— Что она может приветствовать тебя как дочь Аваназия. — Калами опустил голову, словно слова придавливали его к земле своей тяжестью. — Это она послала меня на поиски. Но поскольку этого легендарного ребенка не существует в природе…
Он робко коснулся ее руки, моля о прощении:
— Прости меня, Бриджит. Пожалуйста, прости, но ты должна понять: весь мой мир находится в опасности! Я просто не имел права вернуться ни с чем.
— Я понимаю.
Такое объяснение выглядело весьма правдоподобно. Во всяком случае, не менее правдоподобно, чем все, что происходит в этом сне наяву. Всеми фибрами души Бриджит хотела поверить словам Калами, потому что тогда ее отцом остался бы Эверет Ледерли. Хранитель маяка, который таскал на башню канистры с нефтью, от которого она узнала название и назначение каждой шестеренки на маяке. Человек, который сидел рядом с ней в ясные ночи и смотрел на звезды. Человек, которому она носила кофейники во время шторма, а он стоял на вершине башни и пристально вглядывался в пенные воды озера, высматривая корабли, попавшие в бурю. Человек, который испустил свой последний вздох в доме на острове, а не в больнице. Человек, который не позволял ей сидеть по ночам возле его постели, потому что маяк для него был важнее, чем он сам.
Ее отцом был он, а не какой-то золотоволосый незнакомец в черном плаще. Не тот человек, которого она видела рядом с женщиной в черном платье, проплывая через Земли Смерти и Духов.
«Нет! Нет! Нет!» Бриджит закрыла лицо руками.
И все же Сакра узнал имя ее матери.
— Бриджит, прошу тебя! — Вэлин взял ее ладони и отвел их от лица. Пойми, я солгал тебе вынужденно. Нам всем, и особенно мне, нужна твоя помощь. Очень нужна.
Он смотрел на Бриджит честным, открытым, печальным взглядом, в котором читалось отчаяние. Его теплые мягкие руки крепко сжимали ладони Бриджит, и от этого прикосновения ей почему-то захотелось понять его, понять, почему он поступил именно так, а не иначе. Но стоило Бриджит заглянуть в глаза Калами, как зрение ее снова затуманилось. На этот раз в отражении умоляющего лица Вэлина она увидела искаженные от ярости черты.
«Да что происходит в конце-то концов?!» Бриджит нахмурилась. Именно тогда, когда ей нужно, необходимо видеть, зрение играет с ней в прятки!
…И она увидела. Увидела, как трое людей, одетых в голубые с золотом камзолы, окружили резную кровать. На ней они расстелили простыни — такие белые, что они словно сверкали при свете очага. Приглядевшись, Бриджит заметила, что белая ткань и правда блестит — золотыми и серебряными нитями.
А еще там был яд. Бриджит чувствовала, как он жжет ей вены, сжимает глотку и просачивается в легкие. Тот, кто ляжет на эти простыни, умрет. Она умрет, слишком много здесь яда…
— Нет! — закричала она. — Нет!
И снова увидела Вэлина, стоящего рядом. Лицо у него было встревоженное и без всякого отражения.
— Что ты увидела?
Бриджит впилась зубами в запястье, чтобы подавить рыдания, рвавшиеся из ее горла.
— Скажи мне! — закричал Вэлин.
Бриджит проглотила слезы и стряхнула с себя наваждение. Это было видение. Просто видение. Вот и все. Она знает, что делать.
— Я видела троих людей, все одеты в голубые ливреи с золотыми галунами. У одного — черные волосы и нос крючком. Второй был рыжий, у него еще родинка под левым глазом. А третий — совсем старик, почти лысый, но руки у него сильные. Они застилали простынями резную кровать с орлами и розами. Это были отравленные простыни. Тот, кто ляжет спать на эту кровать, будет мертв еще до рассвета.
Лицо Вэлина исказилось от злости, и какое-то время он смотрел на Бриджит с лютой ненавистью. Его челюсти сжались, словно удерживая поток брани, готовый сорваться у него с языка.
— Ананда… — прошипел он.
— Это она отравила простыни?!
Калами мрачно кивнул:
— Кровать, которую ты описала, может быть только кроватью императора Микеля. Эти люди — прислужники Ананды. Она хочет убить своего царственного мужа, и они лишь выполняют ее приказ. — Вэлин ударил кулаком по перине. — Я знал, что это когда-нибудь случится, но не думал, что так скоро.
— Но разве… — Бриджит осеклась. Вэлин вопросительно глянул на нее, и она сказала: — Это же не связано с моим приездом, правда?
Вэлин ответил не сразу:
— Все возможно. Мне надо идти, Бриджит. Я должен обсудить это с… другими советниками. — Он отвернулся. — Я пришлю слуг, чтобы они позаботились о тебе и принесли поесть. Если почувствуешь слабость, сразу же дай мне знать. Через три дня ты будешь официально представлена императрице, так что к этому времени ты должна твердо стоять на ногах.
— Я буду, Вэлин, обещаю.
— Ну вот и хорошо.
Калами уже скрылся из поля зрения Бриджит, и последние слова донеслись до нее из-за ширм.
Бриджит откинулась на подушки и уставилась на роскошный балдахин.
— Зачем? — шепотом спросила она у голубого бархата. — Если Микель и так целиком и полностью во власти Ананды, зачем ей убивать его?
Но бархат не знал ответа, так же как и Бриджит.
Калами стремительно шагал по коридору, сжав руки в кулаки.
Как рано… Как рано она узнала имена. Он собирался открыть ей правду позже, когда связь между ними укрепится за счет элементарного физического влечения.
Но Сакра, разумеется, спутал ему все планы. Сакра и Ананда, как всегда!
Но ничего. С этим еще можно что-то сделать. Ложь можно смягчить и разбавить правдой. Он в совершенстве владел этим приемом. А вот с видениями дело обстоит куда хуже. Бриджит увидела реализацию еще только задуманного плана насчет Микеля. И только по счастливой случайности она не увидела, что это Медеан приказала положить отравленные простыни на постель сына.
Этого уже не скроешь враньем, состряпанным на скорую руку.
С Сакрой и Анандой можно бороться. Да, Ананда умна. Да, магические способности Сакры велики. Но в этой игре их ставка не больше чем у него, к тому же им противостоит императорская власть. А вот видения Бриджит — вещь непредсказуемая. И покуда у Бриджит остаются хоть малейшие сомнения, ему угрожает опасность — из-за этого проклятого ясновидения, а еще — из-за того, что Бриджит теперь свободно изъясняется на изавальтском языке. Ну удружил Сакра, спасибо, родной… Он-то предполагал, что в течение нескольких месяцев будет единственным посредником между Бриджит и изавальтским обществом. Но Сакра сразу же лишил его этого преимущества, и значит, пока Бриджит полностью владеет своими способностями, опасность все увеличивается.
Итак, Бриджит нельзя выпускать из-под контроля. Жаль. Добровольный союзник всегда полезнее, чем вынужденный. Но сейчас на убеждение нет времени. Значит, не судьба.
На крыше, в пустом гнезде аиста, скорчился лебедь. Тепла от каминной трубы почти не было, и он сидел нахохлившись и отчаянно дрожа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148