Сварила себе кофе. Сидя перед пустой чашкой, она смотрела на гущу и раздумывала, не выпить ли еще. Решив, что, пожалуй, не стоит, бросила нетерпеливый взгляд на часы и вздохнула.
Где же Робин? Что могло с ним случиться? Вот уже полчаса, как он должен был заехать за ней, а ведь он всегда был пунктуален до неприличия. Мэгги вскочила и принялась бегать по комнате. Ее беспокойство все возрастало. Если дорога в аэропорт, как обычно, забита машинами, они могут опоздать. О том, чтобы наверстать упущенное время, нечего было и мечтать: за рулем Робин был осторожен и никогда не рисковал.
Что ж, начало долгожданного отпуска оставляло желать лучшего. Мэгги попыталась позвонить Робину, но трубку никто не снимал: значит, он по крайней мере выехал.
А вдруг у него сломалась машина, с недобрым предчувствием подумала она, или случилось что-нибудь ужасное?
Мэгги взяла себя в руки. «Об этом я даже думать не буду, – решила она. – Он просто задерживается, вот и все. С минуты на минуту он будет здесь, а я пока в последний раз проверю, не забыла ли я чего-нибудь».
Не успела она заново перетряхнуть сумочку, как в дверь позвонили.
Слава Богу, наконец-то.
Мэгги побежала открывать.
– Я уже начала волноваться, – улыбнулась было она, но тотчас осеклась и нахмурилась. Первое, что бросилось ей в глаза, это строгий темный костюм. Она ожидала увидеть его в джинсах, более подходящих для путешествия. И еще она заметила, что он взволнован и бледен.
Сердце Мэгги упало. Неужели ее опасения подтвердились…
– Заходи. – Она схватила его за руку и втащила в комнату. – Что с тобой? Что случилось?
Не поднимая на нее глаз, он сел на диван.
– Мэгги, я не могу ехать на Маврикий. Мне пришлось сдать билет.
– Не можешь ехать? – Мэгги не верила своим ушам. – Что ты хочешь этим сказать? О чем ты? Ведь мы так долго мечтали об этом и…
– Я знаю, знаю, – перебил он, – и я в отчаянии, что приходится так тебя разочаровывать, но, видишь ли, это… из-за мамы.
Мэгги непонимающе уставилась на него. Она словно онемела. Этого не может быть, она что-то не так расслышала. В Британии конца двадцатого века такого не бывает. Наверное, какая-то злая шутка. Только смеяться ей почему-то не хотелось.
Она провела по губам кончиком языка.
– Я не вполне тебя поняла, – еле слышно прошептала она. – Ты говоришь, твоя мама почему-то запретила тебе ехать? Но, если так, ее запрет несколько запоздал, мы…
– Нет, что ты. – Робин испуганно взглянул на нее. – Ничего подобного. Ты ей очень нравишься, Мэгги, поверь мне. Дело в том, что она заболела. Врач подозревает сердце. Ей пришлось лечь в больницу на обследование. Я поехал с ней, чтобы помочь устроиться, и мне сегодня же надо вернуться.
Мэгги проглотила застрявший в горле комок.
– Сердце? – с сомнением переспросила она. – Но ведь раньше она никогда не жаловалась, не так ли? Тебе не кажется, что все произошло чересчур внезапно?
Лицо Робина приобрело еще более серьезное выражение.
– Говорят, такие случаи опаснее всего. Да она никогда и не была крепкой, – защищаясь, прибавил он.
Миссис Герви способна нокаутировать быка, подумала Мэгги, однако проглотила злые слова.
– Мама только о тебе и думала, – продолжал Робин. – Пока мы ждали «скорую», она все повторяла: «Бедняжка Маргарет, как она будет расстроена». И чуть не плакала.
– Представляю, – мрачно сказала Мэгги. – И когда это с ней случилось?
– Рано утром, хотя врачу она призналась, что уже несколько дней чувствовала себя неважно. Но она ничего не говорила, стараясь держаться как ни в чем не бывало, не хотела становиться обузой.
Мэгги открыла было рот, но тут же сжала губы. Ее охватило желание схватить Робина за его безупречно повязанный, такой благопристойный галстук и крикнуть: «Да твоя мать всех превзошла в искусстве быть обузой! Она жадная эгоистка, все боится тебя потерять. Научилась этим штучкам в низкопробных романах – да я бы такое клише с отвращением вычеркнула, попадись оно мне в рукописи. Она понимает, что я-то распознаю, в чем дело, а ты – нет. На ее языке это значит, что я не смогу победить. Конечно, ведь она припасла универсальное оружие – слабое здоровье».
– Как ты побледнела. – Робин потянулся к ней и неловко похлопал ее по руке. – Я так и знал, что ты расстроишься. Я долго не мог решить, как скажу тебе такое…
– Сообщать подобную весть всегда непросто. – Мэгги старалась говорить спокойно. – И долго твоя мама рассчитывает пробыть в больнице?
