И Кевин снова почувствовал, что там, где была раньше его душа, нет больше ничего, кроме неимоверного, всеобъемлющего горя. Боясь говорить, он лишь молча кивнул Дьярмуду. Но через некоторое время все же взял себя в руки и, проглотив комок в горле, сказал:
— Конечно. И спасибо вам. Но все же позволь мне сперва сообщить тебе кое-какие сведения. Тебе необходимо знать это.
— Хорошо, рассказывай, — сказал принц. — Возможно, впрочем, я и так уже все знаю.
— Не думаю. Вчера вечером вернулся твой брат.
Желчная усмешка скользнула по губам Дьярмуда. Однако сообщение действительно оказалось для него новостью, и насмешливое выражение быстро сменилось совсем иным.
— Ах так? — сказал он неприязненно. — Что ж, мне следовало бы догадаться — ведь небо сегодня такое серое! К тому же освободился трон, на который он давно метит. — Дьярмуд говорил, не обращая ни малейшего внимания на все усиливавшийся ропот своих воинов. — Ничего удивительного, он и должен был вернуться. Айлерон троны любит!
— Как ты можешь говорить о троне Бреннина в таком тоне, Дьяр? — Это сказал вконец рассерженный багроволицый Колл. — Ты же законный наследник! Да я этого Айлерона на куски разрублю, пусть только попробует тебя сместить!
— Пока что, — молвил Дьярмуд, ловко играя с ножом, — никто никого смещать не собирается. И уж, разумеется, в последнюю очередь Айлерон. У тебя есть еще новости, Кевин?
Разумеется, новости у него были. Он рассказал им о смерти Исанны, о том, кем теперь стала Ким, и — очень неохотно — о той молчаливой поддержке, которую Лорин явно оказывает старшему принцу. Дьярмуд не сводил с него глаз, и в глазах этих по-прежнему горел насмешливый огонек, словно напоминая, что острие своего гнева принц до поры до времени просто убрал в ножны. Все это время он продолжал играть с ножом.
Когда Кевин наконец умолк, в комнате воцарилась полная тишина, нарушаемая лишь грохотом шагов великана Колла, в бессильной ярости метавшегося от стены к стене.
— Я снова перед тобой в долгу, — проговорил наконец Дьярмуд. — Я ничего этого не знал.
Кевин кивнул. И практически сразу в дверь постучали. Карде отворил ее.
На пороге возникла приземистая фигура королевского канцлера Горласа; вода ручьем стекала с его шляпы и плаща. Прежде чем Кевин сумел понять, с какой стати он здесь появился, Горлас шагнул к принцу и без лишних слов перешел к делу:
— Господин мой, — начал он, — из моих источников мне стало известно, что твой брат вернулся из ссылки. Вернулся за короной Бреннина, я так думаю. Тогда как именно ты, мой принц, являешься законным наследником трона, которому я поклялся служить. И я пришел заявить, что готов служить тебе верой и правдой!
И тут давно сдерживаемый смех Дьярмуда наконец прорвался, и смех этот казался совершенно неуместным здесь, где только что оплакивали погибших.
— Ну конечно! — вскричал Дьярмуд. — Конечно же, верой и правдой, Горлас! А как же еще? Ты нам ужасно нужен — у нас тут, в Южной твердыне, явно не хватает такого мастера варить кашу!
Но даже слушая взрывы этого саркастического хохота, Кевин без конца прокручивал в памяти одно и то же: выражение лица Дьярмуда, когда он узнал, что Айлерон вернулся. В голосе принца и тогда звучала сердитая насмешка, однако Кевин успел заметить, что в глазах его промелькнуло нечто совсем иное. И сейчас он был почти уверен в том, что это было такое.
К Древу Жизни отправились четверо: Лорин, Мэтт, Тейрнон и Барак. Они должны были снять с него тело Пола и принести его во дворец. В Священную рощу воины всегда ходили очень неохотно, а сейчас, накануне войны, маги единодушно решили никого не беспокоить и все сделать сами с помощью лишь своих Источников. А заодно и поговорить наедине о том, что ожидает их всех в недалеком будущем.
Насчет того, кто должен теперь стать королем Бреннина, они пришли к полному согласию, хотя и не без некоторых сожалений. В Айлероне, грубоватом, резком, даже порой буйном, безусловно, было нечто от воинственных правителей былых времен. А тонкий, блестящий, но слишком неуравновешенный Дьярмуд казался им сейчас недостаточно надежным. Старым магам, конечно, случалось и ошибаться, но не так уж часто они ошибались оба одновременно. Барак согласился с ними сразу. Мэтт сказал, что должен сперва немного подумать и кое с кем посоветоваться, что было, впрочем, вполне естественно, и остальные трое давно уже привыкли, что гном никогда не спешит, принимая серьезное решение.
На этом разговор и завершился, тем более они уже вошли в рощу. Сами обладая магической силой, а потому глубоко чувствуя то, что здесь происходило в последние три ночи, они молча подошли к Древу Жизни.
Но вскоре, по-прежнему храня молчание, вызванное, правда, уже совсем иными причинами, повернули назад. Они быстро шли к выходу из рощи, и с листьев на них капала вода после пролившегося утром дождя. Согласно древним поверьям, которые они знали очень хорошо, Морнир обычно, приходя за своей жертвой, предъявлял права только на ее душу. Само же тело, бренное, опустевшее тело, Богу не было нужно, и он оставлял его на Древе.
Вот только на этот раз тела там не оказалось!
Впрочем, эта загадка вскоре разрешилась. Вернувшись в Парас-Дерваль, Лорин и Мэтт на пороге своего Дома увидели девочку в одеждах послушницы Храма. Она, видимо, уже давно поджидала их там.
— Господин мой, — обратилась она к Лорину, — Верховная жрица просила меня передать: она просит вас обоих сразу, как только сможете, прийти к ней в Храм.
— Да неужели? — прорычал Мэтт.
Девочка не удивилась и не испугалась. Она по-прежнему была серьезна и чрезвычайно сосредоточенна.
— Да, это правда. Она сказала, что это очень, очень важно!
— Ага, — догадался Лорин, — так это она похитила тело жертвы?
Девочка кивнула.
— Ну да. И еще эта красная луна… — пробормотал Лорин. — Все сходится.
Девочка опять кивнула и неожиданно холодным тоном заметила:
— Конечно сходится! Ну что, теперь вы со мной пойдете?
Мэтт и Лорин изумленно подняли брови, но все же последовали за посланницей Джаэль.
Когда они миновали восточные ворота и оказались за городской стеной, девочка вдруг остановилась и сказала:
— Сперва я должна вас кое о чем предупредить.
Лорин с высоты своего огромного роста в очередной раз удивленно воззрился на нее:
— Это тебе Верховная жрица велела?
— Ну конечно же, нет! — В ее голосе слышалось нетерпение.
— В таком случае ты не должна говорить более ни о чем, кроме того, что тебе было поручено сказать. Как давно ты в послушницах?
— Мое имя Лила! — Она невозмутимо посмотрела на него. «Какие-то у нее чересчур спокойные глаза, — подумал Лорин. — Интересно, зачем она назвала мне свое имя? Может быть, она не в себе? Иногда в Храм берут таких девочек…»
— Я ведь тебя спрашивал не об этом, — мягко упрекнул он ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124