на нем штатские коричневые штиблеты и черные блестящие краги.
– Руки! - строго сказал молодой.
И на пароль он не ответил. В растерянности немец вскинул палку, как автомат.
Молодой засмеялся.
– Что б вы так с самого начала воевали!
С немцев сняли автоматы и стали снимать шинели и мундиры. Они не сопротивлялись, только удивленно моргали.
– Вы немцы? - спросил тот, что с палкой.
– Немцы, - сказал один из товарищей молодого. - Настоящие немцы. Можешь не сомневаться. Хотя вот он - русский.
– Командир, они готовы, - сказал молодой.
Откуда-то из-под снежной замяти появилось несколько человек, одетых пестро, кто во что. Один из них, в офицерской шинели с меховым воротником и в армейской шапке с суконными наушниками, сурово, без улыбки посмотрел на немцев, стоящих в одних рубашках. Потом повернулся к молодому и его товарищам:
– Одевайтесь быстро. И этим бросьте что-нибудь. Замерзнут, потом возись с ними.
Трое молча переодевались в немецкую форму.
– Пароль усвоил? - спросил командир.
– Бранденбург.
– А отзыв?
– Какой отзыв? - спросил молодой по-немецки.
– Блиндаж, - оторопело ответил немец.
– Палку давай.
Немец протянул палку. Что-то автоматическое бы по в каждом его движении, словно он двигался, не соображая, не понимая, что произошло.
Молодой взял палку. Двое его товарищей закинули на спины тяжелые мешки с канистрами, в которых был шнапс.
Кто-то из пришедших с командиром вздохнул притворно-горестно:
– Эх, какое горючее мимо проходит!
Но командир повернул к нему каменно-суровое лицо, и он умолк.
– Будь внимателен, Павел, и осторожен.
– Есть, товарищ командир. У нас в цирке дрессировщик Пальчиков совал голову в пасть льва. Это пострашнее.
– Здесь тебе не цирк. Здесь война. На всякий случай мы связь прервем. А вы действуйте по обстановке. - Командир протянул руку. - Ну успеха, артист!
– Спасибо.
Командир молча пожал руку двум другим товарищам, и Павел двинулся вперед вдоль провода.
– И не очень спеши, - сказал вдогонку командир.
Ноги утопали в голубоватых сугробах. Пар от тяжелого дыхания поднимался к голым заснеженным веткам и там таял. А с веток за шиворот сыпалась холодная белая пыль.
Так они молча поднимались вперед: Павел и два немца-антифашиста. Задача простая: отнести фашистам канистры со шнапсом и вернуться, по возможности рассмотрев их позиции, прикинув: можно ли подобраться к тем позициям скрытно?
Чем выше они подымались, тем плотнее становился туман вокруг, видимо к вершине прилипло плотное облако. Внезапно оно разорвалось, и они увидели над головой мокрые деревья, а над ними серое небо с другим слоем облаков. А между деревьев стояли два фашиста с автоматами наизготовку, нажмут на спуск - и конец.
– Стой! Пароль?
– Бранденбург, - ответил Павел хрипло. - Отзыв?
– Блиндаж.
– Ну и забрались вы! Трезвому не пройти, - произнес Павел ту же фразу, которую произнес тот, с палкой. Кто их знает, фашистов может быть, это какой-нибудь второй пароль? И спросил: - Далеко еще?
– Дотащите.
Встречавшие немцы двинулись было вперед, но Павел внезапно вспомнил ефрейтора Кляйнфингера, как тот жадно хлебал самогон прямо из горлышка, и предложил осторожно:
– Может, подкрепимся?
Встречавшие остановились и переглянулись.
– Да не убудет шнапса. Все равно ваш обер-лейтенант одну канистру заберет себе.
– Давай.
Канистру вытащили из мешка и поставили на снег, все пятеро уселись вокруг нее. Павел открыл замок. Из канистры выполз сивушный дух.
– Эх, зажевать нечем! - с досадой воскликнул один из товарищей Павла.
Один из встречавших воровато оглянулся и достал из кармана банку свиной тушенки. Банка была в следах масла предохранительной смазки, к ней прилипли табачинки и какой-то мусор. Быстро вскрыли ее ножом. Павел искренне облизнулся, давно не ел он тушенки! К горлышку канистры припадали по очереди, останавливались с кряканьем, подхватывали ножом розовые в белом сале куски тушенки, зажевывали торопливо. Павел только мочил губы, делая вид, что пьет. Он еще ни разу в жизни не пил этой дряни. И пить не будет. Кончится война - ему в цирке работать. Какой же он вольтижер или жонглер после шнапса?
Когда немцы хлебнули по нескольку раз и глаза у них заблестели, Павел закупорил канистру и натянул на нее мешок.
– Только тихо! А не то ваш обер-лейтенант нам всыпет.
– Понимаем, - осклабился один из встречавших. - Давай сюда. Понесу.
Несколько сотен метров по крутому заснеженному склону - и они вышли на небольшое плато, изрытое траншеями. Вдали на еще более высоких вершинах клубились облака. Павел понял по направленным в ту сторону стволам орудий, что именно там, за теми вершинами, Красная Армия. Именно оттуда ее ждут немцы.
