Кроме того, она любила деревья и змей, но больше всего воду.
«Когда мир погибнет в атомном пожарище, только в море мы найдем избавление», — таков был ее девиз.
Все большее число молодых людей приходили к убеждению, что они уже достигли совершенства. Они охотно записывали на имя общины свое имущество, из кратких побывок дома привозили драгоценности и наличные деньги. Приближалась самая короткая ночь в году. Ночь крещения и испытания. Хантер уже знал много, однако, хотел познать проблему до конца. Добыть доказательства. Пробы пищи, которые он передавал Франку, содержали, как показал анализ, все больше наркотиков, соединяющих по своему действию страсть с безволием и чрезмерную впечатлительность с интеллектуальным отупением.
Рано утром, в день, предваряющий ночь святого Иоанна (будучи адвентистом, он в святых не верил, но в секте людорыб должен был забыть даже о праздновании субботы), он попался. Сьюзи созвала общину, транслируя через динамик усиленный шум моря.
— Это чье? — спросила она, размахивая приемопередатчиком.
Никто не признался. Провели публичную исповедь. Она тоже не выявила виновного. Джин благословлял тренировку воли, которая позволила обмануть даже тонкие органы чувств Русалки. Он надеялся, что Франк, располагая таким количеством доказательств, вызовет помощь. Однако минул полдень и ничего не произошло. Во время послеполуденных размышлений, когда жрица снова погрузилась в ванну, а остальные верующие — в транс, Хантер выскользнул из Круга и покинул ферму по ранее обнаруженной тропинке через заросли. От палатки Франка его отделяли два километра. Но не надо было бежать так далеко. В двухстах метрах от фермы он наткнулся на тело, покрытое плотным слоем техасских муравьев. Франк был мертв уже часа два. Джин потерял голову. Хотел бежать, но через несколько минут понял, что бежит к ферме. Пытался завернуть. Напрасно. Рядом с ним выросла Фара, длинноногая стражница с автоматом.
— Где ты болтаешься во время Великого Сосредоточения? — проворчала она, приоткрывая прелестные, но хищные зубки.
— Ходил оправиться, — неудачно солгал он.
Она велела ему возвращаться в Круг. Пожалуй, она тоже была немного взвинчена. Как он успел заметить, стражницы только формально входили в общину. Они не участвовали в сосредоточениях, столовались отдельно ото всех вместе с Сьюзи, избегая таким образом одурманивающих наркотиков.
До полуночи он не мог даже и думать о том, чтобы вырваться из группы. Ему с трудом удалось симулировать принятие пищи, в которой должна была содержаться усиленная доза наркотика. Около восьми вечера все погрузились в сон. Все, за исключением Сьюзи и стражниц. Прикинувшись спящим, Джин из-под полуприкрытых век наблюдал как стражницы поспешно снимают лампы, упаковывают в автомобиль оборудование, в том числе и личные вещи общинников. Старательно обыскивают дом. Только бдительная Фара неподвижно стояла во дворе и следила за спящими. Мысль о бегстве походила на мечту отрубленной головы воссоединиться с телом. Сигналом побудки был звук волн и магнитофонный крик чаек. Все вскочили, чрезвычайно возбужденные. Потекли слова молитвы:
«Пришел час,
Час Великого Крещения!
Погрузимся в истину,
Да покроет она нас хрустальной гладью.
Вернемся в природу,
Уйдем в воду,
Станем водой!
Уйдем в воду,
Станем водой!»
А потом начался сумасшедший головокружительный спринт. Все на ходу скидывали остатки одежды. Позже их собирали стражницы. Легкие, как перышки, как космонавты на Луне, подскакивая в удивительнейших тройных прыжках, девушки и юноши мчались, стремились, летели к пляжу. «Мы легкие, умелые, бессмертные», — звучали слова заученного гимна. Уже у самой воды Джин кинулся в сторону и влетел в кусты.
Тем временем несколько десятков молодых людей спустились на пляж. Море было темное, бурное.
В трансе они прыгали в глубину. Крики радости заглушал гул и всплески воды. На скале появилась Сьюзи. Надо сказать, она прекрасно выбрала этот заливчик, невидимый как с полного моря, так и с суши.
В руке она держала сильный фонарь. Осветила волны. Некоторые из приверженцев веры, видимо, отрезвели, потому что пытались плыть, взывать о помощи. Двое взобрались на скалу, но их там уже ждали стражницы, вооруженные длинными жердями. Нескольким отчаянно кричавшим пловцам прицепили к ногам железные скобы. А потом случилось то, чего Хантер не мог понять. Сьюзи прыгнула в воду, вместо ног у нее оказался хвост, покрытый рыбьей чешуей. Прыгая по волнам, она мчалась навстречу бушующим гривам прибоя.
