В кинотеатре подловил его, на базар раскрутил, потом к Витьку отволок… Воробей тоже не в курсах — думает теперь, что меня в тюряге мытарят. Ну и… Как Никита побежал, я в коридор выглянул — менты эти… ифриты его ластануть хотели, а он ловко так от них отмахался, решетку сорвал и — ласточкой в дыру. Как в кино американском. Менты следом — да только они туда ни хрена не пролезут — здоровенные…
Гмырь замолчал.
— А если и пролезут, — снова зазвучал металлический голос, — найдут только лаз, ведущий на улицу. Дыру, в которую Никита должен был провалиться, мы закрыли — муха не проскочит. Ну, муха, может быть, и проскочит, а вот существо покрупнее — вряд ли.
Гмырь прикрыл ладонью глаза. Он вдруг ощутил тайное беспокойство, в котором не хотел признаваться самому себе. Свет факела слепил его, а лица собеседника — кроме того, самого первого мгновения — он не видел. Да и диалог что-то затягивался.
— Ну ладно, — стараясь говорить беззаботно, усмехнулся Гмырь. — Свое задание я выполнил, теперь выполняйте ваше обещание.
Факел зачадил, испуская черный, невидимый в темноте дым. Гмырь отнял руку от лица. Факел вспыхнул снова, и вдруг свет его стал тяжелым, вязким и удивительно неприятным. Гмырь отшатнулся, ударился спиной о стену, открыл рот, чтобы спросить «в чем дело?», но внезапно понял, что никакими конкретными словами причины своего беспокойства описать не может.
Факел погас.
— Эй! — позвал в темноту Гмырь. — Чего это?..
Тьма съежилась, как зверь, готовящийся к прыжку. Гмырь отпрыгнул в сторону, наткнулся на стену и упал. А потом ему показалось, что из каменного пола выстрелили миллионы тончайших щупальцев, захлестнувших его тело целиком — так плотно и полно, что нельзя было даже крикнуть.
* * *
Массивная металлическая дверь, скрипнув, приоткрылась. Успевшая уже задремать муха испуганно взвилась под потолок. Показавшийся на пороге комнаты Махно обернулся к Никите, который еще только поднимался из-за стола.
— Пойду, — сказал Махно, — успеем еще поговорить. Надо караулы обойти, а то я Рододендрону сегодня уже выговор сделал — вместе с Барсей гонялись за каким-то насекомым. Шуму подняли — того и гляди весь Город сбежится. Пойду посмотрю, как там он после нагоняя себя чувствует. А насчет того, чтобы времени не терять, тут ты прав. Надо действовать решительно. А копить силы — нецелесообразно. Нашу организацию накрыть могут в любой момент. Шпиков в городе — пруд пруди. Еще и к нам сюда просочатся… Прямо сейчас отдам приказ, чтобы все входы и выходы наружу замуровать. И никому не отлучаться — до того самого момента, пока не начнем переворот. Лучше перестраховаться, чем не это… недостраховаться… Это я знаю — на Земле научили. Все замуровать — чтобы муха даже не пролетела! Чтобы муха не пролетела!
Никита сунул руки в карманы и неопределенно покачал головой. Муха юркнула в комнату и стремительно спряталась за портьеру.
— Еще пару пистолетов-пылесосов наладить — и хорошо, — продолжал Махно, — подземный ход под правительственное здание уже вырыт, надежные люди есть, оружие и главное — железная решимость! А остальное приложится. Когда захватим власть — сбросим к чертовой матери существующий строй и отыщем секретные приборы, позволяющие путешествовать во времени и пространстве.
— Это да, — оживился Никита. — Это нужно…
— Ну, пойдем, пойдем. Я тебе твою комнату покажу. Да и еще кое-что покажу…
И они вышли за дверь. Муха метнулась было тоже, но не успела — ударилась о железную дверную ручку и грянулась оземь — впрочем, тут же обратившись в некое подобие добра молодца.
— Невероятное событие! — ошарашенно проговорил постигший в совершенстве искусство конспирации Билл Контрр, сбросив маскировочный костюм мухи. — Тайная организация! План свержения власти! И бандит Вознесенский здесь! Это заговор! Я не то что повышение получу, я… я генералом стану! Итс вандерфул!
В волнении Билл несколько раз пробежал туда-сюда по комнате, потирая руки.
— Немедленно сообщить, — пробормотал он, прыгнув к двери, но тут же вспомнив, что дверь закрыта.
— Как же так? — произнес разведчик, останавливаясь. — Как же я теперь… обратно? Я в ловушке?
* * *
— Вот, — проговорил Махно, подводя Никиту к одной из дверей в темном коридоре.
— Это моя комната? — поинтересовался Никита.
— Нет, — хмыкнул батька, — это… камера. Тут содержится… как бы это сказать… главный наш козырь на случай провала. Заложник.
— Заложник? — удивился Никита. — Ифрит, что ли?
— Да кому он нужен твой ифрит, — досадливо отмахнулся Махно. — Полуцутик! Понимаешь? Цутики и полуцутики — коренное население загробных миров.
— Это я знаю, — вставил Никита.
— Так как мы этого полуцутика захомутали, чистая хохма, — начал рассказывать Махно, отпирая тяжелую дверь камеры, — Юлий с Соловьем пошли на разведку — смотрят, летит это чудо. Крыльями размахивает, горланит что-то, чуть ли на землю не падает. Думали, он больной какой-нибудь, но потом вспомнили, что цутики эти и полуцутики не болеют никогда и бессмертны. Пригляделись — а он пьяный вдупелину. Ну, достали пистолеты-пылесосы, чтобы испробовать, как наша адская алкогольная смесь действует на коренных жителей загробных миров. Пальнули сразу из двух стволов и сбили крылатого. Он упал и захрапел тут же. С тех пор и не просыпался. А знаешь почему? — закончив возиться с замком, спросил Махно.
— Почему? — полюбопытствовал без всякого, впрочем, любопытства Никита.
— Потому что мы его заспиртовали! — объявил Махно и распахнул дверь. — Прошу.
Никита прошел в камеру, представляющую собой крохотную комнатушку без всякого намека на окна. В углу стоял топчан, а на топчане — большая бутыль с жидкостью — спиртом, надо думать. А в бутыли плавал, сонно моргая маленькими глазками, самый настоящий полуцутик.
— Г-гы-ы! — узнав, воскликнул пораженный Никита.
— Что? — переспросил Махно.
— Полуцутик Г-гы-ы, — объяснил Никита. — Это имя у него такое — Г-гы-ы. Я его знаю! Вот так встреча.
— Встреча, встреча, — заторопился Махно, выводя Никиту под руку из камеры, — пошли… Надо же где знакомого своего встретил.
— Наверное, не очень хорошо, что он тут, — наморщившись, неуверенно проговорил Никита, — он ведь меня спас из Смирилища. Ну, я тебе рассказывал.
Махно уже запирал тяжелую дверь.
— Не спас, — неохотно пояснил он. — А вытащил, чтобы позабавиться. Тебя же чуть Толик не сожрал со своим Комариком — ты мне сам говорил. А этот гад, буржуйская морда, на тебя ставки делал, как на беговую лошадь. Ладно, пока закончим этот разговор. Пойдем я тебе покажу твою комнату.
Никита подумал еще немного, потом вздохнул и спросил:
— А ему ничего не будет из-за того, что он… заспиртованный?
— А что ему может быть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90