Впрочем, какая разница?
– Приезжают все мои братья с женами, и целая куча тетушек, дядюшек, двоюродных братьев и сестер. Не простая задача для матери накормить такую ораву, – вслух размышляла Паола. – Настоящий зоопарк.
– Да, это каторжный труд. – Он и представить не мог столько народа в своем доме каждый выходной.
– К сожалению, да, но ты не знаешь мою матушку. Она просто волшебница. Она делает это виртуозно. Пальчики оближешь. – Последовал традиционный жест. – Паштеты разных видов, мясные клецки, колбаски, хлеб по-итальянски, мясо с картошкой и овощами, потом десерт.
– Господи праведный! – воскликнул Мэтт. – Ты что, серьезно?
– Неужели похоже на выдумку? А после всего этого чревоугодия мы смотрим футбол и неистово галдим.
Ее нелюбовь к выходным застольям выглядела фальшивой, неискренней. Конечно, ей очень нравились эти семейные посиделки. Если они с Паолой станут относиться друг к другу серьезно, чего никогда не случится, – он попытается представить себя частичкой такого мирка. Несносная череда обедов с ее родителями, бессмысленные футбольные матчи, шумные родственники, обильные трапезы. Его даже передернуло. Они, наверное, хорошие люди, но ужасала сама мысль о подобном времяпрепровождении. Он подумал о своем тихом доме с высокими потолками и широкими окнами, выходящими в ухоженный сад.
Его обычный распорядок в воскресенье был таков: ранний подъем, чтение воскресной газеты, две чашечки кофе и, может быть, гамбургер. Потом он обычно приглашал Рори сыграть пару геймов на теннисном корте. Затем, если на то было желание, они вместе шли подкрепиться.
Оставшуюся часть дня ему нравилось слоняться по дому: послушать музыку, почитать, покопаться в бумагах. Почти, всегда в воскресенье он рано отправлялся спать. Приятно начинать неделю бодрым и отдохнувшим. Когда ты занимаешь ответственный пост, нельзя засиживаться допоздна, чтобы не терять работоспособность.
Он посмотрел на Паолу, которая прыгала на одной ножке, что-то крича. Похоже, она не ведала о спокойном, тихом времяпрепровождении.
– Я рассказывала тебе, что пела национальный гимн на одной из этих игр в прошлом году? – прокричала она через напирающую толпу.
– Да.
Паола усмехнулась, очевидно, довольная собой, потом подпрыгнула.
– Честно говоря, я играла бы куда лучше, чем эти парни. – Она обернулась к Мэтту. – Мне следовало родиться мальчишкой.
Мэтт принужденно улыбнулся. Она, как неугомонный ребенок, вечно стремилась показать, на что способна. И, может быть, как и всякому ребенку, ей нужен был учитель. Отчего бы ему не заняться ее образованием? Вдруг удастся переделать ее? Он подумал, что было бы неплохо познакомить ее со своим миром, вещами, которые он – любит.
Да, неплохой план. Во всяком случае, в этом есть какой-то смысл.
Что же касается сегодняшнего дня, он отвезет ее домой и извинится за свое поведение после субботнего вечера. Скажет, что ему, в самом деле, понравился матч и что он надеется на продолжение встреч, а также что хотел бы стать ее… другом…
Паола скользнула на пассажирское сиденье «БМВ» Мэтта, которую вернули из ремонта, и искоса взглянула на него. Да, конечно, разглядывать его можно с удовольствием, хотя он мог бы держаться и посвободнее. Какой он консервативный! Взять хотя бы одежду, воплощенная тоскливая респектабельность. Серые шерстяные брюки с безупречными стрелками, темно-серый свитер, начищенные до блеска туфли, серые носки. Мистер Совершенство.
Паола попыталась представить себе Мэтта с грязными руками, в пропитанной потом одежде или в обтягивающих джинсах и легкой просторной рубашке. А может быть, в поношенных ковбойских сапогах и черной кожаной куртке… Нет, трудно. Она попыталась представить его сидящим в переполненном пабе, а сама она в это время поет на сцене; или по-другому, они оба мчатся на мотоцикле. Нет, опять не получается.
Она пыталась представить, как он проводит воскресные дни, смотря футбол, поедая спагетти, смеясь и ликуя вместе с остальными членами ее семьи. Или как они поехали бы смотреть мировое ралли или слушать рок-концерт в Остине. Нет, это невозможно. Так какого рожна она здесь делает? Она выглянула в окно автомобиля. Почему она не может просто забыть о нем? Или ее так увлек брошенный ему вызов? Если быть до конца честной, то она продолжала преследовать Мэтта Нормана лишь потому, что он разжег ее воображение, заставил не быть равнодушной. И не только это. Благодаря ему она заглянула внутрь себя. Глупо, безумно, но она захотела быть с ним с момента первой встречи. Интересно, что она почувствует, когда они окажутся вместе в постели?