Неожиданно она обернулась. Подняла правую руку и крикнула. Пять стражниц сразу же бросили жерди, принялись вопить и размахивать руками. Это был крик страшный, отчаянный, болезненный. Крик человека, которого обманули и который не может понять, почему и зачем. Хантеру показалось, что он спит. Бегая по пляжу, девушки стали уменьшаться, их голоса делались все пискливее. И вдруг они начали отрываться от песка. Их руки покрылись перьями, тела стали совсем маленькими, а крик — обычным криком чаек. Еще минута, и стая рассыпалась, носясь над волнами, поглотившими людорыб. Джин убежал.
В придорожном мотеле записал свои показания на магнитофоне и выслал кассету в ФБР. Ожидая трансконтинентального автобуса, пошел немного передохнуть. Он получил очень хороший номер на пятом этаже. Поскольку он попросил его разбудить, ему позвонили в половине седьмого. Никто не ответил. Горничная обнаружила, что ключ торчит в скважине со стороны комнаты. Дверь выломали.
Хантер лежал одетый, в костюме и туфлях, на дне заполненной водой ванны. Смерть наступила в результате утопления. Никаких признаков насилия. Только живущий напротив старичок утверждал, что около восемнадцати часов видел вылетающих из окна огромных чаек.
Дорога в Эверглейдс идет по самому центру флоридских болот, трясин и разливов. Это район испарений, нездоровый, неприятный. Показания Джина Хантера стали известны Меффу благодаря болтливости одного из пронырливых газетчиков, который опубликовал большую статью после случая с исчезновением магнитофонной пленки репортера из архива ФБР. Разумеется, в статье не упоминалось имя Сьюзи Уотерс (у нее в запасе было много имен), не было и намеков на то, что секта людорыб из Корпус-Кристи может иметь что-либо общего с существующей почти год общиной во Флориде.
Фаусон ехал быстро и благодарил конструкторов из «Дженерал Моторс» за климатизацию салона. Он вводил машину в широкий вираж и тут его остановили двое полицейских. Дорога была перекрыта. На обочине стояло около двух десятков автомобилей. Крутились фоторепортеры.
— Что случилось? — поинтересовался Мефф.
— Наконец-то до них добрались, — заметил красномордый репортер из «Вашингтон Пост».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
«Когда мир погибнет в атомном пожарище, только в море мы найдем избавление», — таков был ее девиз.
Все большее число молодых людей приходили к убеждению, что они уже достигли совершенства. Они охотно записывали на имя общины свое имущество, из кратких побывок дома привозили драгоценности и наличные деньги. Приближалась самая короткая ночь в году. Ночь крещения и испытания. Хантер уже знал много, однако, хотел познать проблему до конца. Добыть доказательства. Пробы пищи, которые он передавал Франку, содержали, как показал анализ, все больше наркотиков, соединяющих по своему действию страсть с безволием и чрезмерную впечатлительность с интеллектуальным отупением.
Рано утром, в день, предваряющий ночь святого Иоанна (будучи адвентистом, он в святых не верил, но в секте людорыб должен был забыть даже о праздновании субботы), он попался. Сьюзи созвала общину, транслируя через динамик усиленный шум моря.
— Это чье? — спросила она, размахивая приемопередатчиком.
Никто не признался. Провели публичную исповедь. Она тоже не выявила виновного. Джин благословлял тренировку воли, которая позволила обмануть даже тонкие органы чувств Русалки. Он надеялся, что Франк, располагая таким количеством доказательств, вызовет помощь. Однако минул полдень и ничего не произошло. Во время послеполуденных размышлений, когда жрица снова погрузилась в ванну, а остальные верующие — в транс, Хантер выскользнул из Круга и покинул ферму по ранее обнаруженной тропинке через заросли. От палатки Франка его отделяли два километра. Но не надо было бежать так далеко. В двухстах метрах от фермы он наткнулся на тело, покрытое плотным слоем техасских муравьев. Франк был мертв уже часа два. Джин потерял голову. Хотел бежать, но через несколько минут понял, что бежит к ферме. Пытался завернуть. Напрасно. Рядом с ним выросла Фара, длинноногая стражница с автоматом.
— Где ты болтаешься во время Великого Сосредоточения? — проворчала она, приоткрывая прелестные, но хищные зубки.
— Ходил оправиться, — неудачно солгал он.
Она велела ему возвращаться в Круг. Пожалуй, она тоже была немного взвинчена. Как он успел заметить, стражницы только формально входили в общину. Они не участвовали в сосредоточениях, столовались отдельно ото всех вместе с Сьюзи, избегая таким образом одурманивающих наркотиков.