Он увидел подходящего к ним обер-лейтенанта, шея и подбородок обмотаны пестрым шерстяным шарфом.
Павел вскинул руку:
– Хайль Гитлер! - И доложил по всем правилам, прижав ладони к бедрам и чуть оттопырив локти, еще в берлинской школе научился этой премудрости: - Господин обер-лейтенант, согласно приказу доставили две канистры со шнапсом. Рядовой Пауль Копф.
– Молодцы! - обер-лейтенант Юнге махнул рукой, приказал торопливо подбежавшему фельдфебелю. - Заберите - и в землянку. - Копф… Что-то я тебя раньше не видел.
– Так точно, господин обер-лейтенант, мы все трое из пополнения. Фольксштурм.
Юнге неодобрительно оглядел двух солдат с морщинистыми лицами стариков. Видно, не очень хороши дела, если берут на фронт таких… сосунков и стариков.
– Ганс! Мольман! Кто там есть!
Из-под земли как черт из преисподней высунулся солдат с немытым, закопченным лицом.
– Ганс, вызови Гору, скажи, что канистры здесь. Или лучше позови меня. Я сам поговорю с гауптманом.
– Ха-ха! - сказал Ганс бодро. - Разрешите, мой обер-лейтенант, сначала получить свою флягу.
– Флягу? - удивился Юнге.
– Так точно. Обоюдный сговор с телефонистом Францем. Он обещал прислать мне фляжку. Так сказать индивидуально. Мы же с ним земляки еще по России!
– Берите.
– Эй, мокрые курицы, кто принес мне флягу?
– А ты кто? - спросил Павел.
– Я Ганс, черт побери. Кто же еще; тот, кому вы несли флягу.
– Вот она, - Павел достал из-под шинели флягу. - Франц велел передать в собственные руки.
– То-то, - засмеялся Ганс. - Спасибо, мой обер-лейтенант. Сейчас вызову Гору.
Он выхватил флягу из рук Павла и побежал к землянке, на ходу отвинчивая пробку и засовывая горлышко фляги в рот.
Обер-лейтенант поморщился недовольно. Он считал себя военной косточкой, требовал на своей батарее порядок и дисциплину. Но старого солдата не одернешь, на нем армия держится. Только он еще и может воевать. А новенького не научишь! Времени нет. Вот пришлют и ему фольксштурм - хлебнет горя!
– Отдыхайте. Скажете, чтобы вас накормили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
– Руки! - строго сказал молодой.
И на пароль он не ответил. В растерянности немец вскинул палку, как автомат.
Молодой засмеялся.
– Что б вы так с самого начала воевали!
С немцев сняли автоматы и стали снимать шинели и мундиры. Они не сопротивлялись, только удивленно моргали.
– Вы немцы? - спросил тот, что с палкой.
– Немцы, - сказал один из товарищей молодого. - Настоящие немцы. Можешь не сомневаться. Хотя вот он - русский.
– Командир, они готовы, - сказал молодой.
Откуда-то из-под снежной замяти появилось несколько человек, одетых пестро, кто во что. Один из них, в офицерской шинели с меховым воротником и в армейской шапке с суконными наушниками, сурово, без улыбки посмотрел на немцев, стоящих в одних рубашках. Потом повернулся к молодому и его товарищам:
– Одевайтесь быстро. И этим бросьте что-нибудь. Замерзнут, потом возись с ними.
Трое молча переодевались в немецкую форму.
– Пароль усвоил? - спросил командир.
– Бранденбург.
– А отзыв?
– Какой отзыв? - спросил молодой по-немецки.
– Блиндаж, - оторопело ответил немец.
– Палку давай.
Немец протянул палку. Что-то автоматическое бы по в каждом его движении, словно он двигался, не соображая, не понимая, что произошло.
Молодой взял палку. Двое его товарищей закинули на спины тяжелые мешки с канистрами, в которых был шнапс.
Кто-то из пришедших с командиром вздохнул притворно-горестно:
– Эх, какое горючее мимо проходит!
Но командир повернул к нему каменно-суровое лицо, и он умолк.
– Будь внимателен, Павел, и осторожен.
– Есть, товарищ командир. У нас в цирке дрессировщик Пальчиков совал голову в пасть льва. Это пострашнее.
– Здесь тебе не цирк. Здесь война. На всякий случай мы связь прервем. А вы действуйте по обстановке. - Командир протянул руку. - Ну успеха, артист!
– Спасибо.
Командир молча пожал руку двум другим товарищам, и Павел двинулся вперед вдоль провода.
– И не очень спеши, - сказал вдогонку командир.
Ноги утопали в голубоватых сугробах. Пар от тяжелого дыхания поднимался к голым заснеженным веткам и там таял. А с веток за шиворот сыпалась холодная белая пыль.
Так они молча поднимались вперед: Павел и два немца-антифашиста. Задача простая: отнести фашистам канистры со шнапсом и вернуться, по возможности рассмотрев их позиции, прикинув: можно ли подобраться к тем позициям скрытно?
