— Здесь написано: «Выдано подмастерью Минтисвелу двенадцать серебряных танов на покупку инструмента. Деньги он должен вернуть до начала лета». А ниже твой палец приложен. Значит, ты согласен. Так когда ты собираешься возвращать долг? Я бы предпочел получить деньги прямо сейчас.
Холодные глаза выжидающе уставились на Минтисвела.
— Какие деньги?! — вскипел юноша. — Я же оставил инструмент хозяину, когда уходил на войну. И старый мастер должен мне в три раза больше. Все в мастерской об этом знали. Спроси любого.
— У кого ж я спрошу? — Линтартул уже откровенно смеялся над ним. — Все прежние работники уволены. Старик ни слова сказать не может. А расписка — вот она! Любой судья со мной согласится. Двенадцать танов и еще два за то, что не в срок заплатил. Всего получается четырнадцать. Ну что, будешь отдавать долг или мне стражников звать?
Возмущенный такой явной несправедливостью, Минтисвел совсем потерял голову и бросился на обидчика. Но слуги, незаметно подошедшие сзади, были наготове. Закрутили Руки за спину и повалили в придорожную пыль.
— Ах ты, сопляк! На кого руку поднял?! — прошипел сквозь зубы сын оружейника и без особой злости, но с видимым Удовольствием ударил щегольским невысоким кожаным сапогом прямо в лицо юноши. Затем еще раз и еще…
Наконец, пресытившись развлечением, Линтартул направился к дому, оставив слуг забавляться с должником, как и сколько им захочется. Те с энтузиазмом продолжили забаву хозяина, тем более что им не надо было опасаться запачкать кровью дорогую одежду. Долго ли продолжалось избиение, Минтисвел не знал. Он потерял сознание, когда его мучители только входили во вкус.
ТУРВИН
Поздним вечером бывший рыцарь Клана Высокомерия, а ныне бездомный бродяга Турвин пробирался по узким темным улицам маленького городка Клана Страха и рассматривал еле видные в тусклом свете Малой Луны вывески. Ему предстояло нелегкое дело — отыскать достаточно смелого, но при этом нежадного и сговорчивого лавочника, который согласится обменять на провизию что-нибудь из его рыцарского обмундирования. Проще было прийти днем на городской рынок, но молодой рыцарь имел основания подозревать, что его уже разыскивают стражники всех союзных кланов как дезертира и убийцу. А значит, появляться в людных местах для него небезопасно.
Между тем беглый рыцарь давно уже испытывал муки голода. За те несколько дней, что он провел в степи, Турвин убедился — его рыцарский меч и крепкое копье мало пригодны для охоты на мелких животных. Тут больше подошел бы лук со стрелами, но в голой степи его не из чего сделать, Поэтому он решил перебраться через горные перевалы на земли Клана Страха. Здесь росли подходящие деревья, зато дичи водилось гораздо меньше.
И теперь потомок старинного рыцарского рода находился в почти безвыходном положении. Просить милостыню не позволяла рыцарская честь. Да и вид крепких доспехов и боевого меча вряд ли мог разжалобить сердобольных горожан. Разбойничать на дорогах Турвин тоже не хотел. Он все еще считал себя рыцарем и не мог применять благородное оружие для таких низменных целей. Можно было еще попробовать продать единорога, но беглец с самого начала решил, что ни при какой нужде с ним не расстанется. Здесь дело было уже не в рыцарском кодексе, а в элементарной человеческой совести. Турвин, можно сказать, вырос вместе с конем. На нем учился верховой езде, с ним выиграл свой первый турнир. И ни разу Ураган не подвел его в трудную минуту. Отдать его теперь в чужие и, возможно, недобрые руки было бы верхом неблагодарности.
Так что у молодого рыцаря оставалось два варианта — продать что-нибудь из одежды или оружия. Вернее, даже один, потому что запасных сапог или куртки у него не было. Хотя лето еще только начиналось и стояла теплая погода, Турвин не знал, сколько будут продолжаться его мытарства, и не собирался встречать зиму босым и голым.
Рыцарь уже больше часа бродил по городу, но все не мог выбрать, в какую дверь постучать. Оружейной лавки он так и не нашел, в то время как ювелирных мастерских здесь было сразу две. Но как раз ювелиру он ничего не мог предложить. Лучше всего ему подошел бы кузнец, которому крепкое железо в любом случае пригодится. Но из окна дома кузнеца доносился громкий смех и незатейливая веселая музыка. Там явно справляли какой-то праздник, а это означало множество лишних любопытных глаз. И Турвин с досады выругался вполголоса и прошел мимо.
