он взглянул на нее и заметил, как она побледнела.
— Осторожнее, — прошептала она.
Аргелин уже вошел. На генерале были темные бронзовые доспехи и красная мантия. Аккуратная бородка безукоризненно подстрижена. Вокруг него витал запах тамариска. Он окинул Сетиса и Мирани одним быстрым взглядом, потом отвесил насмешливый поклон Алексосу.
— Господин Архон.
Алексос торжественно поклонился в ответ.
— Генерал. Не ожидал вас увидеть.
— Не сомневаюсь.
— Будьте добры, садитесь. Сетис, принеси кресло.
Аргелин улыбнулся.
— Я ненадолго. Только зашел передать неприятные новости.
Он выжидал, и Алексосу пришлось спросить:
— Какие новости?
Генерал опять улыбнулся, с холодным удовлетворением, от которого у Сетиса по спине пробежали мурашки.
— Ваш пьяный вонючий музыкант…
— Орфет?
— Он мертв.
Наступило болезненное молчание. Аргелин перчаткой смахнул пыль с кресла и сел, подавшись вперед.
— Мой патруль отыскал его над обрывом и взял в плен, но он завязал драку. Убил одного из моих людей, потом был сброшен с обрыва. Мы не нашли его тела, но вы, господин Архон, знаете, как сильны течения в бухте, как глубоки и темны ее воды.
«Слишком уж мы спокойны», — подумала Мирани. Такая новость должна была сразить их наповал. Вдруг он что-нибудь заподозрит.
Но Аргелин откинулся на спинку кресла, как будто полное ужаса молчание радовало его до глубины души.
Алексос встал и вышел на балкон. У него над головой захлопал на жарком ветру полотняный навес. Стоя спиной ко всем, мальчик тихо заговорил:
— Вода раскрыла ему свои объятия.
Мирани оцепенела. Сетис поймал на себе быстрый взгляд девушки, и бирюзовая комната вокруг них зашевелилась, будто они очутились внутри воздушного пузыря, глубоко-глубоко под волнами.
Аргелин глянул по сторонам, по его лицу пролегли хмурые складки.
— Невелика потеря. В конце концов, его жизнь принадлежала Богу. Бог его и забрал.
Алексос обернулся, в два шага пересек комнату и заглянул прямо Аргелину в глаза.
— Я и есть Бог, господин генерал.
На мгновение его голос показался невообразимо древним. В нем прозвучали отзвуки всех эпох, прокатившихся над землей. Потом голос снова стал мальчишеским, дерзким.
— А Орфет был моим другом. Я его любил.
Аргелин встал.
— У тебя осталось еще двое друзей. — Его темные глаза уставились на Мирани. — На данный момент. Получше присматривай за ними, Мышиный Бог.
В дверях он остановился и покосился на Сетиса. Но вышел, не сказав больше ни слова. Мирани облегченно вздохнула.
— Ему нравилось издеваться. Вы сами видели.
— Я тоже видел, — послышался голос с балкона.
Там, пригнувшись под полотняным навесом, стоял высокий мужчина. Мирани ахнула; Сетис схватил Алексоса, оттащил подальше.
— Печально сознавать, — заметил Шакал, входя, — что грабителя могил боятся больше, чем тирана.
— Как ты сюда попал?
— По крышам, по террасам. — Он смотал веревку, обвязанную вокруг пояса, поставил ногу на кресло, в котором только что сидел Аргелин, и вытащил из сапога узкий кинжал. — Твоя охрана никуда не годится, безумное дитя. Ничего не стоит пробраться сюда.
Они в изумлении таращились на него, а он, как ни в чем не бывало, с любопытством обвел комнату пристальным взглядом. От его продолговатых глаз не укрылись ни хрустальные стены, ни резная балюстрада из стекла, нависавшая над садом.
— Впечатляет. Это что, монолитный самоцвет?
— Это самое тайное помещение. — Алексос вышел из-за спины Сетиса. — Здесь никто не может подслушать через стены.
— А вас частенько подслушивают, верно?
Мальчик кивнул, широко раскрыв глаза. Шакал приподнял бровь.
— Все-таки в положении Бога есть свои недостатки. — Он выдвинул кресло и уселся верхом. — Значит, Аргелин считает, что человек, покушавшийся на него, мертв. Я мог бы разубедить его.
— Чего ты хочешь? — прошептала Мирани. Несмотря на слова Алексоса о том, что угрозы подслушивания нет, она не удержалась и бросила взгляд на дверь. Сетис заметил это, пересек комнату, распахнул синюю хрустальную створку и выглянул.
Белая лоджия была пуста, только колыхались на ветру тонкие занавеси.
— Никого.
Шакал отыскал кувшин, налил воды в гравированный серебряный кубок, выпил. Потом сказал:
— Кстати, о вашем долге. Если бы не я, тебя, девочка, уже не было бы в живых, а этот сумасшедший мальчишка продолжал бы пасти коз и ловить вшей в волосах. Помните об этом.
Алексос подошел и спокойно сел рядом с ним.
— Верно, — подтвердил он. — Правда, Сетис?
