Меньшов Виктор
Золотой мальчик
Виктор Меньшов
Золотой мальчик
Валерий Соколов, по кличке "Соколик".
Подмосковье, Барвиха. Охотничий домик.
Суббота, 7 марта, 1998 год.
12 часов пополудни.
Похоже на то, что я влип. Влип как муха. И, увы, не в мёд, а в нечто ещё более неприятное. И даже не в дерьмо, как можно было бы подумать. Хуже. Дерьмо - что? Вытер ботинки о траву и пошёл себе дальше. Я же влип как муха в янтарь. Намертво. Сидел на полу в охотничьем домике и кожей ощущал, как плоть мою обволакивает тягучая, липкая и вязкая смола. И нет моих сил вырваться из этого смертельного кокона.
- Эй, Соколик! Вылазь, сучий потрох! Вылазь, хуже будет!
Вот идиоты! Разве может быть что-то хуже в моём положении? Придурки...
Грохнул выстрел, разлетелось стекло маленького окошка, единственного в домике. Пуля ушла высоко, под потолок.
Аккуратно стреляют, сукины дети. Берегут меня. Впрочем, вряд ли, я для них - кость в горле. Будь на то их воля, зубами бы меня порвали на части. Так они и сделают, когда доберутся. Только это мы ещё посмотрим. Это мы ещё будем поглядеть.
Грохнуло ещё несколько выстрелов. Пули беспомощно клацнули в стены. Избушка эта была сработана на совесть. Мастера, которые её делали, своё мастерство ведали.
- Выходи, Соколик, порешим!
Ага, порешите вы. Сначала доберитесь до меня, тогда и грозите.
Я огляделся.
Со стенами всё было предельно ясно - танком не пробьёшь. Вся пальба эта снаружи - чистой воды показуха. На психику, гады, давят. Это нам по фигу, пускай давят. Психика у меня крепче стен. Ещё два окна, узкие, словно амбразуры, были прорублены в противоположных стенах и прикрыты листами брони. Так что при необходимости можно будет пострелять и в сторону нападающих. Это мы пока погодим
Что у нас тут ещё имеется? Двери. Двери эти - только танком. Я открывал их и видел толстенную броню, облицованную сверху деревом. Изнутри дверь была снабжена надёжными запорами, и закрывалась на два толстых бруса.
Вот с мебелью не густо. Стол, две скамейки, полати вдоль стены, застеленные овчинами, которые я стащил на пол, запихав под нары, чтобы Славке на голом полу не лежать. Конечно, можно было ему и не прятаться, но пуля - она дура, мало ли что? Срикошетит, или ещё чего. А Славка в данной ситуации был моей единственной гарантией. Пока жив он, у меня тоже оставалась слабая надежда. Иначе давно шпандарахнули бы меня гранатой, как рыбу в проруби. И привет семье!
- Эй, козёл, отпусти Славку! Слышишь? Отпусти, и мы тебя отпустим! Отпусти Славку! Ты слышишь нас?
Ещё бы я не слышал! Только так я вам и поверил. Я отпущу пацана, а вы меня тут под огурец разделаете. Так вы меня, голубчики, и отпустили! Нашли кому заколачивать. Чёрта с два я отсюда выйду!
Славка зашевелился под нарами, высунулся из овчин, сверкая глазами. Я сделал ему знак, чтобы не высовывался.
- Они нас убьют, дядя Валера?
- Да что ты, Славка! - бодро изобразил я.
Станиславский перевернулся в гробу и простонал: "Не верю!". Ну, извини, старик, сказал я ему мысленно. Меня по другой системе обучали. Хотя, Славка тоже не поверил. Это я по его глазам понял. Он, конечно же, боялся, но тем не менее, держался молодцом.
- Не дрейфь, Славка! - фальшиво улыбнулся я. - Мы с тобой выберемся, мы не из таких ситуаций выбирались. Верно?
