дитя мое! — императрица наклонилась вперед, и по залу разнеслось шуршание юбок. Ананда подумала, что, наверное, все дамы в этот миг придвинулись поближе. — Вы просто обязаны мне сказать.
«Вы имеете в виду „сказать вам все“, матушка императрица?»
Ананда тайком взглянула на морщинистое лицо Медеан: в нем явственно читалась угроза. Затем вздохнула, как человек, которого загнали в угол, и обреченно призналась:
— Я надеялась, что на корабле «Быстрое сердце», принадлежащем лорд-мастеру Храбану, прибыл груз из двенадцати дюжин золоченых апельсинов, которые я заказала вам в подарок. — Ананда присела в реверансе. — Если, конечно, матушке-императрице будет угодно.
Над толпой придворных разнесся вздох восхищения, сопровождаемый аплодисментами. Ананда сдержала улыбку. Как мог кто-то не одобрить такого подарка? Тем более императрица перед своим двором… Даже если это было подношение ее снохи-колдуньи.
— Я надеялась, что смогу преподнести вам этот дар лично, — продолжала Ананда, просительно глядя на Медеан, — но если матушка императрица предпочитает получить его из рук моих приближенных, то я останусь и с радостью присоединюсь к вам за ужином.
Последовавшая пауза была чуть длиннее, чем дозволялось правилами дворцового этикета.
— Для меня нет большей радости, чем получить такой дар из рук моей дочери, — наконец вымолвила императрица. Ананда была уверена, что этим все и кончится: даже для императрицы неслыханно было предпочесть слуг родственникам. — Поезжайте с миром.
— Благодарю вас, матушка, — Ананда вновь сделала реверанс. — Если позволите, я отправлюсь тотчас же.
— Позволяю, дитя мое. Можете удалиться, вам нужно приготовиться к отъезду.
— Вы очень добры, матушка.
Еще реверанс, затем, осторожно пятясь, нужно спуститься по ступеням, в надежде что Шрута и Кирити заранее убрали с прохода свиту. Когда Ананда сошла с последней ступеньки, все ее приближенные склонились в глубоком поклоне и застыли в этой позе на время, равное тридцати вдохам и выдохам. Согласно этикету, только после этого им позволялось встать, повернуться и покинуть зал.
Когда Ананда вместе с фрейлинами вернулась в свои апартаменты, Шрута и Нейла принялись поспешно укладывать ее вещи. За ширмой Беюль и Кирити расшнуровывали и расстегивали многослойное одеяние Ананды, а Зумруд раскладывала по шкатулкам украшения, которые снимали с ее госпожи. Ананда уже привыкла к этому ритуалу и стояла неподвижно, вытянув руки в стороны. Если бы она вздумала помогать девушкам, это только замедлило бы процесс.
— Ну что, Кирити, — сказала Ананда, переходя на язык своей страны, — удалось тебе узнать что-нибудь новенькое?
Кирити сняла с Ананды ожерелье из рубинов и сапфиров и передала его Зумруд, в то время как Беюль благополучно освободила госпожу от золотого воротника.
— Только новые слухи, принцесса. — Кирити взялась за завязки голубого с золотом кушака. — Говорят, Калами преследует вашего слугу, Сакру. Еще говорят, будто он шпионит за Девятью Старцами Хун-Це.
Беюль расстегнула крючки на верхней бархатной юбке цвета индиго и опустила ее на пол, чтобы Ананда перешагнула через этот предмет туалета.
— А я слыхала, что его видели в Лисолесье, — сообщила Беюль. — Он там ухаживал за одной речной нимфой, а потом стащил у нее украшения и подарил их императрице.
— Будь при дворе моего отца такие выдумщики, не надо было бы никаких других развлечений, — проворчала Ананда.
В эту минуту девушки с потрясающей синхронностью отстегнули от верхнего платья принцессы длинные, до пола, рукава.
За ширму заглянула Шрута и доложила:
— Пришел секретарь Матура, принцесса.
— Вы весьма кстати, секретарь, — крикнула ему из-за ширмы Ананда, а девушки начали развязывать алую шнуровку на серебристом платье. — Что нового?
— Сожалею, но все мои доклады вас не удовлетворят, принцесса, — отозвался он. Говоря на языке Хастинапуры, он, как и остальные подданные Ананды, использовал титул, данный ей от рождения.
Наконец последний шнурок был развязан, платье перестало стягивать талию, и Ананда облегченно вздохнула.
— У меня для вас есть только три письма: от господ Гантеса, Тока и Авры, — продолжал Матура, тактично не обращая внимания на вздох, донесшийся из-за ширмы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148