– Мы думали, что нет, а она-то есть!
– Ну и что тут за колбаса? – подозрительно насторожилась старуха.
– Вкусная! – выпалил Серый, роняя на пол слюну.
– Ага! – сказала бабка и, на секунду задумавшись, вытащила из кармана куртки здоровенный бумажник. – Милочка, свешай два кило колбасы!
– А деньги? – прищурилась Люська. – Вы сначала деньги покажите! Откуда я знаю, может, вы все из одной шайки?
– А твое какое дело? – равнодушно сказала посетительница. – Денежки – вот они! Ты уж вешай давай! – Она вытащила из кошелька сотенную купюру, затем еще две и помахала ими в воздухе.
– Так бы и сказали, что одна компания, – проворчала Люська, – а то мутят воду! Говорите, какой колбасы?
– Сказано – вкусной, – повторила старуха.
– Она вся вкусная. У нас другой не бывает!
– Тогда самую лучшую, – наклонясь, сказала бабка, – и горе тебе, если подсунешь плохую! – При этом она так глянула на продавщицу, что та, ойкнув, побежала к холодильнику.
Братки, дрожа от вожделения, наблюдали за происходящим. Люська вернулась, неся четыре подрагивающих свертка.
– Вот! – сказала она, бухнув колбасу на прилавок. – Самая лучшая. Вкуснее не бывает! Тут ровно два кило.
– Смотри у меня, ох смотри! – Бабка помахала в воздухе длинным многосуставчатым пальцем. – Меня обманывать – себе дороже!
Заплатив деньги, старуха внимательно сосчитала сдачу и поманила пацанов к выходу.
Словно под гипнозом, компания устремилась следом за ней. Едва они ушли, Люська выскочила из-за прилавка и бросилась запирать магазин.
– Что творится? Что творится-то! – бормотала она, накладывая засов и вешая табличку «Санитарный час».
А у дверей магазина Степанидовна вручала колбасу шефу.
– Кушайте на здоровье!
– Спасибо, бабуля, век не забудем! – бормотал Эдик, хватая пахучие свертки. – Мы это… Отдадим! За нами не заржавеет!
– Знамо, отдадите, – холодно сказала Яга, вынимая из-за пазухи четыре здоровенных наливных яблока, – а вот это вам на закуску. Полакомитесь.
Яблоки были такие сочные и спелые на вид, что даже черные зернышки светились сквозь золотистую кожуру.
– Спасибо! – ликовали бандиты, рассовывая яблоки по карманам.
– Еще увидимся! – сказала Степанидовна и быстрым шагом свернула за угол.
– Куда это она пошла? – прошептал Серый. – Там же кусты…
– Может, в кусты и пошла, – хихикнул Толян.
– Сейчас я гляну, – сказал Колян и шмыгнул следом за бабкой. Через минуту он вернулся разочарованным. – Нету. Испарилась!
– Значит, точно в кустах устроилась, – сказал Эдик и быстро огляделся. – Пошли отсюда куда-нибудь, перекусим!
От нетерпения братки припустили бегом и вскоре оказались на задворках библиотеки. Здесь было пусто и тихо. На земле валялись окурки и бутылка из-под портвейна «Кавказ». Тут же лежало почерневшее от непогоды бревно, на которое приятели и уселись.
Колбасу ели истово, не очищая от кожуры, закатывая глаза от блаженства.
– Здорово! – сказал Эдик, облизывая пальцы и принимаясь за яблоко. Яблоко он съел вместе с косточками.
– Ну ты, шеф, даешь! – восхитился Серый. – Я так не умею.
– Ты еще зеленый, – миролюбиво сказал Эдик, – тебе еще многому учиться надо!
Через минуту компания заметно повеселела.
– Классная бабуля, – добродушно сказал Серый, – получим бабки, отдадим за колбасу!