Шакал отпил еще глоток. Улыбка его была веселой, продолговатые глаза перебегали с Алексоса на Мирани. Потом он сказал:
— Слушайте. Три месяца назад, в день, когда сеют второй урожай, патруль Аргелина шел по пустыне за оазисом Катра. Они увидели, как по барханам ползет что-то темное, и подошли. Это оказался человек. Обожженный, иссохший, полуживой. Сознание в нем едва теплилось, почерневшая кожа была изъедена песчаными червями, язык распух, глаза ослепли. Его отнесли в Порт, но было ясно, что он не выживет. Его положили на носилки и глухой ночью, под охраной, доставили к Аргелину. Об этом никому не рассказали, никуда не доложили. Послали за врачом, которому Аргелин доверяет. Само существование этого человека хранилось в тайне.
— Так откуда же узнал ты? — с подозрением спросил Сетис.
Улыбка грабителя не дрогнула.
— Мои люди всё знают, везде проникают.
— Даже в гвардию Аргелина?
— Тише, Сетис, — перебила его Мирани. Сетиса это разозлило, но он не подал виду. — Продолжай.
— Благодарю тебя, госпожа. — Шакал отпил еще глоток. Он явно не торопился. — Путник ненадолго пришел в сознание и рассказал свою историю. Он единственный остался в живых из экспедиции, которую Аргелин снарядил за несколько месяцев до того. Их было семнадцать человек, верблюды, повозки. Они вышли в путь через два дня после Избрания Архона. С тех пор о них никто больше не слышал. Вероятно, Аргелин уже поставил на них крест…
— Куда направлялась экспедиция? — тихо спросила Мирани.
В ее голосе слышалось плохо скрываемое волнение. Она что-то об этом знает, догадался Сетис. Эта мысль, видимо, пришла в голову и Шакалу. Он задумчиво посмотрел на девушку.
— К Лунным горам, госпожа.
— За серебром?
Он помолчал, потом ответил:
— Несомненно, в горах были серебряные прииски. Давным-давно, задолго до эпохи Архона Расселона, когда еще не пересохли реки. Скорее всего, Аргелин строит планы возобновить добычу и самому завладеть серебром.
Мирани покачала головой.
— Не только он. Того же самого добивается принц Джамиль.
Снаружи захлопал полотняный навес. По синей хрустальной комнате прокатилась волна теплого воздуха.
— Откуда ты знаешь? — спросил Сетис.
— Он спрашивал об этом у Оракула. Но Бог… то есть Гермия не велела ему даже приближаться к пустыне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
— Осторожнее, — прошептала она.
Аргелин уже вошел. На генерале были темные бронзовые доспехи и красная мантия. Аккуратная бородка безукоризненно подстрижена. Вокруг него витал запах тамариска. Он окинул Сетиса и Мирани одним быстрым взглядом, потом отвесил насмешливый поклон Алексосу.
— Господин Архон.
Алексос торжественно поклонился в ответ.
— Генерал. Не ожидал вас увидеть.
— Не сомневаюсь.
— Будьте добры, садитесь. Сетис, принеси кресло.
Аргелин улыбнулся.
— Я ненадолго. Только зашел передать неприятные новости.
Он выжидал, и Алексосу пришлось спросить:
— Какие новости?
Генерал опять улыбнулся, с холодным удовлетворением, от которого у Сетиса по спине пробежали мурашки.
— Ваш пьяный вонючий музыкант…
— Орфет?
— Он мертв.
Наступило болезненное молчание. Аргелин перчаткой смахнул пыль с кресла и сел, подавшись вперед.
— Мой патруль отыскал его над обрывом и взял в плен, но он завязал драку. Убил одного из моих людей, потом был сброшен с обрыва. Мы не нашли его тела, но вы, господин Архон, знаете, как сильны течения в бухте, как глубоки и темны ее воды.
«Слишком уж мы спокойны», — подумала Мирани. Такая новость должна была сразить их наповал. Вдруг он что-нибудь заподозрит.
Но Аргелин откинулся на спинку кресла, как будто полное ужаса молчание радовало его до глубины души.
Алексос встал и вышел на балкон. У него над головой захлопал на жарком ветру полотняный навес. Стоя спиной ко всем, мальчик тихо заговорил:
— Вода раскрыла ему свои объятия.
Мирани оцепенела. Сетис поймал на себе быстрый взгляд девушки, и бирюзовая комната вокруг них зашевелилась, будто они очутились внутри воздушного пузыря, глубоко-глубоко под волнами.
Аргелин глянул по сторонам, по его лицу пролегли хмурые складки.
— Невелика потеря. В конце концов, его жизнь принадлежала Богу. Бог его и забрал.
Алексос обернулся, в два шага пересек комнату и заглянул прямо Аргелину в глаза.
— Я и есть Бог, господин генерал.
На мгновение его голос показался невообразимо древним. В нем прозвучали отзвуки всех эпох, прокатившихся над землей. Потом голос снова стал мальчишеским, дерзким.
— А Орфет был моим другом. Я его любил.