Почему они не могут просто наслаждаться обществом друг друга? Они не нормальные взрослые люди. Что плохого, если их тянет друг к другу? Она была просто глупышкой, размышляя об их различиях. Ни один из них не рассматривал другого в качестве постоянного спутника. Мэтт знал правила игры так же хорошо, как и она. Паола была уверена, что даже сейчас они мыслили одинаково.
Он слишком прямолинеен. Общение с ней могло бы стать для него полезным. В ее силах показать ему, что жизнь разнообразна и интересна.
Похоже, он читал ее мысли, поэтому сказал:
– Ты сегодня хорошо провела время?
Они наконец-то миновали скопление машин на Кирби-драйв, и «БМВ» набрала скорость.
– Превосходно. А ты?
– Я получил больше удовольствия, чем ожидал.
– Надо же! Ну и дела. – Расскажи еще о своей семье, – попросил он, когда машина проехала развязку.
Сгустились сумерки, и в салоне Паоле показалось очень уютно и комфортно. Она откинула голову на подголовник кресла и села так, чтобы видеть Мэтта. Его профиль кажется таким четким и строгим на фоне мелькающих дорожных подсветок. Тут уж ничего не скажешь. Вряд ли ей наскучит смотреть на него.
– Что бы ты хотел узнать?
– Сколько у тебя братьев и сестер?
– Четыре брата.
– Четыре брата!
Паола недовольно поморщилась. – И поверь мне, не было дня, чтобы я не мечтала быть единственным ребенком в семье.
– Интересно. А я всегда хотел иметь брата.
– Если бы ты все свое детство проспал на кровати, в которую втыкают гвозди и подкладывают лягушек, ты бы думал иначе, – съязвила Паола.
Мэтт прищелкнул языком.
– Все равно, расскажи мне о своих братьях.
Она рассказала о Фрэнке и Джо, о Роки, о Тони.
– Тони всегда как заноза. Он такой традиционный и консервативный. Из него бы вышел неплохой бухгалтер.
– Ты так говоришь, будто быть бухгалтером – это самое скучное занятие в мире. – Мэтт включил сигнал поворота.
– Я так и считаю, – ответила она.
– Но ты ведь говорила, что сама ведешь бухгалтерию у отца?
– Ты опять прав.
Мэтт рассмеялся.
– Знаешь, Паола, – сказал он, растягивая слова, – ты самая непредсказуемая женщина из всех, что я знаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– Приезжают все мои братья с женами, и целая куча тетушек, дядюшек, двоюродных братьев и сестер. Не простая задача для матери накормить такую ораву, – вслух размышляла Паола. – Настоящий зоопарк.
– Да, это каторжный труд. – Он и представить не мог столько народа в своем доме каждый выходной.
– К сожалению, да, но ты не знаешь мою матушку. Она просто волшебница. Она делает это виртуозно. Пальчики оближешь. – Последовал традиционный жест. – Паштеты разных видов, мясные клецки, колбаски, хлеб по-итальянски, мясо с картошкой и овощами, потом десерт.
– Господи праведный! – воскликнул Мэтт. – Ты что, серьезно?
– Неужели похоже на выдумку? А после всего этого чревоугодия мы смотрим футбол и неистово галдим.
Ее нелюбовь к выходным застольям выглядела фальшивой, неискренней. Конечно, ей очень нравились эти семейные посиделки. Если они с Паолой станут относиться друг к другу серьезно, чего никогда не случится, – он попытается представить себя частичкой такого мирка. Несносная череда обедов с ее родителями, бессмысленные футбольные матчи, шумные родственники, обильные трапезы. Его даже передернуло. Они, наверное, хорошие люди, но ужасала сама мысль о подобном времяпрепровождении. Он подумал о своем тихом доме с высокими потолками и широкими окнами, выходящими в ухоженный сад.
Его обычный распорядок в воскресенье был таков: ранний подъем, чтение воскресной газеты, две чашечки кофе и, может быть, гамбургер. Потом он обычно приглашал Рори сыграть пару геймов на теннисном корте. Затем, если на то было желание, они вместе шли подкрепиться.
Оставшуюся часть дня ему нравилось слоняться по дому: послушать музыку, почитать, покопаться в бумагах. Почти, всегда в воскресенье он рано отправлялся спать. Приятно начинать неделю бодрым и отдохнувшим. Когда ты занимаешь ответственный пост, нельзя засиживаться допоздна, чтобы не терять работоспособность.
Он посмотрел на Паолу, которая прыгала на одной ножке, что-то крича. Похоже, она не ведала о спокойном, тихом времяпрепровождении.
– Я рассказывала тебе, что пела национальный гимн на одной из этих игр в прошлом году? – прокричала она через напирающую толпу.
– Да.
Паола усмехнулась, очевидно, довольная собой, потом подпрыгнула.