Чем выше они подымались, тем плотнее становился туман вокруг, видимо к вершине прилипло плотное облако. Внезапно оно разорвалось, и они увидели над головой мокрые деревья, а над ними серое небо с другим слоем облаков. А между деревьев стояли два фашиста с автоматами наизготовку, нажмут на спуск - и конец.
– Стой! Пароль?
– Бранденбург, - ответил Павел хрипло. - Отзыв?
– Блиндаж.
– Ну и забрались вы! Трезвому не пройти, - произнес Павел ту же фразу, которую произнес тот, с палкой. Кто их знает, фашистов может быть, это какой-нибудь второй пароль? И спросил: - Далеко еще?
– Дотащите.
Встречавшие немцы двинулись было вперед, но Павел внезапно вспомнил ефрейтора Кляйнфингера, как тот жадно хлебал самогон прямо из горлышка, и предложил осторожно:
– Может, подкрепимся?
Встречавшие остановились и переглянулись.
– Да не убудет шнапса. Все равно ваш обер-лейтенант одну канистру заберет себе.
– Давай.
Канистру вытащили из мешка и поставили на снег, все пятеро уселись вокруг нее. Павел открыл замок. Из канистры выполз сивушный дух.
– Эх, зажевать нечем! - с досадой воскликнул один из товарищей Павла.
Один из встречавших воровато оглянулся и достал из кармана банку свиной тушенки. Банка была в следах масла предохранительной смазки, к ней прилипли табачинки и какой-то мусор. Быстро вскрыли ее ножом. Павел искренне облизнулся, давно не ел он тушенки! К горлышку канистры припадали по очереди, останавливались с кряканьем, подхватывали ножом розовые в белом сале куски тушенки, зажевывали торопливо. Павел только мочил губы, делая вид, что пьет. Он еще ни разу в жизни не пил этой дряни. И пить не будет. Кончится война - ему в цирке работать. Какой же он вольтижер или жонглер после шнапса?
Когда немцы хлебнули по нескольку раз и глаза у них заблестели, Павел закупорил канистру и натянул на нее мешок.
– Только тихо! А не то ваш обер-лейтенант нам всыпет.
– Понимаем, - осклабился один из встречавших. - Давай сюда. Понесу.
Несколько сотен метров по крутому заснеженному склону - и они вышли на небольшое плато, изрытое траншеями. Вдали на еще более высоких вершинах клубились облака. Павел понял по направленным в ту сторону стволам орудий, что именно там, за теми вершинами, Красная Армия. Именно оттуда ее ждут немцы.
Он увидел подходящего к ним обер-лейтенанта, шея и подбородок обмотаны пестрым шерстяным шарфом.
Павел вскинул руку:
– Хайль Гитлер! - И доложил по всем правилам, прижав ладони к бедрам и чуть оттопырив локти, еще в берлинской школе научился этой премудрости: - Господин обер-лейтенант, согласно приказу доставили две канистры со шнапсом. Рядовой Пауль Копф.
– Молодцы! - обер-лейтенант Юнге махнул рукой, приказал торопливо подбежавшему фельдфебелю. - Заберите - и в землянку. - Копф… Что-то я тебя раньше не видел.
– Так точно, господин обер-лейтенант, мы все трое из пополнения. Фольксштурм.
Юнге неодобрительно оглядел двух солдат с морщинистыми лицами стариков. Видно, не очень хороши дела, если берут на фронт таких… сосунков и стариков.
– Ганс! Мольман! Кто там есть!
Из-под земли как черт из преисподней высунулся солдат с немытым, закопченным лицом.
– Ганс, вызови Гору, скажи, что канистры здесь. Или лучше позови меня. Я сам поговорю с гауптманом.
– Ха-ха! - сказал Ганс бодро. - Разрешите, мой обер-лейтенант, сначала получить свою флягу.
– Флягу? - удивился Юнге.
– Так точно. Обоюдный сговор с телефонистом Францем. Он обещал прислать мне фляжку. Так сказать индивидуально. Мы же с ним земляки еще по России!
– Берите.
– Эй, мокрые курицы, кто принес мне флягу?
– А ты кто? - спросил Павел.
– Я Ганс, черт побери. Кто же еще; тот, кому вы несли флягу.
– Вот она, - Павел достал из-под шинели флягу. - Франц велел передать в собственные руки.
– То-то, - засмеялся Ганс. - Спасибо, мой обер-лейтенант. Сейчас вызову Гору.
Он выхватил флягу из рук Павла и побежал к землянке, на ходу отвинчивая пробку и засовывая горлышко фляги в рот.
Обер-лейтенант поморщился недовольно. Он считал себя военной косточкой, требовал на своей батарее порядок и дисциплину. Но старого солдата не одернешь, на нем армия держится. Только он еще и может воевать. А новенького не научишь! Времени нет. Вот пришлют и ему фольксштурм - хлебнет горя!
– Отдыхайте. Скажете, чтобы вас накормили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46