Единственное объяснение, которое пришло ему в голову, он уже высказывал ранее.
— Наши тела замерли в процессе изменения, дружище, — рассуждал он, наблюдая, как вспыхнул висящий перед ними лист бумаги. Связанные последовательностью эйоны работали прекрасно. — Шаод не закончил перемены; то, что не дает Эйон Дор набрать полную мощь, также удерживает нас от превращения в настоящих элантрийцев. Похоже, что, пока превращение не завершится, на нас эйоны не подействуют.
— Я все же не понимаю, почему произошел первый взрыв, сюл.
Галладон тщательно вырисовывал эйон Эйш. Он знал всего несколько символов, а крупным рукам дьюла было трудно добиться предельной точности. Сейчас он снова ошибся, и символ исчез. Дьюл нахмурился, но продолжал говорить:
— Тот эйон казался очень мощным. Почему остальные работают с меньшей силой?
— Точно не знаю, — протянул Раоден.
Несколько минут назад он поборол сомнения и воспроизвел Эхе с теми же дополнениями, что и в первый раз. У него вышел запутанный иероглиф, готовый выстрелить огромным языком пламени. Вместо этого эйон выплюнул тонкий пучок огня, которого едва хватило бы, чтобы подогреть чашку чая. Принц подозревал, что первый взрыв подпитала текущая сквозь него Дор, как наглядное выражение долгожданной свободы.
— Возможно, за десять лет слишком много Дор скопилось в одном месте. Как собирающийся под потолком пещеры газ. А первый эйон исчерпал многолетние запасы.
Галладон передернул плечами. Они еще многого не понимали. Раоден присел, и его взгляд упал на один из томов.
Ужаленный внезапной догадкой, он вскочил и ринулся к кипе книг по Эйон Дор и выбрал ту, где страницу за страницей покрывали начертания эйонов. Дьюл с недовольным видом последовал за ним и уставился через плечо принца на выбранную им страницу.
Изображенный там эйон поражал своими размерами и сложностью — Раодену пришлось передвинуться в сторону, чтобы уместить все изменения и уточнения, разбегающиеся далеко за пределы центрального символа. К тому времени, как он закончил, рука заныла, а эйон висел перед ними стеной переплетающихся линий. Он медленно разгорелся, контуры изогнулись и обернулись, как полотно, вокруг принца. Галладон испуганно вскрикнул.
Через несколько секунд свет померк. С одного взгляда на лицо друга Раоден понял, что у него получилось.
— Сюл… ты вылечился!
— Боюсь, что нет, — с сожалением качнул головой принц. — Это всего лишь иллюзия. Смотри.
Он поднял руки, по-прежнему серые и покрытые темными пятнами. Он шагнул к блестящей табличке на боку полки, чтобы взглянуть на лицо.
На него смотрело искаженное отражение незнакомца: на нем не просто отсутствовали пятна, оно совсем не походило на его внешность до шаода.
— Иллюзия? — переспросил дьюл.
Раоден кивнул.
— Она основана на эйоне Шао, но к ней добавлено столько уточнений, что начальный символ практически не имеет значения.
— Но она не должна действовать на тебя. Мы же вычислили, что Дор не находит элантрийцев.
— Не находит, — согласился принц. — Иллюзия привязана к моей рубашке. Она покрывает кожу, как одежда, но ничего не меняет.
— Тогда для чего она нам?
Раоден улыбнулся.
— С ее помощью мы сможем, покинуть Элантрис, дружище.
ГЛАВА ПЯТИДЕСЯТАЯ
— Почему так долго?
— Я не нашел Духа, госпожа, — объяснил Эйш, вплывая в окно кареты. — Поэтому передал послание мастеру Галладону. А потом отправился проведать короля Телри.
Сарин с досадой потерла щеку.
— И как он поживает?
— Галладон или король, госпожа?
— Король.
— Его величество занят тем, что предается неге во дворце, в то время как половина арелонской знати ожидает аудиенции, — осуждающе доложил сеон. — Он выразил недовольство, что среди дворцовой прислуги осталось мало хорошеньких девушек.
— Мы сменили одного идиота на другого, — поджала губы Сарин. — Как он ухитрился собрать достаточное состояние, чтобы получить титул герцога?
— Это не его заслуга, госпожа. Брат Телри вел дела, а после его смерти герцог все унаследовал.
Карета выехала на ухабистую дорогу, и принцессе пришлось откинуться назад, чтобы не так трясло.
— Хратен во дворце?
— Он часто там бывает. Если верить слухам, он встречается с королем ежедневно.
— Тогда чего они ждут? — раздраженно спросила Сарин. — Почему Телри никак не примет посвящение Дерети?