– Еще чего, – скривился Эдик, – отдавать! Да у нее денег видал сколько? Перебьется! – Он довольно хохотнул и вдруг обеими руками поскреб голову. – Чего-то башка зачесалась!
– Может, у тебя вши? – подозрительно осведомился Серый, на всякий случай отодвигаясь подальше. И тут же сам заскреб обеими лапами по макушке.
– Ты фильтруй базар! – рассвирепел Эдик. – Какие вши, я же лысый!
– Серый, Серый, – осклабился Толян, – а сам-то ты чего чешешься? Ха-ха-ха! Ой!
Толян против воли тоже принялся начесывать свою шишковатую голову. Через минуту вся компания дружно чесалась.
– Домой надо идти, – сказал шеф, – у бабки вазелин есть, может, у нас пигментация началась?
– Чего-чего? – не поняли пацаны.
– Пигментация, – пояснил шеф, – это когда кожа пятнами идет. Такое бывает, если долго на солнце стоять.
Дружно почесывая макушки, компания бросилась домой, и вскоре они уже вбегали к Маланье во двор.
Не обращая внимания на четвероногого петуха, Эдик влетел в комнату и кинулся к зеркалу. Пятен на голове не было, но зато виднелись два розовых бугорка. Они-то и чесались. Да так, что спасу не было. То же самое обнаружилось и у остальных.
– Шеф, это болезнь, – слегка заикаясь, сказал Серый, – может, даже рак? – Добавил он, стремительно бледнея.
– Дубина стоеросовая! – взвился Эдик. – Рак так быстро не растет. Это, наверное, клещи!
– А почему у всех на одном месте? – резонно спросил Толян.
– Потому что клещи здесь тоже ненормальные! – прорычал шеф. – Все, братцы, бежать отсюда надо. В санчасть!
– А обедать кто будет? – прозвучал раскатистый Маланьин голос. Хозяйка просунулась в дверь и посмотрела на своих квартирантов. – Чего это вы такие встопорщенные?
– Фигню какую-то у вас здесь подцепили, – рыкнул Эдик, наклоняя голову, – клещи, наверное!
Бабка на цыпочках подошла к шефу и брезгливо потрогала бугорки на бритой голове.
– Ой! – сказала она, невольно отступая назад. – Да какие же это клещи?
– А что же тогда? – испугался Эдик.
– Похоже на рога, – решительно заявила Маланья, – вон уж бугорки чернеть начали. У козлят такие с малолетства расти начинают!
– Ты хочешь сказать, что мы козлы? – взвился шеф и снова подскочил к зеркалу. Всмотревшись, он обреченно повернулся к Маланье и упавшим голосом уточнил: – В натуре. Рога!
– Братцы! – жалобно проблеял Колян. – Что же это получается? Мы теперь будем, как бараны?
– Как козлы! – злорадно уточнил Толян.
– Заткнись, – закричал шеф, – уж лучше быть бараном!
– А может, у нас и шерсть начинает расти? – забеспокоился Серый и, сорвав с себя майку, принялся разглядывать тело. Шерсть не росла.
– Фигня, пацаны, – обрадовался Эдик, – прорвемся! Это инфекция!
– В санчасть надо! – подал голос Колян.
– Сначала обед! – строго отшила Маланья. – Я что, зря готовила?
– Давай обед, – обреченно облизываясь, закивали братки, – только побыстрей!
Через полчаса они уже стояли возле санчасти.
– А, это вы! – сказала медсестра, глядя на Эдика поверх очков. – Как ваше бешенство?
– С бешенством порядок, – сказал Эдик, краснея от стыда и злости. – У меня теперь рога начали расти. – Он наклонил голову и продемонстрировал медсестре миниатюрные рожки.
– Рога?!
Медсестра уронила очки на регистрационный журнал, но тут же взяла себя в руки. Она была настоящей медсестрой, а стало быть, человеком закаленным и готовым ко всему. Поэтому девица довольно быстро справилась с собой. Усадив Эдика на стул, она принялась осматривать ему голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
– Ну и что тут за колбаса? – подозрительно насторожилась старуха.
