Из-за этого, кстати, опоздал к началу смены: приходил в себя в туалетной комнате, благо в начале рабочего дня там наплыва посетителей не было. А потом все началось снова. Амано, по своему обыкновению, солировал, поскольку Рэнди было откровенно наплевать на мою шевелюру, а Джей презрительно кривился. Видимо потому, что считал: я пытаюсь подделываться под него. В смысле облондинился из чувства великой зависти. Впрочем, осознав эту нелепейшую версию смены моего имиджа в полной мере, Паркер весь остаток дня ходил, гордо задрав нос. По принципу: если даже такой идиот, как я, отметил джеевскую уникальную красоту, значит, он и в самом деле венец творения.
Ну, Амано, дождешься! Я уж думал, что ты выкинул эту историю из головы, а ты... Друг называется. Да с такими друзьями и врагов не нужно! Жаль, враги-то об этом не знают.
Эпизод 20
СКОЛЬКО ЗАГАДОК ОСТАЛИСЬ НЕЗРИМЫМИ — КТО ОТГАДАЕТ?
Амано Сэна.
Планета Челеста, четверг, 8 февраля, 22.10. по местному времени.
Можно подумать, я ему враг! Ну что такого страшного в искренности с друзьями? Или он полагает, тот же Паркер, случись что, не бросится ему на выручку? Глупость какая! И история эта... Ну вот почему он не поделился случившимся еще тогда? Впрочем, если подумать, вполне понятно почему! Как раз в тот момент наши отношения переживали период полнейшей стагнации, вызванный моей несвоевременной и излишне бурной реакцией на рассказанный Доусоном эпизод Моргановой биографии. Да-да, тот самый, про «дырочки в количестве трех или пяти штук». Начало августа прошлого года, как сейчас стоит перед глазами! Интересно, если бы не бойкот, объявленный мне в результате этого, рассказал бы? Поделился? Все равно сомневаюсь. Кстати, кто еще знает, как переживание в одиночку такой неприятной ситуации (а особенно неприятной для людей закомплексованных, каковым является Мо) сказалось на его и без того непростом характере.
Несмотря на все пророчества Рэнди, посмеивался над услышанным я недолго. Собственно, подсмеивание быстро уступило место раздумьям более серьезным. Несмотря на явное улучшение общей атмосферы между нами и на рождественские разъяснительные работы, Морган явно психологически не готов к открытости в общении. Ни с кем абсолютно, так что мои прежние страхи и попытки найти собственную вину в то и дело рождавшихся меж нами разногласиях можно считать лишенными оснований. Но вы думаете, от этого легче? Вот уж нет: я предпочел бы выяснить, в какой из составляющих моего поведения кроется проблема, и попытался подстроиться под нужный лад. Другое дело, что я всегда считал, и буду считать подобный подход нечестным по отношению к близкому человеку. Ну ладно, я бы мог измениться наконец и по-настоящему! Стать тактичным, никогда не принуждать к неприятному. Но вы же не думаете, что от непринуждения до непринужденности один шаг? Если и один, то, поверьте, очень большой! И разве тактичность и предупредительность с моей стороны упростят жизнь напарнику, его существование в мире сотен людей, подобных мне, ибо я далек от иллюзий собственной исключительности и прекрасно понимаю, что люди типа вашего покорного слуги всегда ранили, ранят и будут ранить людей, подобных Моргану. Незащищенных. Замкнутых на свой внутренний мир и переживания, более глубокие, чем у окружающих, а посему кажущихся угрюмыми и высокомерными. Такой была Марина, когда я с ней познакомился — самоуглубленная девочка, никому не показывавшая своих стихов. Таков и Морган. И что таится в глубинах его загадочной кошачьей души, кто знает?
Я осторожно приподнялся на локтях, решив не беспокоить лежащих своими метаниями из стороны в сторону. Удивительно, но у Небесной всего один ночной спутник, правда очень яркий. Ярче, чем дома, и крупнее. Да мы и находимся довольно высоко, и ни одна темная полоса не пятнает серебристый ковер ночных трав. Луна прямо над моею головой настолько четко, что ни я, ни артефакт, неподалеку от которого мы легли на ночлег, не отбрасываем тень в стороны. Тихо, ни звука; травы и спящие бутоны соцветий недвижны в искристых лунных потоках, таких холодных...
