Питался Марко в офицерской столовой, но держался отчужденно, хотя и с молчаливой учтивостью, и никогда не входил в бар. Полковник, заметив, что если Марко отлучается, то всегда с разрешения штаба, заподозрил, что он представляет собой нечто большее, чем можно было предположить, и пригласил его на обед в модный ресторан «Ла Паломина», но Марко тактично уклонился от приглашения.
Дома у него все складывалось удачно несмотря на то, что время было трудное. Тревожные симптомы у Терезы к его возвращению из Колло исчезли и больше не появлялись. В течение недели он не прикасался к ней, но затем близость снова стала пылкой, как прежде. Хоть он и суетился вокруг нее, заставляя сегодня глотать гомеопатические лекарства и шарлатанские средства, а завтра делать уколы и принимать огромные дозы витаминов, здоровье Терезы оставалось отличным.
Марко регулярно посылал деньги матери и старшему брату Паоло, который так и не оправился окончательно после войны и двухлетнего пребывания в английском лагере для военнопленных. Сестра его Кристина, сбежавшая в 1943 году с офицером из армии союзников, отыскалась наконец в Катании, где зарабатывала себе на жизнь проституцией. Марко послал туда священника, чтобы уговорить ее изменить образ жизни, и пообещал дать ей в приданое сто тысяч лир. Она собиралась в самом скором времени выйти замуж за мастера с фабрики пластмасс. Марко настоятельно уговаривал мать и брата переехать к нему в Палермо, но им, по-видимому, нравилось жить в горном селении, и они под разными предлогами отказывались.
В середине августа полковник передал Марко записку от Брэдли с приглашением встретиться в парке делла Фаворита. Марко отправился туда без особого желания, сразу почувствовав, что его ждет неприятность. Брэдли, которого он не видел с мая, крепко пожал ему руку, одарив актерски искусной улыбкой, и дважды поблагодарил за приход. Они сели в тени пальм на чугунной скамье викторианских времен, но американец не спешил приступить к делу.
— Когда же вы ждете ребенка?
— Через два месяца.
— Прекрасно, — сказал Брэдли. — Ты, наверное, очень волнуешься?
— Мы оба волнуемся.
— Она будет рожать дома?
— В больнице Сант-Анджело.
— Превосходное заведение. Говорят, оно оборудовано по последнему слову техники. Там за ней будет отличный уход.
— Меня познакомили с главным гинекологом, — сказал Марко.
— Замечательно! Как хорошо, когда кругом друзья. А что ты собираешься делать потом?
— Как только Терезе будет можно, мы поедем отдыхать на озера. В Сирмионе.
— Там отлично. Особенно в это время года. Нет такой жары. И Сирмионе вам понравится. Скромное место, но удивительно приятное. Я его хорошо знаю.
— Что слышно о мистере Локателли? — спросил Марко.
— Он мне не пишет, — ответил Брэдли. — Ты ведь знаешь, он вернулся в Штаты. Его лицо, уже отмеченное в нескольких местах печатью возраста, стало твердым и словно расчерченным рукой художника-кубиста на квадраты и треугольники. По привычке он то и дело настороженно поглядывал вокруг, но в этом месте вряд ли кто мог ими заинтересоваться. Неподалеку от них старик мусорщик собирал на острие палки жесткие листья, опадавшие с экзотического дерева летом, и фыркал от удовольствия всякий раз, как ему удавалось проткнуть очередной лист. Чуть поодаль нянька, наряженная на манер конца века в кружевной чепец, крахмальные манжеты и нитяные перчатки, сидела под зонтиком, присматривая за двумя детьми.
— У нас большие неприятности, Марко, — сказал Брэдли. — Операция в Колло обернулась против нас.
— Я не понимаю вас, мистер Брэдли.
— Кто-то рассказал о ней одному сумасшедшему сенатору у нас дома и составил докладную, где приведены все подробности. И, между прочим, число пострадавших.
— Несмотря на то что эти сведения никогда не публиковались даже здесь?
— Несмотря на это. Более того, названы все участники. В том числе и я, разумеется.
— Вы знаете, кто мог передать эти сведения?
— Пока лишь предполагаю, поэтому не будем больше об этом говорить. Ты, конечно, понимаешь, кого я имею в виду?
— Только пять человек знали все подробности операции в Колло, мистер Брэдли. В том числе и мистер Локателли. Мистер Локателли был очень огорчен тем, что произошло.
— Вот именно. И начал пить больше, чем следует. Однако не будем об этом говорить, я тебе уже сказал. Пусть все так и останется. Беда в том, что может разразиться страшный скандал. Пока еще до газет ничего не дошло, но если они узнают, то делом этим не преминут воспользоваться на выборах. Противники президента, ради того чтобы дискредитировать администрацию, не остановятся ни перед чем. Не исключено, что сюда пришлют комиссию из конгресса.
— Для чего?
— Собрать факты и опросить свидетелей.
— В Сицилии не принято давать свидетельские показания.
— Да, это, конечно, облетает дело. — Лицо Брэдли растянулось в улыбке, потом, словно лопнувшая резина, снова сжалось. — А как насчет бандитов, которые все это устроили? Почему они до сих пор не ликвидированы? Если какое-нибудь заинтересованное лицо доберется до них, нам несдобровать.
— Произошла непредвиденная задержка, — ответил Марко. Язык у него стал более казенным из-за многочисленных писем, которые ему приходилось сочинять на службе. — Однако мы считаем, что дело это будет завершено в течение ближайших дней, — добавил он.
— Слава богу. Последнее время о них очень редко упоминают в газетах. Поэтому трудно догадаться, что должно произойти.
— Главари, Мессина и Сарди, изолированы от своих людей, — объяснил Марко. — А те без руководства — все равно что туловище без головы. ИХ можно ликвидировать в любую минуту.
— Превосходно, — оживился Брэдли. — А сами Мессина и Сарди? По-твоему, с ними легко покончить?
— Мы считаем, что никаких затруднений не будет. Сарди готов выдать Мессину, когда понадобится.
— Выдать кому?
— Полиции.
— Но разве полиция не поддерживает Мессину?
— Только полковники и генералы, мистер Брэдли. Рядовые полицейские его ненавидят. Он убил слишком многих.
— Прости, Марко, я этого не знал. Я живу здесь уже несколько лет, но в некоторых вещах я полный профан. Значит, шишки считают, что его полезно иметь при себе, но у мелкой сошки иное мнение. Кстати, когда бандитов будут ликвидировать, кто возьмет на себя эту грязную работу? Люди из Общества чести?
— Кто, мистер Брэдли?
— Твои друзья, если угодно. Так ведь, кажется, вы себя называете?
— Я стараюсь быть другом моим друзьям, мистер Брэдли.
— Хватит увиливать, — расхохотался Брэдли. — Впрочем, пусть так. Главное, я получил от тебя заверение, что теперь мы можем не бояться бандитов, что бы ни случилось.
— Все могут теперь не бояться бандитов.
— Дон К, в курсе завершающей операции, которую ты планируешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87