— Никто не знает, госпожа.
Девушка нахмурилась: затянувшаяся игра ставила ее в тупик. Всем было известно, что король посещает собрания дереитов; к тому же у него не оставалось причин сохранять видимость преданности старой вере.
— Есть какие-нибудь новости о воззвании к народу, которое, по слухам, составил джьерн? — с трепетом спросила она.
— Нет, госпожа.
Принцесса облегченно вздохнула. Недавно начали ходить сплетни, будто Хратен написал закон, по которому всем арелонцам под угрозой смерти повелевалось принять Шу-Дерет. Хотя купечество старалось сохранять иллюзию беззаботности и открытие арелийской ярмарки прошло вовремя, весь Каи жил в тревожном ожидании.
Сарин без труда представляла будущее. Со дня на день вирн пришлет в Арелон армаду жрецов, а за ними последуют монахи-воины. Телри, поначалу сочувствующий Дерети король, вскоре примет новую веру, а со временем станет пешкой империи. Через несколько лет Арелон будет не просто дереитской страной, а родным братом-близнецом самого Фьердена.
Как только закон Хратена получит одобрение, джьерн без промедления добьется ареста принцессы и ее друзей; их кинут в темницу или, что более вероятно, казнят. После этого никто не решится противиться Фьердену. Весь цивилизованный мир перейдет во власть вирна, и наконец исполнятся мечты старой империи.
И несмотря на нависшую угрозу, ее союзники все еще тратили время на обсуждение и споры. Никто из них не желал поверить, что Телри подпишет документ по принудительному обращению в другую веру; в привычном для них мире не было места подобным ужасам. Арелон привык к мирному, спокойному существованию; даже в так называемых мятежах десятилетней давности пострадали в основном элантрийцы. Друзья принцессы хотели действовать осмотрительно. Их осторожность можно было понять, но они выбрали для нее плохое время. Сарин повезло, что сегодня ее ждали занятия по фехтованию, — иначе копящееся раздражение найдет себе другой выход.
Как будто в ответ на ее мысли, карета остановилась перед особняком Ройэла. После того как Телри переехал во дворец, придворные дамы перенесли занятия в сады старого герцога. Весна наконец вступила в свои права, погода стояла теплая, дул легкий ветерок, и Ройэл без промедления предоставил им свою усадьбу.
Принцесса удивилась, когда женщины настояли на продолжении уроков, но они упорно не желали отступаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
— Наши тела замерли в процессе изменения, дружище, — рассуждал он, наблюдая, как вспыхнул висящий перед ними лист бумаги. Связанные последовательностью эйоны работали прекрасно. — Шаод не закончил перемены; то, что не дает Эйон Дор набрать полную мощь, также удерживает нас от превращения в настоящих элантрийцев. Похоже, что, пока превращение не завершится, на нас эйоны не подействуют.
— Я все же не понимаю, почему произошел первый взрыв, сюл.
Галладон тщательно вырисовывал эйон Эйш. Он знал всего несколько символов, а крупным рукам дьюла было трудно добиться предельной точности. Сейчас он снова ошибся, и символ исчез. Дьюл нахмурился, но продолжал говорить:
— Тот эйон казался очень мощным. Почему остальные работают с меньшей силой?
— Точно не знаю, — протянул Раоден.
Несколько минут назад он поборол сомнения и воспроизвел Эхе с теми же дополнениями, что и в первый раз. У него вышел запутанный иероглиф, готовый выстрелить огромным языком пламени. Вместо этого эйон выплюнул тонкий пучок огня, которого едва хватило бы, чтобы подогреть чашку чая. Принц подозревал, что первый взрыв подпитала текущая сквозь него Дор, как наглядное выражение долгожданной свободы.
— Возможно, за десять лет слишком много Дор скопилось в одном месте. Как собирающийся под потолком пещеры газ. А первый эйон исчерпал многолетние запасы.
Галладон передернул плечами. Они еще многого не понимали. Раоден присел, и его взгляд упал на один из томов.
Ужаленный внезапной догадкой, он вскочил и ринулся к кипе книг по Эйон Дор и выбрал ту, где страницу за страницей покрывали начертания эйонов. Дьюл с недовольным видом последовал за ним и уставился через плечо принца на выбранную им страницу.
Изображенный там эйон поражал своими размерами и сложностью — Раодену пришлось передвинуться в сторону, чтобы уместить все изменения и уточнения, разбегающиеся далеко за пределы центрального символа. К тому времени, как он закончил, рука заныла, а эйон висел перед ними стеной переплетающихся линий. Он медленно разгорелся, контуры изогнулись и обернулись, как полотно, вокруг принца. Галладон испуганно вскрикнул.