Наконец, в совсем уж заброшенном глухом переулке он натолкнулся на выставленные на окно вместо вывески дырявый сапог и треснутую чашу. И решил, что именно сюда ему и нужно. Уж если старьевщик ему откажет, останется только развернуть коня и бежать из этого города. Турвин спешился и постучал в невзрачную, но крепкую дверь лавки.
Через некоторое время донеслись торопливые шаги, и дверь отворилась. Но ровно настолько, чтобы увидеть один глаз осторожного хозяина.
— Кого это к моему дому западный ветер занес? — послышался из-за двери его недовольный, преувеличенно хриплый голос.
С запада на город обычно нападали кочевники, поэтому западный ветер здесь вошел в поговорку как символ всего неожиданного и недоброго.
— Открой дверь, почтенный хозяин! — со всей учтивостью, на которую был в данную минуту способен, обратился к нему Турвин. — Поговорить надо.
— Один мой знакомый остановился вот так на дороге поговорить и вернулся домой без кошелька и сапог, зато с переломанными ребрами, — ворчливо ответил старьевщик. Но дверь все-таки отворил. Наверное, сумел разглядеть в узкую щель, что ночной гость пришел один, без помощников. — Ну, говори, зачем пришел?
Строгий голос совсем не вязался с его круглым добродушным лицом и небольшим, но основательным животиком. Сразу видно, что дела у него шли неплохо. Да и гостя он, похоже, не очень боялся, просто проявлял привычную осторожность.
— Добрый человек, помоги бедному оруженосцу и его попавшему в беду господину! — жалобно заговорил Турвин, не очень умело изображая робкого слугу. — Господин мой, доблестный рыцарь Рамдан, возвращался с войны и захворал в дороге. От полученных в бою ран у него началась лихорадка. Целую декаду он пролежал в беспамятстве в простом деревенском доме, и на его лечение ушли все деньги, что были при нем. Теперь рыцарь выздоравливает, но ему нужно много и хорошо питаться, чтобы восстановить силы. А заплатить за еду нечем. Вот он и решил продать что-нибудь из своего оружия или обменять на продукты. Иначе, боюсь, мой добрый господин не доберется до дома.
Молодой рыцарь замолчал и вопросительно поглядел на старьевщика. Тот же не спешил отвечать, и по его лицу трудно было понять, поверил ли он в не слишком убедительный рассказ Турвина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Холодные глаза выжидающе уставились на Минтисвела.
— Какие деньги?! — вскипел юноша. — Я же оставил инструмент хозяину, когда уходил на войну. И старый мастер должен мне в три раза больше. Все в мастерской об этом знали. Спроси любого.
— У кого ж я спрошу? — Линтартул уже откровенно смеялся над ним. — Все прежние работники уволены. Старик ни слова сказать не может. А расписка — вот она! Любой судья со мной согласится. Двенадцать танов и еще два за то, что не в срок заплатил. Всего получается четырнадцать. Ну что, будешь отдавать долг или мне стражников звать?
Возмущенный такой явной несправедливостью, Минтисвел совсем потерял голову и бросился на обидчика. Но слуги, незаметно подошедшие сзади, были наготове. Закрутили Руки за спину и повалили в придорожную пыль.
— Ах ты, сопляк! На кого руку поднял?! — прошипел сквозь зубы сын оружейника и без особой злости, но с видимым Удовольствием ударил щегольским невысоким кожаным сапогом прямо в лицо юноши. Затем еще раз и еще…
Наконец, пресытившись развлечением, Линтартул направился к дому, оставив слуг забавляться с должником, как и сколько им захочется. Те с энтузиазмом продолжили забаву хозяина, тем более что им не надо было опасаться запачкать кровью дорогую одежду. Долго ли продолжалось избиение, Минтисвел не знал. Он потерял сознание, когда его мучители только входили во вкус.
ТУРВИН
Поздним вечером бывший рыцарь Клана Высокомерия, а ныне бездомный бродяга Турвин пробирался по узким темным улицам маленького городка Клана Страха и рассматривал еле видные в тусклом свете Малой Луны вывески. Ему предстояло нелегкое дело — отыскать достаточно смелого, но при этом нежадного и сговорчивого лавочника, который согласится обменять на провизию что-нибудь из его рыцарского обмундирования. Проще было прийти днем на городской рынок, но молодой рыцарь имел основания подозревать, что его уже разыскивают стражники всех союзных кланов как дезертира и убийцу. А значит, появляться в людных местах для него небезопасно.