Поежившись, я уже машинально сбалансировал температуру внутри костюма. Странно, никогда раньше не замечал за собой каких-либо проявлений невезучести. Честно говоря, даже не удивился бы, если подобное случилось бы с моим напарником. Банальный речевой оборот «жить в гармонии с миром» не про него. Уж насколько редко мне подобные личности встречались, а всегда возникало ощущение, что в их жилах течет не кровь, а электрический ток. От минуса к плюсу. И само существование этих людей зависит от наличия определенной разницы потенциалов между Вселенной и их естеством. Когда мир — этот самый минус, впечатления в их душе накапливаются, и нет ничего странного в том, что впечатления эти по большей части отрицательные. Когда же такие люди приступают к действиям, полярность меняется, и тем, что исходит от них, мало кто потом остается доволен. Эх, хорошая теория, красивая, жаль, глупая! Мы-то знаем, что направление электрического тока относительно и принято таковым исключительно для общего удобства. А может, следует попросту отказаться от этой зловещей традиции и сменить полярность? Ну и пусть это будет движение протонов, а не электронов! Зато мир изменится к лучшему! Может быть...
Я зевнул и глянул на таймер. Без пяти полночь поместному. Почему-то сей факт вызвал у меня беспокойство. Я принялся озираться по сторонам. Сухих гроз, одной из самых больших напастей Челесты, вроде бы не намечалось. Небо было ярко-сапфировым, без единого облачка; силуэты горных цепей, окружавшие нас, казались аспидно-черными сглаженными пиками на его фоне, выполненными посредством техники аппликации. Каждая вершина была проработана настолько досконально и тщательно, что казалась ближе, чем на самом деле. Дымка, выползшая поприветствовать нас вечером, давно растворилась в звонких воздушных просторах. В чем же дело? Откуда такое чувство паники, знакомое зверю, перед лицом стихийного бедствия попавшему в ловушку?
Может, и впрямь что-то надвигается? Я сгреб в охапку капюшон спальника и приник ухом к земле. К ужасу своему, я почувствовал глубинный гул. Некую слабую вибрацию, возможно, мнимую. И все же меня заколотило, несмотря на недавние манипуляции с термодатчиками. А впрочем, какие такие недавние? Таймер тихонько чирикнул: я выставил его с пятнадцатиминутными промежутками. Ровно полночь! Я нервно дернул планку на предплечье, и тут мое боковое зрение уловило странное искривление окружающего мира. Вскинув голову, я так и застыл на месте, вцепившись руками в каменную крошку на земле и складки спальника. Вокруг меня все вращалось! Нет, то, что окружало меня в непосредственной близости, оставалось на месте:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Ну, Амано, дождешься! Я уж думал, что ты выкинул эту историю из головы, а ты... Друг называется. Да с такими друзьями и врагов не нужно! Жаль, враги-то об этом не знают.
Эпизод 20
СКОЛЬКО ЗАГАДОК ОСТАЛИСЬ НЕЗРИМЫМИ — КТО ОТГАДАЕТ?
Амано Сэна.
Планета Челеста, четверг, 8 февраля, 22.10. по местному времени.
Можно подумать, я ему враг! Ну что такого страшного в искренности с друзьями? Или он полагает, тот же Паркер, случись что, не бросится ему на выручку? Глупость какая! И история эта... Ну вот почему он не поделился случившимся еще тогда? Впрочем, если подумать, вполне понятно почему! Как раз в тот момент наши отношения переживали период полнейшей стагнации, вызванный моей несвоевременной и излишне бурной реакцией на рассказанный Доусоном эпизод Моргановой биографии. Да-да, тот самый, про «дырочки в количестве трех или пяти штук». Начало августа прошлого года, как сейчас стоит перед глазами! Интересно, если бы не бойкот, объявленный мне в результате этого, рассказал бы? Поделился? Все равно сомневаюсь. Кстати, кто еще знает, как переживание в одиночку такой неприятной ситуации (а особенно неприятной для людей закомплексованных, каковым является Мо) сказалось на его и без того непростом характере.