– Трудно сказать, но я, разумеется, должен быть рядом на всякий случай.
Мэгги подавила взрыв ярости.
– А врач твердо уверен, что дело в сердце? Ведь, пока тебя нет, твоей маме нечем себя занять – в голове легко могут родиться симптомы какой-нибудь болезни, можно навообразить себе Бог знает что…
Приятное лицо Робина окаменело.
– О чем ты? Ты что, считаешь, что мама выдумала свой приступ со скуки? Как можно! Если бы ты только видела ее – видела, как ей больно, каким молодцом она пытается держаться! Я понимаю, ты расстроилась из-за отпуска, я и сам расстроен, но, Маргарет, так думать – низко.
Повисло напряженное молчание. Наконец Мэгги тихо сказала:
– Да, конечно. Ты прав. Прости. – Она выдавила улыбку. – Ну что ж, о Маврикии придется забыть.
И о попытках вырвать тебя из матушкиных когтей тоже.
– Но ведь ты еще можешь поехать, – быстро заговорил Робин. – Заказ на номер в гостинице действителен. Жаль будет, если он пропадет. Так мама говорит. Она сказала: «Маргарет заслуживает отдыха. Пусть едет куда-нибудь к солнышку, где можно обо всем забыть и завести новых друзей».
– Как любезно с ее стороны! – Гнев разрывал Мэгги на части, и она боролась с собой из последних сил. – Но я и думать не хочу ехать без тебя. – Она помолчала. – Может быть, когда выяснится, что состояние твоей матери не столь серьезно, мы поедем? Ты ведь сам сказал, что номер за нами сохранят.
Возможно, все дело в номере на двоих, это он встал миссис Герви поперек горла. Если бы они решили остановиться в разных номерах или даже в разных гостиницах, мамаша бы не предприняла такой отчаянной выходки.
– Хотел бы и я быть столь оптимистичным. – Он тревожно и умоляюще улыбнулся. – Милая, как мне жаль, что все так получилось. Но мы поедем в другой раз.
О нет, другого раза не будет, подумала Мэгги. Твоя мать позаботится об этом. Для нее это словно эксперимент: проверка твоей реакции. Теперь-то она знает, что, стоит ей потянуть за ниточку, ты начнешь плясать.
– Конечно, непременно, – мягко улыбнулась она. – Тебе, наверное, не терпится вернуться в больницу – узнать, нет ли изменений. Спасибо, что заехал и сам все объяснил.
Робин опешил.
– Но ведь это самое малое, что я мог сделать. И мама настаивала… – Он поколебался. – Я проверил страховку, мы ничего не потеряем, если отменим заказ:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Где же Робин? Что могло с ним случиться? Вот уже полчаса, как он должен был заехать за ней, а ведь он всегда был пунктуален до неприличия. Мэгги вскочила и принялась бегать по комнате. Ее беспокойство все возрастало. Если дорога в аэропорт, как обычно, забита машинами, они могут опоздать. О том, чтобы наверстать упущенное время, нечего было и мечтать: за рулем Робин был осторожен и никогда не рисковал.
Что ж, начало долгожданного отпуска оставляло желать лучшего. Мэгги попыталась позвонить Робину, но трубку никто не снимал: значит, он по крайней мере выехал.
А вдруг у него сломалась машина, с недобрым предчувствием подумала она, или случилось что-нибудь ужасное?
Мэгги взяла себя в руки. «Об этом я даже думать не буду, – решила она. – Он просто задерживается, вот и все. С минуты на минуту он будет здесь, а я пока в последний раз проверю, не забыла ли я чего-нибудь».
Не успела она заново перетряхнуть сумочку, как в дверь позвонили.
Слава Богу, наконец-то.
Мэгги побежала открывать.
– Я уже начала волноваться, – улыбнулась было она, но тотчас осеклась и нахмурилась. Первое, что бросилось ей в глаза, это строгий темный костюм. Она ожидала увидеть его в джинсах, более подходящих для путешествия. И еще она заметила, что он взволнован и бледен.
Сердце Мэгги упало. Неужели ее опасения подтвердились…
– Заходи. – Она схватила его за руку и втащила в комнату. – Что с тобой? Что случилось?
Не поднимая на нее глаз, он сел на диван.
– Мэгги, я не могу ехать на Маврикий. Мне пришлось сдать билет.
– Не можешь ехать? – Мэгги не верила своим ушам. – Что ты хочешь этим сказать? О чем ты? Ведь мы так долго мечтали об этом и…
– Я знаю, знаю, – перебил он, – и я в отчаянии, что приходится так тебя разочаровывать, но, видишь ли, это… из-за мамы.
Мэгги непонимающе уставилась на него. Она словно онемела. Этого не может быть, она что-то не так расслышала. В Британии конца двадцатого века такого не бывает. Наверное, какая-то злая шутка. Только смеяться ей почему-то не хотелось.
Она провела по губам кончиком языка.