Между тем беглый рыцарь давно уже испытывал муки голода. За те несколько дней, что он провел в степи, Турвин убедился — его рыцарский меч и крепкое копье мало пригодны для охоты на мелких животных. Тут больше подошел бы лук со стрелами, но в голой степи его не из чего сделать, Поэтому он решил перебраться через горные перевалы на земли Клана Страха. Здесь росли подходящие деревья, зато дичи водилось гораздо меньше.
И теперь потомок старинного рыцарского рода находился в почти безвыходном положении. Просить милостыню не позволяла рыцарская честь. Да и вид крепких доспехов и боевого меча вряд ли мог разжалобить сердобольных горожан. Разбойничать на дорогах Турвин тоже не хотел. Он все еще считал себя рыцарем и не мог применять благородное оружие для таких низменных целей. Можно было еще попробовать продать единорога, но беглец с самого начала решил, что ни при какой нужде с ним не расстанется. Здесь дело было уже не в рыцарском кодексе, а в элементарной человеческой совести. Турвин, можно сказать, вырос вместе с конем. На нем учился верховой езде, с ним выиграл свой первый турнир. И ни разу Ураган не подвел его в трудную минуту. Отдать его теперь в чужие и, возможно, недобрые руки было бы верхом неблагодарности.
Так что у молодого рыцаря оставалось два варианта — продать что-нибудь из одежды или оружия. Вернее, даже один, потому что запасных сапог или куртки у него не было. Хотя лето еще только начиналось и стояла теплая погода, Турвин не знал, сколько будут продолжаться его мытарства, и не собирался встречать зиму босым и голым.
Рыцарь уже больше часа бродил по городу, но все не мог выбрать, в какую дверь постучать. Оружейной лавки он так и не нашел, в то время как ювелирных мастерских здесь было сразу две. Но как раз ювелиру он ничего не мог предложить. Лучше всего ему подошел бы кузнец, которому крепкое железо в любом случае пригодится. Но из окна дома кузнеца доносился громкий смех и незатейливая веселая музыка. Там явно справляли какой-то праздник, а это означало множество лишних любопытных глаз. И Турвин с досады выругался вполголоса и прошел мимо.
Наконец, в совсем уж заброшенном глухом переулке он натолкнулся на выставленные на окно вместо вывески дырявый сапог и треснутую чашу. И решил, что именно сюда ему и нужно. Уж если старьевщик ему откажет, останется только развернуть коня и бежать из этого города. Турвин спешился и постучал в невзрачную, но крепкую дверь лавки.
Через некоторое время донеслись торопливые шаги, и дверь отворилась. Но ровно настолько, чтобы увидеть один глаз осторожного хозяина.
— Кого это к моему дому западный ветер занес? — послышался из-за двери его недовольный, преувеличенно хриплый голос.
С запада на город обычно нападали кочевники, поэтому западный ветер здесь вошел в поговорку как символ всего неожиданного и недоброго.
— Открой дверь, почтенный хозяин! — со всей учтивостью, на которую был в данную минуту способен, обратился к нему Турвин. — Поговорить надо.
— Один мой знакомый остановился вот так на дороге поговорить и вернулся домой без кошелька и сапог, зато с переломанными ребрами, — ворчливо ответил старьевщик. Но дверь все-таки отворил. Наверное, сумел разглядеть в узкую щель, что ночной гость пришел один, без помощников. — Ну, говори, зачем пришел?
Строгий голос совсем не вязался с его круглым добродушным лицом и небольшим, но основательным животиком. Сразу видно, что дела у него шли неплохо. Да и гостя он, похоже, не очень боялся, просто проявлял привычную осторожность.
— Добрый человек, помоги бедному оруженосцу и его попавшему в беду господину! — жалобно заговорил Турвин, не очень умело изображая робкого слугу. — Господин мой, доблестный рыцарь Рамдан, возвращался с войны и захворал в дороге. От полученных в бою ран у него началась лихорадка. Целую декаду он пролежал в беспамятстве в простом деревенском доме, и на его лечение ушли все деньги, что были при нем. Теперь рыцарь выздоравливает, но ему нужно много и хорошо питаться, чтобы восстановить силы. А заплатить за еду нечем. Вот он и решил продать что-нибудь из своего оружия или обменять на продукты. Иначе, боюсь, мой добрый господин не доберется до дома.
Молодой рыцарь замолчал и вопросительно поглядел на старьевщика. Тот же не спешил отвечать, и по его лицу трудно было понять, поверил ли он в не слишком убедительный рассказ Турвина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88