– Честно говоря, я играла бы куда лучше, чем эти парни. – Она обернулась к Мэтту. – Мне следовало родиться мальчишкой.
Мэтт принужденно улыбнулся. Она, как неугомонный ребенок, вечно стремилась показать, на что способна. И, может быть, как и всякому ребенку, ей нужен был учитель. Отчего бы ему не заняться ее образованием? Вдруг удастся переделать ее? Он подумал, что было бы неплохо познакомить ее со своим миром, вещами, которые он – любит.
Да, неплохой план. Во всяком случае, в этом есть какой-то смысл.
Что же касается сегодняшнего дня, он отвезет ее домой и извинится за свое поведение после субботнего вечера. Скажет, что ему, в самом деле, понравился матч и что он надеется на продолжение встреч, а также что хотел бы стать ее… другом…
Паола скользнула на пассажирское сиденье «БМВ» Мэтта, которую вернули из ремонта, и искоса взглянула на него. Да, конечно, разглядывать его можно с удовольствием, хотя он мог бы держаться и посвободнее. Какой он консервативный! Взять хотя бы одежду, воплощенная тоскливая респектабельность. Серые шерстяные брюки с безупречными стрелками, темно-серый свитер, начищенные до блеска туфли, серые носки. Мистер Совершенство.
Паола попыталась представить себе Мэтта с грязными руками, в пропитанной потом одежде или в обтягивающих джинсах и легкой просторной рубашке. А может быть, в поношенных ковбойских сапогах и черной кожаной куртке… Нет, трудно. Она попыталась представить его сидящим в переполненном пабе, а сама она в это время поет на сцене; или по-другому, они оба мчатся на мотоцикле. Нет, опять не получается.
Она пыталась представить, как он проводит воскресные дни, смотря футбол, поедая спагетти, смеясь и ликуя вместе с остальными членами ее семьи. Или как они поехали бы смотреть мировое ралли или слушать рок-концерт в Остине. Нет, это невозможно. Так какого рожна она здесь делает? Она выглянула в окно автомобиля. Почему она не может просто забыть о нем? Или ее так увлек брошенный ему вызов? Если быть до конца честной, то она продолжала преследовать Мэтта Нормана лишь потому, что он разжег ее воображение, заставил не быть равнодушной. И не только это. Благодаря ему она заглянула внутрь себя. Глупо, безумно, но она захотела быть с ним с момента первой встречи. Интересно, что она почувствует, когда они окажутся вместе в постели?
Почему они не могут просто наслаждаться обществом друг друга? Они не нормальные взрослые люди. Что плохого, если их тянет друг к другу? Она была просто глупышкой, размышляя об их различиях. Ни один из них не рассматривал другого в качестве постоянного спутника. Мэтт знал правила игры так же хорошо, как и она. Паола была уверена, что даже сейчас они мыслили одинаково.
Он слишком прямолинеен. Общение с ней могло бы стать для него полезным. В ее силах показать ему, что жизнь разнообразна и интересна.
Похоже, он читал ее мысли, поэтому сказал:
– Ты сегодня хорошо провела время?
Они наконец-то миновали скопление машин на Кирби-драйв, и «БМВ» набрала скорость.
– Превосходно. А ты?
– Я получил больше удовольствия, чем ожидал.
– Надо же! Ну и дела. – Расскажи еще о своей семье, – попросил он, когда машина проехала развязку.
Сгустились сумерки, и в салоне Паоле показалось очень уютно и комфортно. Она откинула голову на подголовник кресла и села так, чтобы видеть Мэтта. Его профиль кажется таким четким и строгим на фоне мелькающих дорожных подсветок. Тут уж ничего не скажешь. Вряд ли ей наскучит смотреть на него.
– Что бы ты хотел узнать?
– Сколько у тебя братьев и сестер?
– Четыре брата.
– Четыре брата!
Паола недовольно поморщилась. – И поверь мне, не было дня, чтобы я не мечтала быть единственным ребенком в семье.
– Интересно. А я всегда хотел иметь брата.
– Если бы ты все свое детство проспал на кровати, в которую втыкают гвозди и подкладывают лягушек, ты бы думал иначе, – съязвила Паола.
Мэтт прищелкнул языком.
– Все равно, расскажи мне о своих братьях.
Она рассказала о Фрэнке и Джо, о Роки, о Тони.
– Тони всегда как заноза. Он такой традиционный и консервативный. Из него бы вышел неплохой бухгалтер.
– Ты так говоришь, будто быть бухгалтером – это самое скучное занятие в мире. – Мэтт включил сигнал поворота.
– Я так и считаю, – ответила она.
– Но ты ведь говорила, что сама ведешь бухгалтерию у отца?
– Ты опять прав.
Мэтт рассмеялся.
– Знаешь, Паола, – сказал он, растягивая слова, – ты самая непредсказуемая женщина из всех, что я знаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40