Возможно, если бы верховного жреца не одолевали другие беспокойные мысли, новость об успехе короля его бы так не взволновала; за свою карьеру Хратену не раз приходилось сталкиваться с неудачным оборотом дел. Но под отчетом лежал список местных артетов. Он предложил должность главы часовни каждому из них, и все отказались. Оставался единственный жрец, способный принять сан верховного артета.
Необъяснимое спасение Йадона оказалось последней каплей, переполнившей чашу терпения Хратена. Дилаф теперь в открытую заправлял часовней и перестал сообщать джьерну о большей части проводимых собраний и проповедей. Верховному жрецу в действиях Дилафа чудилась немалая толика мстительности — возможно, тот еще злился, что ему не дали расправиться с пойманным элантрийцем, или же просто вымещал таким образом раздражение от визитов Сарин в Элантрис.
В любом случае Дилаф медленно, но верно забирал власть в свои руки. Он действовал исподтишка, неумолимо продвигаясь к своей цели. Шустрый артет утверждал, что обыденные дела дереитской общины «ниже достоинства его хродена», и в чем-то он был прав. Джьерны редко вникали в ежедневное существование часовни, и Хратен не мог заниматься всеми вопросами лично. Дилаф взял на себя немалую часть работы. Даже если верховный жрец не сломается и не назначит его главой церкви, результат будет тот же самый.
Хратен терял власть над Арелоном. Теперь дворяне шли к Дилафу, и дереитская община разрасталась, хотя и недостаточно быстро. Сарин каким-то образом разрушила замысел возвести Телри на престол; а после посещения Элантриса жители Каи перестали считать его обитателей демонами. В обращении Арелона Хратен показал себя не с лучшей стороны.
И в довершение всего прочего первый пункт в списке неудач занимала подорванная вера джьерна. Хратен понимал что сейчас не время пересматривать свои убеждения. Но понимание, в отличие от искренней страсти, и являлось корнем его проблем. Сомнения уже пустили всходы его душе, и вырвать их оказалось не так-то просто.
Внезапно вес многих неразрешенных проблем обрушился на Хратена. Ему начало казаться, что стены кабинета давят на него. Они смыкались все ближе и ближе, как будто собирались сокрушить его своим весом. Верховный жрец пошатнулся на стуле и упал на мраморный пол. Его охватила уверенность, что все кончено и помощи ждать неоткуда.
Он застонал от боли: от неудобного положения доспех врезался в тело. Хратен перекатился на колени и начал читать молитву.
Как жрец Шу-Дерети, джьерн каждую неделю проводил несколько часов в молитвах. Обычно его обращения к Джаддету помогали выстроить и успокоить свои мысли, напоминая скорее медитацию, чем воззвание к божеству. Сейчас он молил о помощи.
Первый раз за последние годы Хратен просил послать ему знак. Он тянулся к богу, которому служил так долго, что почти забыл о его существовании. Задвинул в дальний угол ума, отгородив стеной логики и понимания, изгнал из своей жизни, хотя и служил его дальнейшему продвижению по миру.
Впервые в жизни Хратен посчитал себя неспособным справиться с задачей. Впервые он попросил о поддержке.
Он не знал, как долго простоял на коленях, с жаром испрашивая указаний, жалости и пощады. Из забытья его вырвал стук в дверь.
— Войдите, — рассеянно откликнулся джьерн.
— Прошу прощения, что побеспокоил вас, господин. — Один из служек боязливо протиснулся в дверь. — Но для вас прибыл пакет.
Служка оставил на полу небольшой ящичек и выскочил из кабинета.
Хратен с трудом поднялся на ноги. За окном стемнело, хотя он начал молитву около полудня. Неужели он провел на коленях так долго? Ошеломленный, он поднял ящик на стол и отодрал кинжалом крышку. Внутри, обложенные сеном, его ожидали четыре маленьких флакона.
«Господин мой Хратен, — говорилось в записке. — Это заказанный вами яд. Жидкость нужно выпить, первые признаки появятся у жертвы примерно через восемь часов.
Хвала лорду Джаддету за все, что он изволит ниспослать нам.
Фротон, аптекарь и верный слуга вирна».
Верховный жрец вынул один из флаконов, восхищенно рассмотрел на свет темную жидкость внутри. Он успел позабыть ночной разговор с Фротоном. Он смутно припоминал, что собирался отравить Дилафа, но этот план теперь не сработает. Нужно что-то более масштабное.
