Вик решил, что вряд ли когда-нибудь сможет это забыть.
— Знаешь, что было бы смешно? — сказал Брант, поворачиваясь к замочному механизму.
— Что? — спросил Вик, подходя к нему.
— Если бы это был не тот ключ.
Вик считал, что это было бы ужасно, а вовсе не смешно. Он так и видел, как Брант организовывает обыск всех скелетов, валяющихся на кладбище, чтобы ощупать и разбить все черепа.
Брант вставил ключ в замочную скважину и повернул. В склепе послышался скрип. Вику показалось, что Брант задышал гораздо громче.
И тут вдруг вдавленный участок стены рассыпался и открыл другую стенку, примерно на глубине ладони.
— Стена?!!
Любопытство Вика победило тошноту и страх, и он подошел поближе.
— Что это за глупая шутка? — спросил Брант. — Зачем делать бесцельный тайник?
Вик уставился на стену. Как и барельеф, скрывавший замочную скважину — которой, похоже, больше не существовало, — стенка в глубине напоминала дверь и была сделана из единого шиферного листа, на этот раз черного.
— Она не каменная, — сказал Вик.
— Что? — раздраженно переспросил Брант.
— Стена, — показал Вик. — Она из шифера, которым накрыт склеп. По мне, это странный способ строить.
— Если только на то нет особой причины. — На красивом лице Бранта вспыхнула надежда. — В доме моего отца были тайники. Я помню, как в детстве находил некоторые из них. Он тогда злился: его раздражало мое любопытство.
— Моего отца тоже сердило мое любопытство, — признался Вик.
— Он еще жив? — Брант провел концом кинжала по шиферу, раздался противный скрип.
— Был жив, когда я в последний раз его видел, — сказал Вик.
— И как, хорошие у вас отношения?
Вик ответил не сразу.
— В последнее время не очень. Возникли кое-какие разногласия.
— Из-за чего? — Брант повернулся к нему лицом, будто ответ на этот вопрос был куда важнее творящегося вокруг.
Вик внезапно вспомнил, что семья Бранта погибла под топором палача, хотя он и не знал, при каких обстоятельствах.
— Он не одобрил мой выбор профессии.
— Это что же за профессия?
Вик замялся.
— Я не могу тебе сказать.
— Все еще секреты, мой маленький художник?
— Это никакого вреда ни тебе, ни остальным не принесет, — серьезно сказал Вик, — но это чужая тайна, и я поклялся ее хранить.
— Да ты настоящая загадка. Откуда ты родом?
— Этого я тоже не могу тебе сказать.
Брант кивнул, глядя на Вика.
— Спасибо, что не стал врать.
У Вика в горле набух комок.
— Я знаю, ты спас меня от арены и не согласился с Кобнером, когда тот хотел перерезать мне горло. Я перед тобой в долгу…
— Только не считай меня альтруистом, малыш, — мрачно отозвался Брант. — Если б я ставил себе целью спасать рабов из Мыса Повешенного Эльфа, так там их еще сотни. И я их всех покупать не собираюсь. Тебя я вытащил для своих собственных целей.
— Да, понимаю, — кивнул Вик, не видя в общем ничего дурного в мотивах поступка Бранта. — Если бы я обвинял тебя в том, что многие остались в рабстве, то пришлось бы обвинять и себя.
Брант посмотрел на него.
— Правда?
Вик опустил глаза, внезапно почувствовав себя неловко.
— Да. Понимаешь, когда я понял, что ты не позволишь Кобнеру меня убить и сам этого не сделаешь, то вдруг подумал о том, что я жив, а многие из тех, кто был со мной в одном загоне, уже мертвы. — Он вспомнил о Харране и пожалел о том, что другие двеллеры решили подвергнуть его бойкоту.
— И теперь ты чувствуешь себя виноватым просто потому, что ты жив, а они, скорее всего, нет?
Вик судорожно вздохнул, охваченный противоречивыми чувствами, и кивнул.
— Я рад, что я жив, Брант. И мне стыдно, что я так сильно все это переживаю.
Брант с минуту помолчал, потом потрепал Вика по волосам.
— Только человек, который заглянул в глаза смерти, может познать истинную радость жизни. За такое знание всегда приходится платить, и чаще всего слишком дорого.
Вик кивнул.
— Но ты должен помнить, мой маленький художник, что ты уже заплатил за то, что остался в живых. Когда случается такое, что ты выжил, а остальные умерли, то чувствуешь, что обязан продолжать жить.
— Как ты пережил смерть своей семьи? — спросил Вик и тут же подумал, что зря задал этот вопрос.
— Да так, понемножку, — спокойно и мрачно ответил Брант. — Я был почти ребенком, когда потерял их.
— Извини.
Брант кивнул и вздохнул.
— Это малоприятный разговор. Лучше его отложить на другой раз. На тот день, когда мы окажемся подальше отсюда и у нас будут набитые кошельки.