– Вкусная! – выпалил Серый, роняя на пол слюну.
– Ага! – сказала бабка и, на секунду задумавшись, вытащила из кармана куртки здоровенный бумажник. – Милочка, свешай два кило колбасы!
– А деньги? – прищурилась Люська. – Вы сначала деньги покажите! Откуда я знаю, может, вы все из одной шайки?
– А твое какое дело? – равнодушно сказала посетительница. – Денежки – вот они! Ты уж вешай давай! – Она вытащила из кошелька сотенную купюру, затем еще две и помахала ими в воздухе.
– Так бы и сказали, что одна компания, – проворчала Люська, – а то мутят воду! Говорите, какой колбасы?
– Сказано – вкусной, – повторила старуха.
– Она вся вкусная. У нас другой не бывает!
– Тогда самую лучшую, – наклонясь, сказала бабка, – и горе тебе, если подсунешь плохую! – При этом она так глянула на продавщицу, что та, ойкнув, побежала к холодильнику.
Братки, дрожа от вожделения, наблюдали за происходящим. Люська вернулась, неся четыре подрагивающих свертка.
– Вот! – сказала она, бухнув колбасу на прилавок. – Самая лучшая. Вкуснее не бывает! Тут ровно два кило.
– Смотри у меня, ох смотри! – Бабка помахала в воздухе длинным многосуставчатым пальцем. – Меня обманывать – себе дороже!
Заплатив деньги, старуха внимательно сосчитала сдачу и поманила пацанов к выходу.
Словно под гипнозом, компания устремилась следом за ней. Едва они ушли, Люська выскочила из-за прилавка и бросилась запирать магазин.
– Что творится? Что творится-то! – бормотала она, накладывая засов и вешая табличку «Санитарный час».
А у дверей магазина Степанидовна вручала колбасу шефу.
– Кушайте на здоровье!
– Спасибо, бабуля, век не забудем! – бормотал Эдик, хватая пахучие свертки. – Мы это… Отдадим! За нами не заржавеет!
– Знамо, отдадите, – холодно сказала Яга, вынимая из-за пазухи четыре здоровенных наливных яблока, – а вот это вам на закуску. Полакомитесь.
Яблоки были такие сочные и спелые на вид, что даже черные зернышки светились сквозь золотистую кожуру.
– Спасибо! – ликовали бандиты, рассовывая яблоки по карманам.
– Еще увидимся! – сказала Степанидовна и быстрым шагом свернула за угол.
– Куда это она пошла? – прошептал Серый. – Там же кусты…
– Может, в кусты и пошла, – хихикнул Толян.
– Сейчас я гляну, – сказал Колян и шмыгнул следом за бабкой. Через минуту он вернулся разочарованным. – Нету. Испарилась!
– Значит, точно в кустах устроилась, – сказал Эдик и быстро огляделся. – Пошли отсюда куда-нибудь, перекусим!
От нетерпения братки припустили бегом и вскоре оказались на задворках библиотеки. Здесь было пусто и тихо. На земле валялись окурки и бутылка из-под портвейна «Кавказ». Тут же лежало почерневшее от непогоды бревно, на которое приятели и уселись.
Колбасу ели истово, не очищая от кожуры, закатывая глаза от блаженства.
– Здорово! – сказал Эдик, облизывая пальцы и принимаясь за яблоко. Яблоко он съел вместе с косточками.
– Ну ты, шеф, даешь! – восхитился Серый. – Я так не умею.
– Ты еще зеленый, – миролюбиво сказал Эдик, – тебе еще многому учиться надо!
Через минуту компания заметно повеселела.
– Классная бабуля, – добродушно сказал Серый, – получим бабки, отдадим за колбасу!
– Еще чего, – скривился Эдик, – отдавать! Да у нее денег видал сколько? Перебьется! – Он довольно хохотнул и вдруг обеими руками поскреб голову. – Чего-то башка зачесалась!