Хратен поболтал флакон, вытащил пробку и залпом выпил содержимое.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЗОВ ЭЛАНТРИСА
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Труднее всего оказалось решить, что читать в первую очередь. Книжные полки тянулись, насколько хватало глаз, до отказа набитые знаниями по всем предметам. Раоден был уверен, что нужные ему сведения хранятся в раскинувшемся перед ним океане страниц, но вот как их найти?
Открытие совершила Карата. Именно она обнаружила низкую полку на противоположной от двери стене. Там стояло около тридцати запыленных томов. Они содержали картотеку, где указывался номер и положение каждой книги на полке. С их помощью принц быстро отыскал книги по Эйон Дор, выбрал том попонятнее и принялся за работу.
Раоден принял решение, что о библиотеке будут знать только он, Галладон и Карата. Многочисленные посетители уничтожат царящий в зале покой, а грубые, неосторожные пальцы перепутают и попортят книги.
Об озере они тоже никому не сказали; только Мареш и Саолин услышали упрощенную версию событий. Раоден на собственном примере испытал, как силен соблазн для измученного болью тела. В глубине души его не отпускало желание забыться в смертоносном объятии вод, найти вечный покой. Стоит элантрийцам прознать, что их ожидает — легкий, безболезненный способ избежать страданий, многие воспользуются им не раздумывая. За пару месяцев город опустеет.
С другой стороны, может, стоило открыть людям правду. Какое он имел право отказывать им в избавлении? И все же Раоден считал, что Элантрису рано сдаваться. Пока Сарин не начала раздавать еду, алантрийцы сделали первые шаги по пути, ведущему к иной, свободной от голода и боли жизни. Если они научатся держать свои порывы в узде, у них появится надежда.
Но не для него. Его боль нарастала день ото дня. Боль вытягивала силу из Дор и с каждым приступом все ближе подталкивала его к обрыву. К счастью, Раоден нашел забвение в книгах. Он зачарованно изучал пожелтевшие страницы и наконец нашел понятные объяснения, к которым стремился так долго.
Он прочитал, как взаимодействуют составные части сложных эйонов. Если вычертить одну из линий чуть длиннее по отношению к остальным частям символа, результат будет разительно отличаться. Все эйоны начинались с одинаковой основы, но, как катящиеся по соседним тропкам камни, заканчивали свои путь в разных местах, стоило лишь изменить длину нескольких линий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
Необъяснимое спасение Йадона оказалось последней каплей, переполнившей чашу терпения Хратена. Дилаф теперь в открытую заправлял часовней и перестал сообщать джьерну о большей части проводимых собраний и проповедей. Верховному жрецу в действиях Дилафа чудилась немалая толика мстительности — возможно, тот еще злился, что ему не дали расправиться с пойманным элантрийцем, или же просто вымещал таким образом раздражение от визитов Сарин в Элантрис.
В любом случае Дилаф медленно, но верно забирал власть в свои руки. Он действовал исподтишка, неумолимо продвигаясь к своей цели. Шустрый артет утверждал, что обыденные дела дереитской общины «ниже достоинства его хродена», и в чем-то он был прав. Джьерны редко вникали в ежедневное существование часовни, и Хратен не мог заниматься всеми вопросами лично. Дилаф взял на себя немалую часть работы. Даже если верховный жрец не сломается и не назначит его главой церкви, результат будет тот же самый.
Хратен терял власть над Арелоном. Теперь дворяне шли к Дилафу, и дереитская община разрасталась, хотя и недостаточно быстро. Сарин каким-то образом разрушила замысел возвести Телри на престол; а после посещения Элантриса жители Каи перестали считать его обитателей демонами. В обращении Арелона Хратен показал себя не с лучшей стороны.
И в довершение всего прочего первый пункт в списке неудач занимала подорванная вера джьерна. Хратен понимал что сейчас не время пересматривать свои убеждения. Но понимание, в отличие от искренней страсти, и являлось корнем его проблем. Сомнения уже пустили всходы его душе, и вырвать их оказалось не так-то просто.
Внезапно вес многих неразрешенных проблем обрушился на Хратена. Ему начало казаться, что стены кабинета давят на него. Они смыкались все ближе и ближе, как будто собирались сокрушить его своим весом. Верховный жрец пошатнулся на стуле и упал на мраморный пол. Его охватила уверенность, что все кончено и помощи ждать неоткуда.