Через несколько секунд свет померк. С одного взгляда на лицо друга Раоден понял, что у него получилось.
— Сюл… ты вылечился!
— Боюсь, что нет, — с сожалением качнул головой принц. — Это всего лишь иллюзия. Смотри.
Он поднял руки, по-прежнему серые и покрытые темными пятнами. Он шагнул к блестящей табличке на боку полки, чтобы взглянуть на лицо.
На него смотрело искаженное отражение незнакомца: на нем не просто отсутствовали пятна, оно совсем не походило на его внешность до шаода.
— Иллюзия? — переспросил дьюл.
Раоден кивнул.
— Она основана на эйоне Шао, но к ней добавлено столько уточнений, что начальный символ практически не имеет значения.
— Но она не должна действовать на тебя. Мы же вычислили, что Дор не находит элантрийцев.
— Не находит, — согласился принц. — Иллюзия привязана к моей рубашке. Она покрывает кожу, как одежда, но ничего не меняет.
— Тогда для чего она нам?
Раоден улыбнулся.
— С ее помощью мы сможем, покинуть Элантрис, дружище.
ГЛАВА ПЯТИДЕСЯТАЯ
— Почему так долго?
— Я не нашел Духа, госпожа, — объяснил Эйш, вплывая в окно кареты. — Поэтому передал послание мастеру Галладону. А потом отправился проведать короля Телри.
Сарин с досадой потерла щеку.
— И как он поживает?
— Галладон или король, госпожа?
— Король.
— Его величество занят тем, что предается неге во дворце, в то время как половина арелонской знати ожидает аудиенции, — осуждающе доложил сеон. — Он выразил недовольство, что среди дворцовой прислуги осталось мало хорошеньких девушек.
— Мы сменили одного идиота на другого, — поджала губы Сарин. — Как он ухитрился собрать достаточное состояние, чтобы получить титул герцога?
— Это не его заслуга, госпожа. Брат Телри вел дела, а после его смерти герцог все унаследовал.
Карета выехала на ухабистую дорогу, и принцессе пришлось откинуться назад, чтобы не так трясло.
— Хратен во дворце?
— Он часто там бывает. Если верить слухам, он встречается с королем ежедневно.
— Тогда чего они ждут? — раздраженно спросила Сарин. — Почему Телри никак не примет посвящение Дерети?
— Никто не знает, госпожа.
Девушка нахмурилась: затянувшаяся игра ставила ее в тупик. Всем было известно, что король посещает собрания дереитов; к тому же у него не оставалось причин сохранять видимость преданности старой вере.
— Есть какие-нибудь новости о воззвании к народу, которое, по слухам, составил джьерн? — с трепетом спросила она.
— Нет, госпожа.
Принцесса облегченно вздохнула. Недавно начали ходить сплетни, будто Хратен написал закон, по которому всем арелонцам под угрозой смерти повелевалось принять Шу-Дерет. Хотя купечество старалось сохранять иллюзию беззаботности и открытие арелийской ярмарки прошло вовремя, весь Каи жил в тревожном ожидании.
Сарин без труда представляла будущее. Со дня на день вирн пришлет в Арелон армаду жрецов, а за ними последуют монахи-воины. Телри, поначалу сочувствующий Дерети король, вскоре примет новую веру, а со временем станет пешкой империи. Через несколько лет Арелон будет не просто дереитской страной, а родным братом-близнецом самого Фьердена.
Как только закон Хратена получит одобрение, джьерн без промедления добьется ареста принцессы и ее друзей; их кинут в темницу или, что более вероятно, казнят. После этого никто не решится противиться Фьердену. Весь цивилизованный мир перейдет во власть вирна, и наконец исполнятся мечты старой империи.
И несмотря на нависшую угрозу, ее союзники все еще тратили время на обсуждение и споры. Никто из них не желал поверить, что Телри подпишет документ по принудительному обращению в другую веру; в привычном для них мире не было места подобным ужасам. Арелон привык к мирному, спокойному существованию; даже в так называемых мятежах десятилетней давности пострадали в основном элантрийцы. Друзья принцессы хотели действовать осмотрительно. Их осторожность можно было понять, но они выбрали для нее плохое время. Сарин повезло, что сегодня ее ждали занятия по фехтованию, — иначе копящееся раздражение найдет себе другой выход.
Как будто в ответ на ее мысли, карета остановилась перед особняком Ройэла. После того как Телри переехал во дворец, придворные дамы перенесли занятия в сады старого герцога. Весна наконец вступила в свои права, погода стояла теплая, дул легкий ветерок, и Ройэл без промедления предоставил им свою усадьбу.
Принцесса удивилась, когда женщины настояли на продолжении уроков, но они упорно не желали отступаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167