– Может, у тебя вши? – подозрительно осведомился Серый, на всякий случай отодвигаясь подальше. И тут же сам заскреб обеими лапами по макушке.
– Ты фильтруй базар! – рассвирепел Эдик. – Какие вши, я же лысый!
– Серый, Серый, – осклабился Толян, – а сам-то ты чего чешешься? Ха-ха-ха! Ой!
Толян против воли тоже принялся начесывать свою шишковатую голову. Через минуту вся компания дружно чесалась.
– Домой надо идти, – сказал шеф, – у бабки вазелин есть, может, у нас пигментация началась?
– Чего-чего? – не поняли пацаны.
– Пигментация, – пояснил шеф, – это когда кожа пятнами идет. Такое бывает, если долго на солнце стоять.
Дружно почесывая макушки, компания бросилась домой, и вскоре они уже вбегали к Маланье во двор.
Не обращая внимания на четвероногого петуха, Эдик влетел в комнату и кинулся к зеркалу. Пятен на голове не было, но зато виднелись два розовых бугорка. Они-то и чесались. Да так, что спасу не было. То же самое обнаружилось и у остальных.
– Шеф, это болезнь, – слегка заикаясь, сказал Серый, – может, даже рак? – Добавил он, стремительно бледнея.
– Дубина стоеросовая! – взвился Эдик. – Рак так быстро не растет. Это, наверное, клещи!
– А почему у всех на одном месте? – резонно спросил Толян.
– Потому что клещи здесь тоже ненормальные! – прорычал шеф. – Все, братцы, бежать отсюда надо. В санчасть!
– А обедать кто будет? – прозвучал раскатистый Маланьин голос. Хозяйка просунулась в дверь и посмотрела на своих квартирантов. – Чего это вы такие встопорщенные?
– Фигню какую-то у вас здесь подцепили, – рыкнул Эдик, наклоняя голову, – клещи, наверное!
Бабка на цыпочках подошла к шефу и брезгливо потрогала бугорки на бритой голове.
– Ой! – сказала она, невольно отступая назад. – Да какие же это клещи?
– А что же тогда? – испугался Эдик.
– Похоже на рога, – решительно заявила Маланья, – вон уж бугорки чернеть начали. У козлят такие с малолетства расти начинают!
– Ты хочешь сказать, что мы козлы? – взвился шеф и снова подскочил к зеркалу. Всмотревшись, он обреченно повернулся к Маланье и упавшим голосом уточнил: – В натуре. Рога!
– Братцы! – жалобно проблеял Колян. – Что же это получается? Мы теперь будем, как бараны?
– Как козлы! – злорадно уточнил Толян.
– Заткнись, – закричал шеф, – уж лучше быть бараном!
– А может, у нас и шерсть начинает расти? – забеспокоился Серый и, сорвав с себя майку, принялся разглядывать тело. Шерсть не росла.
– Фигня, пацаны, – обрадовался Эдик, – прорвемся! Это инфекция!
– В санчасть надо! – подал голос Колян.
– Сначала обед! – строго отшила Маланья. – Я что, зря готовила?
– Давай обед, – обреченно облизываясь, закивали братки, – только побыстрей!
Через полчаса они уже стояли возле санчасти.
– А, это вы! – сказала медсестра, глядя на Эдика поверх очков. – Как ваше бешенство?
– С бешенством порядок, – сказал Эдик, краснея от стыда и злости. – У меня теперь рога начали расти. – Он наклонил голову и продемонстрировал медсестре миниатюрные рожки.
– Рога?!
Медсестра уронила очки на регистрационный журнал, но тут же взяла себя в руки. Она была настоящей медсестрой, а стало быть, человеком закаленным и готовым ко всему. Поэтому девица довольно быстро справилась с собой. Усадив Эдика на стул, она принялась осматривать ему голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72