До полуночи он не мог даже и думать о том, чтобы вырваться из группы. Ему с трудом удалось симулировать принятие пищи, в которой должна была содержаться усиленная доза наркотика. Около восьми вечера все погрузились в сон. Все, за исключением Сьюзи и стражниц. Прикинувшись спящим, Джин из-под полуприкрытых век наблюдал как стражницы поспешно снимают лампы, упаковывают в автомобиль оборудование, в том числе и личные вещи общинников. Старательно обыскивают дом. Только бдительная Фара неподвижно стояла во дворе и следила за спящими. Мысль о бегстве походила на мечту отрубленной головы воссоединиться с телом. Сигналом побудки был звук волн и магнитофонный крик чаек. Все вскочили, чрезвычайно возбужденные. Потекли слова молитвы:
«Пришел час,
Час Великого Крещения!
Погрузимся в истину,
Да покроет она нас хрустальной гладью.
Вернемся в природу,
Уйдем в воду,
Станем водой!
Уйдем в воду,
Станем водой!»
А потом начался сумасшедший головокружительный спринт. Все на ходу скидывали остатки одежды. Позже их собирали стражницы. Легкие, как перышки, как космонавты на Луне, подскакивая в удивительнейших тройных прыжках, девушки и юноши мчались, стремились, летели к пляжу. «Мы легкие, умелые, бессмертные», — звучали слова заученного гимна. Уже у самой воды Джин кинулся в сторону и влетел в кусты.
Тем временем несколько десятков молодых людей спустились на пляж. Море было темное, бурное.
В трансе они прыгали в глубину. Крики радости заглушал гул и всплески воды. На скале появилась Сьюзи. Надо сказать, она прекрасно выбрала этот заливчик, невидимый как с полного моря, так и с суши.
В руке она держала сильный фонарь. Осветила волны. Некоторые из приверженцев веры, видимо, отрезвели, потому что пытались плыть, взывать о помощи. Двое взобрались на скалу, но их там уже ждали стражницы, вооруженные длинными жердями. Нескольким отчаянно кричавшим пловцам прицепили к ногам железные скобы. А потом случилось то, чего Хантер не мог понять. Сьюзи прыгнула в воду, вместо ног у нее оказался хвост, покрытый рыбьей чешуей. Прыгая по волнам, она мчалась навстречу бушующим гривам прибоя.
Неожиданно она обернулась. Подняла правую руку и крикнула. Пять стражниц сразу же бросили жерди, принялись вопить и размахивать руками. Это был крик страшный, отчаянный, болезненный. Крик человека, которого обманули и который не может понять, почему и зачем. Хантеру показалось, что он спит. Бегая по пляжу, девушки стали уменьшаться, их голоса делались все пискливее. И вдруг они начали отрываться от песка. Их руки покрылись перьями, тела стали совсем маленькими, а крик — обычным криком чаек. Еще минута, и стая рассыпалась, носясь над волнами, поглотившими людорыб. Джин убежал.
В придорожном мотеле записал свои показания на магнитофоне и выслал кассету в ФБР. Ожидая трансконтинентального автобуса, пошел немного передохнуть. Он получил очень хороший номер на пятом этаже. Поскольку он попросил его разбудить, ему позвонили в половине седьмого. Никто не ответил. Горничная обнаружила, что ключ торчит в скважине со стороны комнаты. Дверь выломали.
Хантер лежал одетый, в костюме и туфлях, на дне заполненной водой ванны. Смерть наступила в результате утопления. Никаких признаков насилия. Только живущий напротив старичок утверждал, что около восемнадцати часов видел вылетающих из окна огромных чаек.
Дорога в Эверглейдс идет по самому центру флоридских болот, трясин и разливов. Это район испарений, нездоровый, неприятный. Показания Джина Хантера стали известны Меффу благодаря болтливости одного из пронырливых газетчиков, который опубликовал большую статью после случая с исчезновением магнитофонной пленки репортера из архива ФБР. Разумеется, в статье не упоминалось имя Сьюзи Уотерс (у нее в запасе было много имен), не было и намеков на то, что секта людорыб из Корпус-Кристи может иметь что-либо общего с существующей почти год общиной во Флориде.
Фаусон ехал быстро и благодарил конструкторов из «Дженерал Моторс» за климатизацию салона. Он вводил машину в широкий вираж и тут его остановили двое полицейских. Дорога была перекрыта. На обочине стояло около двух десятков автомобилей. Крутились фоторепортеры.
— Что случилось? — поинтересовался Мефф.
— Наконец-то до них добрались, — заметил красномордый репортер из «Вашингтон Пост».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72