Вик кивнул.
— Твоему отцу не понравился твой выбор профессии, — сказал Брант. — А чего он для тебя хотел?
— Чтобы я стал фонарщиком в нашем городе, как он.
— И у тебя были к этому способности?
— Да.
— Отцу всегда трудно смириться с тем, что сын не согласен взяться за дело, что отец считает для него лучшим. А эта другая профессия как-то связана с твоим альбомом?
— С книгой, — сказал Вик. — Это книга. И… да, это в какой-то мере связано с ней.
— И хорошие у тебя успехи в этой профессии?
— Средние, — покачал головой Вик. — Как бы я ни старался, выше среднего мне не подняться. Меня и взяли-то только потому, что один хороший человек был ко мне добр. — Хотя, если подумать, Вик не знал, можно ли считать решение Великого магистра Лудаана проявлением доброты.
— Средние?
Вик глубоко вздохнул.
— Да.
— Мой маленький художник, — тихо сказал Брант, — я же видел, как ты работал над своей… книгой, делая записи по ходу работы с мозаикой, и вот что я тебе скажу: какова бы ни была твоя профессия, средним в ней ты быть не можешь. Я редко у кого встречал такую страсть к делу.
— Спасибо, — прошептал Вик. Он яростно убеждал себя, что Брант просто не знает и не представляет себе, что требуется от библиотекаря…
— Давай подумаем о чем-нибудь приятном, — предложил Брант. — Например, о том, не прячется ли за этим листом шифера смертельная ловушка. Вот это было бы весело, — сказал он с улыбкой и снова направил свет фонаря на углубление в стене.
— Он размером с человеческую или эльфийскую дверь, — заметил Вик.
— Но ни ручки, ни петель нет. — Брант еще раз поковырял стену вдоль края листа. — И даже если его разбить, взломать — разве там может быть какой-то ход? За ним совсем нет места — он должен прилегать к наружной части стены. К тому же… видишь известку? Тут просто не может быть никакого прохода.
— Может, раньше здесь была дверь, а потом ее заложили? — предположил Вик.
— Тогда зачем мозаика? — спросил Брант. — И зачем замок и фальшивая стена, которая рассыпалась, когда я повернул ключ?
— Не знаю, — признался Вик.
— Нет, мой маленький художник, — сказал Брант. — Эта стена что-нибудь да значит. Мы просто пока не видим, что именно. Но тут наверняка была какая-то цель.
— Брант, — послышался снаружи голос Кобнера.
Брант выпрямился и подошел к дверям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
— Знаешь, что было бы смешно? — сказал Брант, поворачиваясь к замочному механизму.
— Что? — спросил Вик, подходя к нему.
— Если бы это был не тот ключ.
Вик считал, что это было бы ужасно, а вовсе не смешно. Он так и видел, как Брант организовывает обыск всех скелетов, валяющихся на кладбище, чтобы ощупать и разбить все черепа.
Брант вставил ключ в замочную скважину и повернул. В склепе послышался скрип. Вику показалось, что Брант задышал гораздо громче.
И тут вдруг вдавленный участок стены рассыпался и открыл другую стенку, примерно на глубине ладони.
— Стена?!!
Любопытство Вика победило тошноту и страх, и он подошел поближе.
— Что это за глупая шутка? — спросил Брант. — Зачем делать бесцельный тайник?
Вик уставился на стену. Как и барельеф, скрывавший замочную скважину — которой, похоже, больше не существовало, — стенка в глубине напоминала дверь и была сделана из единого шиферного листа, на этот раз черного.
— Она не каменная, — сказал Вик.
— Что? — раздраженно переспросил Брант.
— Стена, — показал Вик. — Она из шифера, которым накрыт склеп. По мне, это странный способ строить.
— Если только на то нет особой причины. — На красивом лице Бранта вспыхнула надежда. — В доме моего отца были тайники. Я помню, как в детстве находил некоторые из них. Он тогда злился: его раздражало мое любопытство.
— Моего отца тоже сердило мое любопытство, — признался Вик.
— Он еще жив? — Брант провел концом кинжала по шиферу, раздался противный скрип.
— Был жив, когда я в последний раз его видел, — сказал Вик.
— И как, хорошие у вас отношения?
Вик ответил не сразу.
— В последнее время не очень. Возникли кое-какие разногласия.
— Из-за чего? — Брант повернулся к нему лицом, будто ответ на этот вопрос был куда важнее творящегося вокруг.
Вик внезапно вспомнил, что семья Бранта погибла под топором палача, хотя он и не знал, при каких обстоятельствах.
— Он не одобрил мой выбор профессии.
— Это что же за профессия?
Вик замялся.
— Я не могу тебе сказать.
— Все еще секреты, мой маленький художник?
— Это никакого вреда ни тебе, ни остальным не принесет, — серьезно сказал Вик, — но это чужая тайна, и я поклялся ее хранить.
— Да ты настоящая загадка. Откуда ты родом?