Он вежливо улыбнулся мне в ответ. Мальчик он был добрый, воспитанный. Но не дурак же, чтобы всерьёз воспринимать мои слова.
- А как мы выберемся, дядя Валера? В окошко улетим?
- Зачем же в окошко? В окошко мы, конечно же, не улетим, но придумать что-то попробуем. Придумывали же раньше.
- Раньше придумывали. А теперь даже выйти некуда. Четыре стены вокруг.
Я огляделся ещё раз, словно для того, чтобы проверить правильность Славкиных слов. Всё было точно так, как он говорил. Четыре стены вокруг. И какие стены. Что ещё я мог сказать? Оставалось сделать вид, что занят осмотром своей экипировки и не слышу его.
Я переложил пистолет на полу из-под левой руки под правую, потом оттянул затвор лежащего на коленях карабина и увидел тусклый желтый патрон. Аккуратно задвинул затвор, проверил предохранитель и заглянул под стол, где лежали две связки динамитных патронов с торчащими из них бикфордовыми шнурами, короткими, как поросячьи хвостики.
За стеной опять бабахнули.
Это они от отчаяния, а что им остаётся? Стены - из пушки не пробить, двери они уже пробовали высадить. Ничего, пускай побесятся.
Пальба участилась. Несколько пуль ткнулись в стену, стреляли все же прицельно, куда-то они старались попасть. Так и есть - в амбразуру. Загудела броня, взвизгнула пуля, отлетая от неё. Стрелки они, надо сказать, никудышные. Ну, да ничего, пускай палят. Попали в амбразуру, убедились что бесполезно - мне спокойней. Меньше тревожить будут. Больше думать. А когда человек думает, он не стреляет.
Ещё одна пуля воткнулась в потолок.
- Эй, придурки! - заорал я. - Прекратите в окно пулять! Тут стены такие - срикошетить может!
- Что, сдрейфил, Соколик?! Вылезай, и пацана выводи, может, пожалеем.
- Пожалел волк кобылу - оставил хвост да гриву! Мне-то что, вот пацана может задеть пуля, или в динамит попасть!
- Ты нас, Соколик, на понт не бери! Откуда у тебя динамит?
- А откуда у меня карабин? Мне вас уговаривать ни к чему. Не верите не надо. Грохнет - тогда узнаете.
За стенами домика повисла напряжённая тишина. Не стреляли. Значит, думали. Ясное дело, они не меня жалели, им Славка нужен был. Послышался шум моторов, потом что-то щелкнуло, и раздался жестяной голос мегафона:
- Соколов! С тобой говорит подполковник милиции Капранов. Предлагаю немедленно освободить заложника и сдаться! Предупреждаю, что в противном случае твою личную безопасность я не гарантирую! Дом окружён, взять тебя дело времени. Не усугубляй своего положения, оно у тебя и так аховое...
Насчёт положения он, пожалуй, был прав. Аховое - это было ещё мягко сказано.
- Положение моё хуже архирейскогоооо...
Неожиданно пропел я себе под нос дурным голосом. И споткнулся взглядом о вытаращенные гляделки Славы.
- Чего выставился? - не очень любезно буркнул я. - Песню спеть нельзя?
- Песню можно, - великодушно разрешил Славка. - А это правда не настоящие милиционеры? Ты меня не обманываешь?
- Конечно, не настоящие, - поспешно подтвердил я, не чувствуя уверенности в собственном голосе.
Славка деликатно промолчал. Я хотел что-то ему сказать, но тут за стенами опять щёлкнуло и раздался всё тот же голос, усиленный мегафоном:
- Соколов! Прекрати валять дурака! На тебе и так висит уже больше чем достаточно, не усугубляй! Отпусти хотя бы пацана, тебе зачтётся!
- Ага! На том свете угольками! - проорал я счастливым голосом.
- Пускай мальчишка голос подаст, может ты его придушил, гад!
- А с какого такого интереса он будет с тобой бесплатно разговаривать, горло напрягать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110