ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

– Правда, этот язык несколько отличается от того, которым я владел когда-то, – продолжил Кощей, – но читать можно.
– Вы были во Франции? – с детским изумлением спросил Костя.
– У меня там были некоторые финансовые дела, – уклончиво ответил Кощей, – но это дело прошлое.
– Ох уж и прошлое! – скривилась Яга. – А кто каждый месяц летает на совещания ОПЕК? Не верь ему, Костюшка, как был он барыга-олигарх, так им и остался!
– Ну подумаешь, немного нефти, – пожал плечами Кощей.
– А Де Бирс! – не унималась бабка. – Кому Де Бирс в ножки кланяется? А Билл Гейтс, твой племянничек, на чьих деньгах распух? Да разве все перечислишь? Молчи уж!
– Все это для спортивного интереса, – заявил ничуть не смущенный Кощей. – Мое главное занятие – это наука и философия. Я, если хотите знать, истинный марксист. Где-то даже ленинец!
Получив книги, он бережно завернул их в шелковый лоскут, взявшийся невесть откуда, и с равнодушием опытного фокусника спрятал немалый сверток в нагрудный карман.
– Однако пора, – сказал он скучающим голосом. – У меня еще дракон не поен и не выгулян.
Он отошел в сторонку и топнул ногой. Тотчас поверхность двора заходила волнами, вспучилась, и из черной глубины вынырнул великолепный тонконогий скакун. Его бока, без единого светлого пятнышка, лоснились и блестели. Кощей легко запрыгнул в седло, махнул рукой и направил коня прямо к воротам.
– Подождите, я открою! – крикнул Шлоссер, но конь с ходу перемахнул через ограду и мгновенно скрылся с глаз.
Полумраков защелкнул отвалившуюся челюсть, а Евстигнеев выразил общее мнение:
– Силен старик!
– Силен-то силен, – проворчала Яга, – да больно покрасоваться любит!
– Точно! – подхватил Горыныч. – Трюк-то заезженный, вон Копперфилд еще и не то делает. Однако мы и впрямь засиделись.
– Ах ты мой голодненький, – пропела Шишига. – А я как раз приготовила сегодня сладкое да сочное!
Горыныч до того смутился, что даже не смог как следует расправить крылья. Галантно подхватив Шишигу под мышки, он бестолково мотнулся в сторону, налетел на поленницу, развалил ее и только тогда взлетел.
Шишига от испуга мгновенно потеряла сознание и повисла как тряпка. Сделав над домом круг, Горыныч прокричал что-то невнятное и заскользил по направлению к лесу.
– А где моя ступа? – хватилась Яга. – Только что тут была! Неужто кто спер? – Она уставилась на Шлоссера, но тот лишь развел руками. Все принялись искать ступу, только Крян продолжал сидеть на месте и давать советы:
– А может, она в сарае? Нет? А в силосную яму заглядывали?..
Наконец ступа нашлась. Оказывается, на ней как раз Крян и сидел.
– Извиняюсь! – сказал инопланетянин. – Готов возместить…
– Да чего уж! – отмахнулась Яга.
Бандиты мрачно сидели за столом. В комнату с кухни доносились странные запахи. То есть запахи были вроде съестные, но вызвать аппетит они могли разве что у свиньи Авдотьи. И, безусловно, вызывали, потому что со двора доносились отвратительный визг и хрюканье.
– Сейчас, голубушка, сейчас, солнышко! – томным, грудным голосом произнесла бабка. – Только вот этих оглоедов накормлю и тебе вынесу. Эй, гвардия! – высунулась она из кухни. – Долго сидеть будете? Подходи по одному!
Парни переглянулись.
– Шеф, ты первый, – не выдержал Колян. – Иди, мы следом.
Эдик провел рукой по голове и ощутил вмятины, оставшиеся от когтей четвероногой птицы.