— Этого я тоже не могу тебе сказать.
Брант кивнул, глядя на Вика.
— Спасибо, что не стал врать.
У Вика в горле набух комок.
— Я знаю, ты спас меня от арены и не согласился с Кобнером, когда тот хотел перерезать мне горло. Я перед тобой в долгу…
— Только не считай меня альтруистом, малыш, — мрачно отозвался Брант. — Если б я ставил себе целью спасать рабов из Мыса Повешенного Эльфа, так там их еще сотни. И я их всех покупать не собираюсь. Тебя я вытащил для своих собственных целей.
— Да, понимаю, — кивнул Вик, не видя в общем ничего дурного в мотивах поступка Бранта. — Если бы я обвинял тебя в том, что многие остались в рабстве, то пришлось бы обвинять и себя.
Брант посмотрел на него.
— Правда?
Вик опустил глаза, внезапно почувствовав себя неловко.
— Да. Понимаешь, когда я понял, что ты не позволишь Кобнеру меня убить и сам этого не сделаешь, то вдруг подумал о том, что я жив, а многие из тех, кто был со мной в одном загоне, уже мертвы. — Он вспомнил о Харране и пожалел о том, что другие двеллеры решили подвергнуть его бойкоту.
— И теперь ты чувствуешь себя виноватым просто потому, что ты жив, а они, скорее всего, нет?
Вик судорожно вздохнул, охваченный противоречивыми чувствами, и кивнул.
— Я рад, что я жив, Брант. И мне стыдно, что я так сильно все это переживаю.
Брант с минуту помолчал, потом потрепал Вика по волосам.
— Только человек, который заглянул в глаза смерти, может познать истинную радость жизни. За такое знание всегда приходится платить, и чаще всего слишком дорого.
Вик кивнул.
— Но ты должен помнить, мой маленький художник, что ты уже заплатил за то, что остался в живых. Когда случается такое, что ты выжил, а остальные умерли, то чувствуешь, что обязан продолжать жить.
— Как ты пережил смерть своей семьи? — спросил Вик и тут же подумал, что зря задал этот вопрос.
— Да так, понемножку, — спокойно и мрачно ответил Брант. — Я был почти ребенком, когда потерял их.
— Извини.
Брант кивнул и вздохнул.
— Это малоприятный разговор. Лучше его отложить на другой раз. На тот день, когда мы окажемся подальше отсюда и у нас будут набитые кошельки.
Вик кивнул.
— Твоему отцу не понравился твой выбор профессии, — сказал Брант. — А чего он для тебя хотел?
— Чтобы я стал фонарщиком в нашем городе, как он.
— И у тебя были к этому способности?
— Да.
— Отцу всегда трудно смириться с тем, что сын не согласен взяться за дело, что отец считает для него лучшим. А эта другая профессия как-то связана с твоим альбомом?
— С книгой, — сказал Вик. — Это книга. И… да, это в какой-то мере связано с ней.
— И хорошие у тебя успехи в этой профессии?
— Средние, — покачал головой Вик. — Как бы я ни старался, выше среднего мне не подняться. Меня и взяли-то только потому, что один хороший человек был ко мне добр. — Хотя, если подумать, Вик не знал, можно ли считать решение Великого магистра Лудаана проявлением доброты.
— Средние?
Вик глубоко вздохнул.
— Да.
— Мой маленький художник, — тихо сказал Брант, — я же видел, как ты работал над своей… книгой, делая записи по ходу работы с мозаикой, и вот что я тебе скажу: какова бы ни была твоя профессия, средним в ней ты быть не можешь. Я редко у кого встречал такую страсть к делу.
— Спасибо, — прошептал Вик. Он яростно убеждал себя, что Брант просто не знает и не представляет себе, что требуется от библиотекаря…
— Давай подумаем о чем-нибудь приятном, — предложил Брант. — Например, о том, не прячется ли за этим листом шифера смертельная ловушка. Вот это было бы весело, — сказал он с улыбкой и снова направил свет фонаря на углубление в стене.
— Он размером с человеческую или эльфийскую дверь, — заметил Вик.
— Но ни ручки, ни петель нет. — Брант еще раз поковырял стену вдоль края листа. — И даже если его разбить, взломать — разве там может быть какой-то ход? За ним совсем нет места — он должен прилегать к наружной части стены. К тому же… видишь известку? Тут просто не может быть никакого прохода.
— Может, раньше здесь была дверь, а потом ее заложили? — предположил Вик.
— Тогда зачем мозаика? — спросил Брант. — И зачем замок и фальшивая стена, которая рассыпалась, когда я повернул ключ?
— Не знаю, — признался Вик.
— Нет, мой маленький художник, — сказал Брант. — Эта стена что-нибудь да значит. Мы просто пока не видим, что именно. Но тут наверняка была какая-то цель.
— Брант, — послышался снаружи голос Кобнера.
Брант выпрямился и подошел к дверям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105