Аргелин встал.
— У тебя осталось еще двое друзей. — Его темные глаза уставились на Мирани. — На данный момент. Получше присматривай за ними, Мышиный Бог.
В дверях он остановился и покосился на Сетиса. Но вышел, не сказав больше ни слова. Мирани облегченно вздохнула.
— Ему нравилось издеваться. Вы сами видели.
— Я тоже видел, — послышался голос с балкона.
Там, пригнувшись под полотняным навесом, стоял высокий мужчина. Мирани ахнула; Сетис схватил Алексоса, оттащил подальше.
— Печально сознавать, — заметил Шакал, входя, — что грабителя могил боятся больше, чем тирана.
— Как ты сюда попал?
— По крышам, по террасам. — Он смотал веревку, обвязанную вокруг пояса, поставил ногу на кресло, в котором только что сидел Аргелин, и вытащил из сапога узкий кинжал. — Твоя охрана никуда не годится, безумное дитя. Ничего не стоит пробраться сюда.
Они в изумлении таращились на него, а он, как ни в чем не бывало, с любопытством обвел комнату пристальным взглядом. От его продолговатых глаз не укрылись ни хрустальные стены, ни резная балюстрада из стекла, нависавшая над садом.
— Впечатляет. Это что, монолитный самоцвет?
— Это самое тайное помещение. — Алексос вышел из-за спины Сетиса. — Здесь никто не может подслушать через стены.
— А вас частенько подслушивают, верно?
Мальчик кивнул, широко раскрыв глаза. Шакал приподнял бровь.
— Все-таки в положении Бога есть свои недостатки. — Он выдвинул кресло и уселся верхом. — Значит, Аргелин считает, что человек, покушавшийся на него, мертв. Я мог бы разубедить его.
— Чего ты хочешь? — прошептала Мирани. Несмотря на слова Алексоса о том, что угрозы подслушивания нет, она не удержалась и бросила взгляд на дверь. Сетис заметил это, пересек комнату, распахнул синюю хрустальную створку и выглянул.
Белая лоджия была пуста, только колыхались на ветру тонкие занавеси.
— Никого.
Шакал отыскал кувшин, налил воды в гравированный серебряный кубок, выпил. Потом сказал:
— Кстати, о вашем долге. Если бы не я, тебя, девочка, уже не было бы в живых, а этот сумасшедший мальчишка продолжал бы пасти коз и ловить вшей в волосах. Помните об этом.
Алексос подошел и спокойно сел рядом с ним.
— Верно, — подтвердил он. — Правда, Сетис?
Шакал отпил еще глоток. Улыбка его была веселой, продолговатые глаза перебегали с Алексоса на Мирани. Потом он сказал:
— Слушайте. Три месяца назад, в день, когда сеют второй урожай, патруль Аргелина шел по пустыне за оазисом Катра. Они увидели, как по барханам ползет что-то темное, и подошли. Это оказался человек. Обожженный, иссохший, полуживой. Сознание в нем едва теплилось, почерневшая кожа была изъедена песчаными червями, язык распух, глаза ослепли. Его отнесли в Порт, но было ясно, что он не выживет. Его положили на носилки и глухой ночью, под охраной, доставили к Аргелину. Об этом никому не рассказали, никуда не доложили. Послали за врачом, которому Аргелин доверяет. Само существование этого человека хранилось в тайне.
— Так откуда же узнал ты? — с подозрением спросил Сетис.
Улыбка грабителя не дрогнула.
— Мои люди всё знают, везде проникают.
— Даже в гвардию Аргелина?
— Тише, Сетис, — перебила его Мирани. Сетиса это разозлило, но он не подал виду. — Продолжай.
— Благодарю тебя, госпожа. — Шакал отпил еще глоток. Он явно не торопился. — Путник ненадолго пришел в сознание и рассказал свою историю. Он единственный остался в живых из экспедиции, которую Аргелин снарядил за несколько месяцев до того. Их было семнадцать человек, верблюды, повозки. Они вышли в путь через два дня после Избрания Архона. С тех пор о них никто больше не слышал. Вероятно, Аргелин уже поставил на них крест…
— Куда направлялась экспедиция? — тихо спросила Мирани.
В ее голосе слышалось плохо скрываемое волнение. Она что-то об этом знает, догадался Сетис. Эта мысль, видимо, пришла в голову и Шакалу. Он задумчиво посмотрел на девушку.
— К Лунным горам, госпожа.
— За серебром?
Он помолчал, потом ответил:
— Несомненно, в горах были серебряные прииски. Давным-давно, задолго до эпохи Архона Расселона, когда еще не пересохли реки. Скорее всего, Аргелин строит планы возобновить добычу и самому завладеть серебром.
Мирани покачала головой.
— Не только он. Того же самого добивается принц Джамиль.
Снаружи захлопал полотняный навес. По синей хрустальной комнате прокатилась волна теплого воздуха.
— Откуда ты знаешь? — спросил Сетис.
— Он спрашивал об этом у Оракула. Но Бог… то есть Гермия не велела ему даже приближаться к пустыне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66