– Пошли, – сказал он, – некогда рассиживаться! – И первый двинулся на кухню.
– А вот и квартиранты мои дорогие, – фальшиво проворковала Маланья, помахивая в воздухе здоровенным черпаком. – Давайте-ка столоваться! А то ведь мне некогда, вон Авдотья с ума сходит, жрать просит. – Она щедро зачерпнула из огромной двухведерной бадьи и плеснула в миску.
– Это что, нам? – Эдик даже присел от удивления.
– А кому же еще? Знамо, вам! – широко ухмыльнулась Маланья и снова как-то недобро покачала огромным черпаком. Черпак был толстый, железный, на деревянной ручке.
– Мы это… Такого не едим! – твердо заявил Эдик.
– Вот как? – Старуха уперла руки в бока. – А что же вы хотите?
– Ну это… Колбасу, окорок там, пельмени…
– Колбасу? Окорок? – Старуха побагровела и, взяв черпак наперевес, двинулась вперед. – Ишь какие умные! Да я свинье таких вещей не даю! А уж как я ее люблю, голубушку! В общем, так: не хотите – ходите голодные. А я-то, дура, старалась угодить! Я уж и рыбьих голов положила, и капустного листа, и очисток картофельных!
Эдик почувствовал, как в желудке что-то отчаянно пискнуло и сжалось.
– Шеф, – прошептал Серый, – может, пожрем, а? С утра ничего не ели! А потом в магазин сходим, колбаски купим.
– У тебя что, деньги остались? – сверкнул глазами шеф.
– Я думал, у тебя есть, – смутился Серый.
– Вы за деньги не переживайте, – смягчилась Маланья, – они теперя в надежном месте. Вот. А вам дай бог отсюда ноги унести целыми да невредимыми!
Бандиты еще раз переглянулись и поморщились. Наконец каждый получил по миске баланды и по деревянной ложке.
– Компот будет потом, – сказала старуха.
Шеф поводил у себя в миске ложкой и зажмурился. Даже на первый, самый беглый взгляд он сумел различить селедочную голову, половину Нечищеной картофелины, капустную кочерыжку и притопленную корочку черного хлеба.
Не разлепляя глаз, он зачерпнул ложку баланды и поднес ее ко рту. Команда испуганно наблюдала за ним. Съев ложку, Эдик неожиданно облизнулся и кивнул головой:
– Нормально, пацаны! Навались!
Команда дружно застучала ложками.
Бабка Маланья выглянула из кухни и довольно прищурилась. Через минуту она принесла четыре граненых стакана с компотом. Компот был мутного чайного цвета и почему-то тоже пах селедкой. На дне каждого стакана лежало нечто до неузнаваемости разварившееся и желеобразное.
– Ништяк, пацаны! – сказал Эдик, выхлебав компот. – Бывало и хуже.
Шеф, конечно, заливал. Хуже и гаже у него в жизни не бывало. Даже в КПЗ кормили куда пристойнее.
– Главное – не шуметь, – зашептал он. – Дело такое, что надо все по тихой. Потерпим, братцы!
– Потерпим, – закивали в ответ пацаны. После бабкиного обеда вид у них был несколько обескураженный.
– Сейчас мы пройдем по селу, – сказал Эдик, – присмотримся, что тут к чему. Может, этого… Лисиницина найдем? И вообще, я скажу – здесь места непуганые, работать можно.
Осоловелые от бабкиных помоев братки вылезли из-за стола и направились к двери.
– Куда?!
На кухонном пороге возникла Маланья.
– Ты это, бабуля, не шуми, – набычился Эдик, – здесь твоего петуха нет. Я ведь и рассердиться могу! О!
Эдик изумленно сказал «О!» и вытянулся в струнку, потому что, бесцеремонно отпихнув бабку в сторону, вкоридор вышел проклятый четвероногий петух.
– Ко?! – спросил он, гневно наклонив голову.
– Ко-ко!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72