Она покрутила головой так энергично, что светлые локоны рассыпались по худеньким плечикам.
— Тогда в чем же проблема? Почему? Ты меня боишься?
В этот момент она была настолько смущена, беззащитна и буквально свята, что он кинулся бы на нее несмотря ни на что, если б не пискливый звук, исходящий от часов. Без четверти десять. Пора готовиться к решающему сеансу.
— У меня срочный междугородный разговор, — сказал он, — но я вернусь.
— Лучше не надо, — прозвучал тихий голос девушки, — меня утомил этот день и я хотела бы лечь, кроме того, твоя нога… Спокойной ночи!
Неожиданно его коснулись теплые и пахнущие свежестью губы. А потом дверь энергично захлопнулась. Фаусон повернулся на одной ноге, словно влюбленный подросток, но тут же вспомнил, что должен довести до конца несколько дел, не терпящих отлагательства, выпрямился и отворил дверь в свою комнату.
— Говорит Дракула. Говорит Дракула. Докладываю, что все в порядке. Мы с большой скоростью идем в нужном направлении. Капитан опасается айсбергов, но при исправном радаре нам нечего бояться. В соответствии с указаниями я с этого момента не покидаю кабину и не пускаю никого к себе. Птицы волнуются, потому что сильно качает, но это, пожалуй, понятно…
— Благодарю. Начинаем в назначенное время! Едва лицо вампира исчезло с экрана, Мефф вызвал Вурдалака. Появилась знакомая морда, запыхавшаяся и немного смущенная.
— Я чуть не влип, — докладывал Оборотень. — Совершенно забыл, что для этих желтяков крыса — деликатес. За мной охотится здешний повар. Но я выкручусь. У меня уже в кармане их шифры, я знаю как снять блокировку и включить минирование базы. В случае тревоги третьей степени достаточно уничтожить связь с Центром и тогда появляется возможность ручного запуска ракет по приказу начальника базы.
Осложнений не будет. В шалаш до сих пор никто не заглядывал, к тому же в мое отсутствие все оборудование находится в снегу и его можно искать очень долго. Я рад, что мы наконец начинаем.
— Стало быть, успеха! Теперь он связался с Меккой.
— Я был на вечерней молитве, — рассказывал Франкенштейн, — если можно назвать молитвой биение головой о мостовую. Это хорошо для рогоносцев! А их муэдзин, или как там его, треплется. Сегодня болтал о Добре. Утверждал, будто молекулы Добра напоминают по своему действию кровяные белые тельца. Не переставая множатся, а затем окружают молекулы Зла и изолируют их. По его мнению, существует возможность…
— Хорошо, хорошо, я знаю, что вы, немцы, легко поддаетесь влиянию. Как операция? $
— В порядке. Ремесленник оказался золотым человеком. Жаль, что это была его последняя работа. Он уже в обители Магомета. Я сотворил это вполне осторожно. У него в руках взорвалась одна из его игрушечек… Тот, кто играет с огнем, должен быть готов обжечь пальцы. Оружие отличное. На расстоянии в полкилометра разбиваю пополам финик.
— Продолжай!
— Из моего сектора пророк у меня будет, как на вилочке! Он должен пройти мимо не дальше, чем в двух метрах. Кажется, у него нет никакой личной охраны. Разумеется, я не верю, но на всякий случай прорепетировал. В тот момент, когда он будет приближаться, я положу мой огненоносный… ну, сам знаешь что, на защитный заборчик, параллельный трассе проезда. На то, чтобы прицелиться, когда толпа начнет толкаться и простирать руки, много времени не уйдет. Не больше секунды. Сейчас я запираюсь в комнате. Это небольшая башенка наподобие маленького минарета, узенькие оконца, одна низкая дверь — полнейшая безопасность.
— Ну-ну! Good luck!
— Jawohl!
С Утопленницей он разговаривал через коменданта Раулингса. Возникли небольшие осложнения. Дружок Брайана Скотта, космонавт Томас Левис, оказался недоверчивым типом. Сообразив, что дружок явно нездоров, он пытался уговорить его подвергнуться медицинским тестам. Скотт отказался. Он казался полубессознательным, слова произносил «взрывно», чуть ли не ворчливо. Левис настаивал, грозил уведомить Землю. Возникла небольшая потасовка. К счастью, за пределами телекамер. Сейчас Скотт докладывал, что его космический партнер погрузился в сон. Центр управления полетами принял сообщение без особого интереса. Полет парома носил рутинный характер, и если что-либо и могло вызвать интерес, так это старт и посадка.
— Ты дал мне очень трудное задание, шеф, — монотонно говорила мисс Уотерс устами Раулингса. — Я вынуждена на расстоянии удерживать в гипнотических тисках двух сильных субъектов, а малейшая деконцентрация может нарушить управление ими.
— Надеюсь, ты управишься.
— Управлюсь! К счастью, тут у меня тишина и покой и никто мне не мешает.
— Ну и чудненько!
Оставался Приап. В снятом помещении он крутился как угорелый. Не успел даже сбросить костюм старушки. Защитил окна броневыми плитами так, чтобы самый лучший стрелок не мог подстрелить его с вертолета, заставил мебелью все двери, за исключением одной, смонтировал камеру, благодаря которой в соответствующее время внешний мир увидит его бомбу. Заряд, огромное металлическое яйцо, он установил посреди самой большой комнаты и насыщал взгляд его созерцанием, счастливый, словно конструктор-шизофреник.
В назначенное время он запустит установленные в комнате телексы и текст подготовленного ультиматума пойдет в пресс-агентства: в Белый Дом, Конгресс и Секретариат ООН.
Немного раньше Гном доложил о ликвидации Бельфагора. Правда, ему не удалось вывести из игры стюардессу, но он был убежден, что смертельно напуганная женщина даже носа не высунет из укрытия.
— А если ее отыщет полиция? — спросил Мефф.
— Вы же знаете этих идиотов. Что она им скажет? Что Ларри был похищен дьяволом? Кто ей поверит? Она не может знать ни сути плана, ни моего укрытия. Да хоть бы и знала — я не отворю никому. Я всюду поместил адские знаки. Даже ангел бы сюда не пролез. Самое большее — передам свой ультиматум немного раньше. Пусть попытаются меня взять штурмом.
— Верно, — согласился Агент Низа. В Церматте пробило одиннадцать.
В это самое время Уайт, симпатичный рыжий бычок с чрезмерно красными для мужчины губами, опоздав на час, вступил в свое бюро. Он вспотел, как мышь (также рыжая). Все время он провел в Континентальном Центре. Истерия Лысого, заместителя из Главного Центра, достигла апогея. Без каких-либо оснований он объявил состояние готовности, хотел через Уайта обратиться к высочайшим властям, в том числе к генеральному секретарю Организации Объединенных Наций, с просьбой объявить всеобщие молебны во имя Спасения Земли. Откуда следовало ожидать опасности, которая в соответствии с пророчествами должна была случиться завтра утром, он сказать не мог. Но боялся. Уайт не видел возможности реализовать его пожелания. Генеральный секретарь ООН был атеистом, кроме того, объявление всемирных богослужений не входило в его компетенцию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72