— Я порой ошибался, мисс Блейз, но, возможно, гораздо реже, чем многие мои коллеги.
Она улыбнулась. Фрейзер вспомнил, что Таррант рассказывал ему о ее чудесной улыбке, вернее, пытался поделиться своими впечатлениями. Эта улыбка возникала откуда-то из самых глубин ее «я» и поражала своей задушевностью и открытостью.
— Гораздо реже, чем многие, — повторила Модести. — Да, это неплохо, мистер Фрейзер. — Она взяла со стола белую шапочку, и ее лицо снова стало серьезным. — Но это все, так сказать, теория. А практика может оказаться весьма грустной. Так, к нам вообще никто может и не обратиться. Или же вы, не дай бог, совершите одну из ваших редких ошибок и потеряете нас. — Она говорила ровно, без какого-либо желания обидеть. — Если это случится и если нам представится шанс передать информацию о себе на каком-то отрезке нашего пути, что нам нужно будет сделать?
— Если вы отправите телеграмму в Корпус милосердия, в Лондоне, она дойдет до нас.
— Корпус милосердия?
— Ассоциация добровольцев-спасателей. Международная организация. Она готова оказать экстренную помощь в чрезвычайных ситуациях. Наводнения, землетрясения, эпидемии и так далее. Причем в любой точке земного шара.
— Но ваш отдел с ней тесно связан?
— Да. Все сообщения сначала поступают к нам. Впрочем, большинство из них настоящие. Наши люди пользуются этой крышей только в случае крайней необходимости.
— Но мы не сможем носить с собой все необходимое для шифровки. Нам придется пользоваться каким-то условным текстом.
— Да. Но пусть это вас не волнует. У нас в отделе все поймут. Главное, подпишитесь «доктор Рампол».
Модести встала, надела шапочку, скинула белые сандалии. У нее были крепкие ступни, немножко широковатые, чтобы их можно было счесть элегантными, но тем не менее весьма неплохой формы. Ноги путешественницы, отметил про себя Фрейзер. Он вспомнил рассказ Тарранта о том, как Модести Блейз прошла пешком от Греции до Персии, когда ей не было и одиннадцати. Причем прошла босиком.
Модести подошла со спины к Вилли, пихнула его в воду и нырнула следом. Они начали заплыв, проходя дистанцию от одного конца бассейна до другого и обратно. Кроль Вилли со стороны мог показаться тяжеловатым, но в пловце чувствовались мощь и выносливость. Стиль Модести в принципе мало отличался от манеры плавать Вилли, хоть и был немного помягче.
Фрейзер подумал, что, похоже, один из них учил плавать другого. За проведенные вместе годы они умело делились приобретенными навыками.
Внезапно где-то поблизости затрещал телефон. Они, как по команде, прекратили заплыв, и Модести сказала:
— Я подойду. Наверно, это Конти насчет примерки.
Она в два приема доплыла до борта бассейна, набросив на себя халат, прошла через лужайку во дворик и скрылась в доме.
Телефон умолк. Вилли Гарвин снова стал неторопливо демонстрировать свой кроль. Три минуты спустя из дома вышла Модести. Она бросила халат на стул рядом с Фрейзером и налила ему еще соку.
— Выпейте-ка, — сказала она. — По-моему, вы действительно перегрелись. У вас бледный вид.
— Уайтхолловская бледность.
— Может быть. Но надо пить больше жидкости. А таблетки можете не принимать.
— Спасибо.
Модести опять нырнула в бассейн. Фрейзер заметил, что она поравнялась с Вилли, и они снова поплыли рядом, работая руками и ногами с удивительной синхронностью.
Туда-сюда, туда-сюда сновали пловцы, и ритм их движений усыплял Фрейзера. Он подумал, что Модести, пожалуй, права. Он действительно перегрелся. У него закружилась голова. В бассейне оказалось четверо пловцов. Странно… Фрейзер прикрыл глаза…
Модести задержалась у края бассейна и сказала:
— Вилли…
Он встал, стряхивая воду с волос.
— Мы прошли только полмили, Принцесса, — начал он. — Я-то думал…
Он осекся. Он никогда не видел у нее на лице такого выражения. В нем была смесь ярости и потрясения, горькой обиды на себя и растерянности. Он быстро метнул взгляд на распростершегося в шезлонге Фрейзера.
— Он без сознания. — В голосе Модести чувствовалось напряжение. — Я дала ему таблетку.
Она вылезла из бассейна, Вилли за ней.
— Кто звонил? — спросил он.
— Мужской голос. Незнакомый… — Модести помолчала и добавила: — Вилли, они похитили Люсиль.
— Люсиль? — Какое-то мгновение Вилли пристально смотрел в одну точку, судя по всему, прокручивая в мозгу множество разных вариантов, как это делала она десять минут назад. Когда Вилли снова посмотрел на нее, в его глазах она увидела смерть.
— Вот, стало быть, как они решили сыграть? — произнес он, и его голос чуть дрогнул. — Мы-то подготовились выслушать вежливое приглашение. Но нас не приглашают. Нам приказывают.
— Судя по всему, нам действительно приказывают. Не понимаю, как и когда они захватили ее.
— Сегодня у них в школе отдых на пляже, у моря…
— Тогда все, конечно, просто. Могли увезти ее на катере.
— Опять Герас?
— Нет. — Она уверенно покачала головой. — Это те, кто нас интересует. А их интересуем мы.
— Что тебе сказал тот тип по телефону?
— Сказал, что они взяли Люсиль. Что мне надо позвонить в школу и сообщить, что Люсиль почувствовала себя плохо, и ее отвезли домой на такси. И еще он велел нам с тобой быть на углу рю Мексик и рю ле Виньи ровно через час. Никаких фокусов. Взять по одному чемодану. Тот, кто нас подберет, понятия не имеет, где Люсиль.
— Неплохо. — Вилли потер ладонью лоб. — Ты позвонила в ее школу?
— Позвонила.
— Ну а по голосу ты не поняла, кто это звонил?
— Нет. Говорил по-английски с иностранным акцентом. Это может быть кто угодно. Никаких следов. Никаких нитей.
Вилли прижал руки к волосам, выжимая воду, потом сказал:
— Господи, Боже мой…
Модеста положила ему руку на плечо.
— Вилли, извини, что я впутала ее в это…
— Ну что ты. — Он был просто шокирован ее словами. — Это все они, сволочи поганые!
— Они играют не по правилам, но что делать, мы-то с тобой не первый год имеем с ними дело, так что удивляться нечему. Надо было предвидеть… — Она говорила спокойно, но в глазах ее было презрение к самой себе.
Вилли осторожно положил руки ей на плечи. Когда не было профессиональной необходимости, он редко дотрагивался до нее.
— Нам обоим нужно было держать ухо востро. Принцесса. Но мы дали маху. Так что, пожалуйста, давай про это забудем. — Он и утешал ее, и сам надеялся получить утешение. — Чему быть — того не миновать. Девочка у них. Теперь они возьмут нас в оборот. Из этого и будем исходить.
— Да, Вилли, ты прав. Не буду. Хватит корить себя… Все, я взяла себя в руки.
— Вот и хорошо, — сказал он, но его пальцы стиснули ее плечи чуть сильнее, чем следовало бы, и в голосе появились нотки отчаяния. — Что же теперь нам делать? Как играть, Принцесса?
Теперь Вилли Гарвин сам просил у нее утешения, но она не могла дать ему этого, она пока не знала, как ответить ударом на удар, как выбраться из западни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81