Роза одним глотком осушила свой стакан.
– Еще бы ему не знать! К твоему сведению, мы всю прошедшую ночь… гм… праздновали мое возвращение. Он ничуточки не изменился – все такой же ненасытный. Так соскучился по мне, что ни на минуту не оставлял в покое.
Тресси покраснела и поспешно переменила тему:
– Что же он мне не сказал, что ты уже приехала? Я ведь виделась с ним сегодня за завтраком.
Подруга хихикнула:
– Это я попросила его придержать язык. Мне хотелось устроить тебе сюрприз и свалиться как снег на голову, а вот поди ж ты – встретились по дороге. Что это тебя понесло идти пешком в город?
– Да сама не пойму. Я просто знала, что должна сегодня хоть что-нибудь сделать, а иначе просто лопну. Идет весна, Роза, все оживает, и я порой с ума схожу – так чего-то хочется, а чего, не знаю. И стоит мне поймать себя на этом, как я тут же вспоминаю о Калебе и о том, что скоро его будут хоронить. Едва расправлюсь с этими невеселыми мыслями, как на ум приходит Рид Бэннон. Ох, Роза, и отчего это все мужчины такие ослы?
Роза протяжно присвистнула и отставила на стол пустой стакан.
– Ты бы еще спросила, почему летом греет солнышко, а зимой идет снег. Такова уж природа вещей, и, чем раньше это поймешь, тем лучше. Кто такой Рид Бэннон и что он натворил? Это отец Калеба, да? Что вообще происходило здесь, покуда я вовсю развлекалась в Сент-Луисе?
Тресси никогда не упоминала при Розе даже имени Рида – как-то все не случалось подходящего времени для такого разговора. Кроме того, стыдно было сознаваться в своей распущенности, ведь Роза считала ее девицей скромной и воздержанной. Но сейчас Тресси словно подхлестнуло что-то, и она очертя голову выложила Розе все до последней мелочи.
Та слушала жадно, ни разу не перебив подругу, хотя та говорила путано и не всегда внятно.
– Понимаешь, Роза, до последней минутки, покуда Рид не усадил меня в дилижанс, я все надеялась, что он поедет с нами. А он стоял себе и смотрел, как мы с Калебом уезжаем. Боже мой, ведь я знаю, что он любил меня так же сильно, как я его. Я люблю его до сих пор, хотя что в том проку? Рид уже никогда не вернется, а мне так его не хватает. Ох, Роза, как же мне стыдно, что сваляла такого дурака!
– Чепуха! Мужчины, конечно, мастера морочить нам, бедным, голову, но если и вправду кого-то любишь, то из кожи вон вылезешь, только бы его удержать. Ну а если проиграешь… – И красавица выразительно повела обнаженными белыми плечами.
– Да, наверное, это так. Вот я как раз и проиграла. Если бы ты знала, Роза, как мне все это надоело! Никогда в жизни больше и не гляну ни на одного мужчину!
Роза сладко потянулась и встала.
– Знаешь, лапочка, на твоем месте я бы не зарекалась. Неплохо, конечно, сохранять трезвую голову, но глупо отказываться от мужского общества. К чему лишать себя удовольствий?
– Значит, ты держишься Линкольншира только ради удовольствий?
Роза покраснела и легонько тронула ладонью полуобнаженную грудь.
– Ну да, а зачем же еще? Не влюбляться же мне в него, в самом-то деле?
Тресси поверила ей не меньше, чем тому, что небо вот-вот упадет на землю.
Тем временем Роза подбежала к огромному сундуку, стоявшему в глубине комнаты, и, откинув массивную крышку, извлекла на свет охапку красочных и пышных нарядов. Порывшись в них, Роза вынула платье из блестящей ткани ярко-синего цвета. Юбка волнами ниспадала от небольшого, чуть присборенного корсажа, который застегивался на спине. Длинные пышные рукава и высокий вырез были отделаны лентами и мелким жемчугом.
Тресси ахнула, не веря собственным глазам. В жизни не видала подобной красоты!
Роза как ни в чем не бывало приложила платье к ее фигуре.
– Превосходно, – пробормотала она. – А теперь раздевайся. Ну, снимай к чертям собачьим это тряпье.
Она бережно разложила наряд на постели и, порывшись в вещах, достала корсет.
– Раздевайся догола, детка. И бельишко тоже снимай.
– Роза! – стягивая чулки, дрожащим голосом позвала Тресси.
– Что еще, лапочка? – отозвалась та, оценивающе разглядывая корсет.
– Можно мне сначала принять ванну?
– Конечно, можно, радость моя! Сейчас принесу тебе халат и скажу, чтобы согрели воды. И как только я сама об этом не подумала! Бьюсь об заклад, ты всю зиму не вылезала из теплых панталон.
Тресси, которая раньше ни единого дня не обходилась без купания, уныло кивнула.
– Я лишь наскоро умывалась по утрам – и все. Душу бы продала за ванну с горячей водой!
Роза бросила ей роскошнейший лиловый халат и вышла из комнаты. Вскоре один за другим стали появляться неразговорчивые юнцы с ведрами. Они украдкой поглядывали на Тресси и, выплеснув горячую воду в великолепную Розину ванну, тотчас исчезали. Наконец ванна была полна, и Тресси, не дожидаясь подруги, с наслаждением погрузилась по горло в ароматную пену.
Потом она хорошенько намылила губку и принялась водить ею по всему телу – медленными, нарочито томными движениями, от которых кровь так и закипала в жилах. Отмывшись, Тресси снова опустилась в воду и блаженно закрыла глаза, отрешенно провела пальцем по груди, и ниже, ниже – между бедер, где курчавился треугольник золотистых волос.
Она коснулась пальцем бутона потаенной плоти, и желание вспыхнуло в ней с неистовой, почти болезненной силой. Тресси застонала от наслаждения, не открывая глаз. После долгих месяцев отупляющего труда и невыносимого горя Тресси Мэджорс снова ощутила себя женщиной, нетерпеливой и на удивление живой.
Вернувшись, Роза обнаружила, что ее подружка блаженно дремлет в остывающей воде.
– Давай-ка вымоем и твою хорошенькую головку, – сказала она.
Тресси сонно согласилась. Пришла Мэгги с ведром горячей воды.
– Как, однако, отросли у тебя волосы за зиму, – заметила Роза, бережно расчесывая волны спутанных рыжих кудрей, ниспадавшие ниже талии. – Прическу сделаем после того, как оденешься.
Стоя перед зеркалом, Тресси смотрела на себя – и не верила собственным глазам. Великолепное платье пышным синим облаком окутывало ее стройную фигурку, волосы, подобранные на затылке, ниспадали на плечи прихотливыми огненными локонами, подчеркивая белизну сияющей чистотой кожи. И откуда только взялась эта непостижимая красавица, глядевшая из зеркала на Тресси Мэджорс? Как сумела она уцелеть после стольких невзгод и лишений?
– Погляди на меня, Роза! О, спасибо тебе, спасибо! – Тресси закружилась перед зеркалом, косясь через плечо на свое отражение. Потом сделала шажок, другой… и лишь сейчас сообразила, что она по-прежнему босиком. Приподняв пышную юбку, девушка выразительно пошевелила пальчиками босой ноги.
– А как же быть с этим?
– Ах да, туфли! – воскликнула Роза и тут же принесла на выбор несколько пар. Все они оказались тесноваты. Слишком уж долго Тресси носила грубую бесформенную обувь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86