Меж тем, черные не проявляли ни малейшего волнения. Днем поочередно сопровождали его. Когда один ехал с ним в центр, два других дрыхли в постели до полудня. Вечером вся троица здорово поддавала, к ним присоединялась хозяйка с лакеем, а также неведомо откуда приползавшие девицы отвратного поведения. Из их комнат доносились визиг, хохот, порою стук, словно по комнате бегало какое-то копытное животное. Обычно Лесор затыкал уши патентованными шариками, опрокидывал стопочку коньяка и засыпал. Однако вскоре ему являлись кошмары, от которых он просыпался стуча зубами и повторяя обрывки молитв, которые запомнил с детства. За стеной уже, как правило, стояла тишина, иногда слышался вибрирующий храп. Но случалось, что в лунном свете за стеклом венецианского окна появлялись тени или страшно расплющенные физиономии с лягушачьими глазами, уставившимися в актера. О, господи! Разумеется, ему и в голову не приходило попытаться участвовать в оргиях. После той фатальной ночи, с того момента, когда он увидел, что Кристина мертва и он лежал рядом с трупом, он уже не мог быть мужчиной. Нет, конечно, он реагировал на дамские прелести нормально, возбуждался, но когда дело доходило до завершающего этапа, происходила автоматическая, и что уж тут скрывать, компрометирующая его блокада.
Люсиль, любовница терпеливая и снисходительная, пыталась это перебороть и он возненавидел ее. Он все больше времени проводил в ванной комнате с несколькими «порнушками». Был противен самому себе, но выхода не видел.
В первую ночь, до того, как он ближе познакомился с привычками своих темнокожих охранников, он пытался подсматривать и подслушивать. Хо! Замочную скважину тут же залепили какой-то дрянью, а когда приложив ухо к стене Лесор однажды попытался уловить постанывания и хохот, с противоположной стороны сквозь обои высунулась косматая лапа, осуждающе схватила Лесора за ухо и раздался тихий, полуласковый голосок:
— Ай-яй-яй!
Из женщин, посещавших троицу, он лучше других узнал одну. Грузная бабища, которую дружки называли Бэта, однажды, раздосадованная тем, что туалет в комнате занят, ворвалась в апартаменты Андре и нисколько не смутившись присутствием молодого мужчины, справила малую нужду прямо в раковину. Тогда Лесору удалось в приоткрытую дверь осмотреть часть комнаты соседей, но и то, что он успел увидеть за несколько секунд, напоминало кадр из дурного сна. Абсолютно голый Хали со сверхъестественно волосатыми конечностями и ляжками сидел в позе нотрдамовской химеры на краю шкафа, Али в позе лотоса висел в пятидесяти сантиметрах над полом, а Гали хохоча во все горло гонялся за голой хозяйкой. При этом все было бы ничего, если б не то, что в догонялочки они играли на потолке. Актер почувствовал слабость, повалился на кровать и накрыл голову подушкой. Его тут же сморил сон.
На четвертый день возникли осложнения. В университетской библиотеке какая-то юная особа упорно присматривалась к нему через весь зал. Он улыбнулся, тогда она наклонила голову. Он ответил тем же и сразу же занялся своим блокнотом. Однако, когда он вышел покурить, прелестная незнакомка, блондинка (совсем, как несчастная Кристина) скользнула следом. Бежать было поздно.
— Я уж думала, вы меня не узнаете, — сказала она голосом полным невыразимой сладости.
— Ну, что вы, как можно, — ответил Лесор, размышляя, на каком уровне знакомства с прекрасной молодицей мог находиться истинный Фаусон.
— Вас тоже интересует археология?
— В частности, — пробормотал он.
— Я позволила себе глянуть на ваш стол, — улыбнулась она. — Вы напрасно выписываете примечания к «Молоту ведьм». Надо выбрать интересные места и вам тут же сделают ксерокопии…
— Да, конечно…
— И, кстати, ваше письмо. У вас отличный стиль, но вы страшно перебираете с комплиментами…
Лесор почувствовал, как на коже выступили пупырышки. Везет же, надо было наткнуться на какую-то любовь Фаусона «по переписке».
— Вы имеете в виду которое письмо?
— А, что, были еще и другие? То, которое мне вручили здесь, в библиотеке, четыре дня назад… Я даже думала… — она замолчала и смутилась.
«Надо сматываться», — решил дублер. И сказал вслух:
— Невероятно, уже четырнадцать! Я сегодня ужасно запаздываю… Но, может быть, мы встретимся попозже… Либо завтра? («Черт побери, зачем я в это ввязываюсь?») У вас есть телефон?
Вопрос мог оказаться глупым, если у Фаусона уже был записан номер девушки. Но видно не был. Девушка взяла чистую каталожную карточку.
— Пожалуйста, запишите с фамилией, чтобы не перепутать, — хитро, по его мнению, добавил Андре. Благодаря этому он узнал и номер и имя с фамилией Аниты Гавранковой. Когда она уже скрылась за дверью, он облегченно перевел дыхание.
— Могло быть хуже!
Потом вздохнул, вспомнив Кристину. Однако же, как он не раз имел случай убедиться, несчастья любят ходить парами. Едва Андре ступил на порог отеля «Парадиз», как навстречу выбежала хозяйка в сопровождении Гали.
— К вам гость.
Он замер.
— Кто?
— Какая-то женщина, — сказала хозяйка пансионата.
— Час от часу не легче, — охнул актер.
— Ликвидировать? — решительно спросил Гали.
— Нет, нет! — Лесор испугался и поспешил в номер. Ожидающая оказалась девушкой из рода среднестатистических. Ни некрасивая, ни складная. Шатенка. Одета по-американски, в больших роговых очках. Она в равной мере могла быть гувернанткой (если б у Фаусона были дети), секретаршей либо подружкой по армии. Момент неуверенности развеяла сама прибывшая.
— Ах ты, негодник! — воскликнула она, энергично подбегая к актеру, — целую неделю ни слова! Я уже начала волноваться.
Двойник, который в общих чертах ознакомился с биографией своего оригинала, знал, что Мефф холостяк, живет один, есть у него несколько любовниц и постоянная симпатия на работе (имя и фамилия, однако, улетучились у него из памяти). Скорее всего, это была именно последняя дамочка. А ежели не она?
— Как ты меня отыскала? — сказал он, чтобы что-нибудь сказать.
— Ты говорил, что задержишься в Париже. Оставалось только позвонить в здешнюю полицию… Но мне необходимо было с тобой увидеться.
— Очень приятно…
— Как дела с чеком? Ты получил обещанные деньги?
— В принципе…
— Это чудесно! Ты ведь знаешь, я была противницей твоей эскапады, но, пожалуй, ты был прав. Нам понадобится много денег. Конечно, я могла сказать тебе это по телефону, но предпочла лично. У нас будет малыш. Ты рад, правда?
Тот, кто ни разу не проваливался сквозь землю, не может себе представить, что чувствуешь в это время. Вот причина, по которой автор отказывается от подробного описания ощущений Меффа, и переходит сразу к фактам.
Фаусон остановился в десяти метрах ниже уровня местности, в давно бездействующей, а может, никогда и не работавшей подземке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72