– Я не вполне тебя поняла, – еле слышно прошептала она. – Ты говоришь, твоя мама почему-то запретила тебе ехать? Но, если так, ее запрет несколько запоздал, мы…
– Нет, что ты. – Робин испуганно взглянул на нее. – Ничего подобного. Ты ей очень нравишься, Мэгги, поверь мне. Дело в том, что она заболела. Врач подозревает сердце. Ей пришлось лечь в больницу на обследование. Я поехал с ней, чтобы помочь устроиться, и мне сегодня же надо вернуться.
Мэгги проглотила застрявший в горле комок.
– Сердце? – с сомнением переспросила она. – Но ведь раньше она никогда не жаловалась, не так ли? Тебе не кажется, что все произошло чересчур внезапно?
Лицо Робина приобрело еще более серьезное выражение.
– Говорят, такие случаи опаснее всего. Да она никогда и не была крепкой, – защищаясь, прибавил он.
Миссис Герви способна нокаутировать быка, подумала Мэгги, однако проглотила злые слова.
– Мама только о тебе и думала, – продолжал Робин. – Пока мы ждали «скорую», она все повторяла: «Бедняжка Маргарет, как она будет расстроена». И чуть не плакала.
– Представляю, – мрачно сказала Мэгги. – И когда это с ней случилось?
– Рано утром, хотя врачу она призналась, что уже несколько дней чувствовала себя неважно. Но она ничего не говорила, стараясь держаться как ни в чем не бывало, не хотела становиться обузой.
Мэгги открыла было рот, но тут же сжала губы. Ее охватило желание схватить Робина за его безупречно повязанный, такой благопристойный галстук и крикнуть: «Да твоя мать всех превзошла в искусстве быть обузой! Она жадная эгоистка, все боится тебя потерять. Научилась этим штучкам в низкопробных романах – да я бы такое клише с отвращением вычеркнула, попадись оно мне в рукописи. Она понимает, что я-то распознаю, в чем дело, а ты – нет. На ее языке это значит, что я не смогу победить. Конечно, ведь она припасла универсальное оружие – слабое здоровье».
– Как ты побледнела. – Робин потянулся к ней и неловко похлопал ее по руке. – Я так и знал, что ты расстроишься. Я долго не мог решить, как скажу тебе такое…
– Сообщать подобную весть всегда непросто. – Мэгги старалась говорить спокойно. – И долго твоя мама рассчитывает пробыть в больнице?
– Трудно сказать, но я, разумеется, должен быть рядом на всякий случай.
Мэгги подавила взрыв ярости.
– А врач твердо уверен, что дело в сердце? Ведь, пока тебя нет, твоей маме нечем себя занять – в голове легко могут родиться симптомы какой-нибудь болезни, можно навообразить себе Бог знает что…
Приятное лицо Робина окаменело.
– О чем ты? Ты что, считаешь, что мама выдумала свой приступ со скуки? Как можно! Если бы ты только видела ее – видела, как ей больно, каким молодцом она пытается держаться! Я понимаю, ты расстроилась из-за отпуска, я и сам расстроен, но, Маргарет, так думать – низко.
Повисло напряженное молчание. Наконец Мэгги тихо сказала:
– Да, конечно. Ты прав. Прости. – Она выдавила улыбку. – Ну что ж, о Маврикии придется забыть.
И о попытках вырвать тебя из матушкиных когтей тоже.
– Но ведь ты еще можешь поехать, – быстро заговорил Робин. – Заказ на номер в гостинице действителен. Жаль будет, если он пропадет. Так мама говорит. Она сказала: «Маргарет заслуживает отдыха. Пусть едет куда-нибудь к солнышку, где можно обо всем забыть и завести новых друзей».
– Как любезно с ее стороны! – Гнев разрывал Мэгги на части, и она боролась с собой из последних сил. – Но я и думать не хочу ехать без тебя. – Она помолчала. – Может быть, когда выяснится, что состояние твоей матери не столь серьезно, мы поедем? Ты ведь сам сказал, что номер за нами сохранят.
Возможно, все дело в номере на двоих, это он встал миссис Герви поперек горла. Если бы они решили остановиться в разных номерах или даже в разных гостиницах, мамаша бы не предприняла такой отчаянной выходки.
– Хотел бы и я быть столь оптимистичным. – Он тревожно и умоляюще улыбнулся. – Милая, как мне жаль, что все так получилось. Но мы поедем в другой раз.
О нет, другого раза не будет, подумала Мэгги. Твоя мать позаботится об этом. Для нее это словно эксперимент: проверка твоей реакции. Теперь-то она знает, что, стоит ей потянуть за ниточку, ты начнешь плясать.
– Конечно, непременно, – мягко улыбнулась она. – Тебе, наверное, не терпится вернуться в больницу – узнать, нет ли изменений. Спасибо, что заехал и сам все объяснил.
Робин опешил.
– Но ведь это самое малое, что я мог сделать. И мама настаивала… – Он поколебался. – Я проверил страховку, мы ничего не потеряем, если отменим заказ:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37