Он застонал от боли: от неудобного положения доспех врезался в тело. Хратен перекатился на колени и начал читать молитву.
Как жрец Шу-Дерети, джьерн каждую неделю проводил несколько часов в молитвах. Обычно его обращения к Джаддету помогали выстроить и успокоить свои мысли, напоминая скорее медитацию, чем воззвание к божеству. Сейчас он молил о помощи.
Первый раз за последние годы Хратен просил послать ему знак. Он тянулся к богу, которому служил так долго, что почти забыл о его существовании. Задвинул в дальний угол ума, отгородив стеной логики и понимания, изгнал из своей жизни, хотя и служил его дальнейшему продвижению по миру.
Впервые в жизни Хратен посчитал себя неспособным справиться с задачей. Впервые он попросил о поддержке.
Он не знал, как долго простоял на коленях, с жаром испрашивая указаний, жалости и пощады. Из забытья его вырвал стук в дверь.
— Войдите, — рассеянно откликнулся джьерн.
— Прошу прощения, что побеспокоил вас, господин. — Один из служек боязливо протиснулся в дверь. — Но для вас прибыл пакет.
Служка оставил на полу небольшой ящичек и выскочил из кабинета.
Хратен с трудом поднялся на ноги. За окном стемнело, хотя он начал молитву около полудня. Неужели он провел на коленях так долго? Ошеломленный, он поднял ящик на стол и отодрал кинжалом крышку. Внутри, обложенные сеном, его ожидали четыре маленьких флакона.
«Господин мой Хратен, — говорилось в записке. — Это заказанный вами яд. Жидкость нужно выпить, первые признаки появятся у жертвы примерно через восемь часов.
Хвала лорду Джаддету за все, что он изволит ниспослать нам.
Фротон, аптекарь и верный слуга вирна».
Верховный жрец вынул один из флаконов, восхищенно рассмотрел на свет темную жидкость внутри. Он успел позабыть ночной разговор с Фротоном. Он смутно припоминал, что собирался отравить Дилафа, но этот план теперь не сработает. Нужно что-то более масштабное.
Хратен поболтал флакон, вытащил пробку и залпом выпил содержимое.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЗОВ ЭЛАНТРИСА
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Труднее всего оказалось решить, что читать в первую очередь. Книжные полки тянулись, насколько хватало глаз, до отказа набитые знаниями по всем предметам. Раоден был уверен, что нужные ему сведения хранятся в раскинувшемся перед ним океане страниц, но вот как их найти?
Открытие совершила Карата. Именно она обнаружила низкую полку на противоположной от двери стене. Там стояло около тридцати запыленных томов. Они содержали картотеку, где указывался номер и положение каждой книги на полке. С их помощью принц быстро отыскал книги по Эйон Дор, выбрал том попонятнее и принялся за работу.
Раоден принял решение, что о библиотеке будут знать только он, Галладон и Карата. Многочисленные посетители уничтожат царящий в зале покой, а грубые, неосторожные пальцы перепутают и попортят книги.
Об озере они тоже никому не сказали; только Мареш и Саолин услышали упрощенную версию событий. Раоден на собственном примере испытал, как силен соблазн для измученного болью тела. В глубине души его не отпускало желание забыться в смертоносном объятии вод, найти вечный покой. Стоит элантрийцам прознать, что их ожидает — легкий, безболезненный способ избежать страданий, многие воспользуются им не раздумывая. За пару месяцев город опустеет.
С другой стороны, может, стоило открыть людям правду. Какое он имел право отказывать им в избавлении? И все же Раоден считал, что Элантрису рано сдаваться. Пока Сарин не начала раздавать еду, алантрийцы сделали первые шаги по пути, ведущему к иной, свободной от голода и боли жизни. Если они научатся держать свои порывы в узде, у них появится надежда.
Но не для него. Его боль нарастала день ото дня. Боль вытягивала силу из Дор и с каждым приступом все ближе подталкивала его к обрыву. К счастью, Раоден нашел забвение в книгах. Он зачарованно изучал пожелтевшие страницы и наконец нашел понятные объяснения, к которым стремился так долго.
Он прочитал, как взаимодействуют составные части сложных эйонов. Если вычертить одну из линий чуть длиннее по отношению к остальным частям символа, результат будет разительно отличаться. Все эйоны начинались с одинаковой основы, но, как катящиеся по соседним тропкам камни, заканчивали свои путь в разных местах, стоило лишь изменить длину нескольких линий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167