Несмотря на все пророчества Рэнди, посмеивался над услышанным я недолго. Собственно, подсмеивание быстро уступило место раздумьям более серьезным. Несмотря на явное улучшение общей атмосферы между нами и на рождественские разъяснительные работы, Морган явно психологически не готов к открытости в общении. Ни с кем абсолютно, так что мои прежние страхи и попытки найти собственную вину в то и дело рождавшихся меж нами разногласиях можно считать лишенными оснований. Но вы думаете, от этого легче? Вот уж нет: я предпочел бы выяснить, в какой из составляющих моего поведения кроется проблема, и попытался подстроиться под нужный лад. Другое дело, что я всегда считал, и буду считать подобный подход нечестным по отношению к близкому человеку. Ну ладно, я бы мог измениться наконец и по-настоящему! Стать тактичным, никогда не принуждать к неприятному. Но вы же не думаете, что от непринуждения до непринужденности один шаг? Если и один, то, поверьте, очень большой! И разве тактичность и предупредительность с моей стороны упростят жизнь напарнику, его существование в мире сотен людей, подобных мне, ибо я далек от иллюзий собственной исключительности и прекрасно понимаю, что люди типа вашего покорного слуги всегда ранили, ранят и будут ранить людей, подобных Моргану. Незащищенных. Замкнутых на свой внутренний мир и переживания, более глубокие, чем у окружающих, а посему кажущихся угрюмыми и высокомерными. Такой была Марина, когда я с ней познакомился — самоуглубленная девочка, никому не показывавшая своих стихов. Таков и Морган. И что таится в глубинах его загадочной кошачьей души, кто знает?
Я осторожно приподнялся на локтях, решив не беспокоить лежащих своими метаниями из стороны в сторону. Удивительно, но у Небесной всего один ночной спутник, правда очень яркий. Ярче, чем дома, и крупнее. Да мы и находимся довольно высоко, и ни одна темная полоса не пятнает серебристый ковер ночных трав. Луна прямо над моею головой настолько четко, что ни я, ни артефакт, неподалеку от которого мы легли на ночлег, не отбрасываем тень в стороны. Тихо, ни звука; травы и спящие бутоны соцветий недвижны в искристых лунных потоках, таких холодных...
Поежившись, я уже машинально сбалансировал температуру внутри костюма. Странно, никогда раньше не замечал за собой каких-либо проявлений невезучести. Честно говоря, даже не удивился бы, если подобное случилось бы с моим напарником. Банальный речевой оборот «жить в гармонии с миром» не про него. Уж насколько редко мне подобные личности встречались, а всегда возникало ощущение, что в их жилах течет не кровь, а электрический ток. От минуса к плюсу. И само существование этих людей зависит от наличия определенной разницы потенциалов между Вселенной и их естеством. Когда мир — этот самый минус, впечатления в их душе накапливаются, и нет ничего странного в том, что впечатления эти по большей части отрицательные. Когда же такие люди приступают к действиям, полярность меняется, и тем, что исходит от них, мало кто потом остается доволен. Эх, хорошая теория, красивая, жаль, глупая! Мы-то знаем, что направление электрического тока относительно и принято таковым исключительно для общего удобства. А может, следует попросту отказаться от этой зловещей традиции и сменить полярность? Ну и пусть это будет движение протонов, а не электронов! Зато мир изменится к лучшему! Может быть...
Я зевнул и глянул на таймер. Без пяти полночь поместному. Почему-то сей факт вызвал у меня беспокойство. Я принялся озираться по сторонам. Сухих гроз, одной из самых больших напастей Челесты, вроде бы не намечалось. Небо было ярко-сапфировым, без единого облачка; силуэты горных цепей, окружавшие нас, казались аспидно-черными сглаженными пиками на его фоне, выполненными посредством техники аппликации. Каждая вершина была проработана настолько досконально и тщательно, что казалась ближе, чем на самом деле. Дымка, выползшая поприветствовать нас вечером, давно растворилась в звонких воздушных просторах. В чем же дело? Откуда такое чувство паники, знакомое зверю, перед лицом стихийного бедствия попавшему в ловушку?
Может, и впрямь что-то надвигается? Я сгреб в охапку капюшон спальника и приник ухом к земле. К ужасу своему, я почувствовал глубинный гул. Некую слабую вибрацию, возможно, мнимую. И все же меня заколотило, несмотря на недавние манипуляции с термодатчиками. А впрочем, какие такие недавние? Таймер тихонько чирикнул: я выставил его с пятнадцатиминутными промежутками. Ровно полночь! Я нервно дернул планку на предплечье, и тут мое боковое зрение уловило странное искривление окружающего мира. Вскинув голову, я так и застыл на месте, вцепившись руками в каменную крошку на земле и складки спальника. Вокруг меня все вращалось! Нет, то, что окружало меня в непосредственной близости, оставалось на месте:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96