Мэтт недоумевал. И зачем ему нужно было приглашать ее на ужин? Или он спятил? Не проще ли было просто отослать ей цветы с миллионом извинений и забыть об этой истории? Что с ним случилось? Он прекрасно понимал, что она девушка не его мечты.
Его никогда не интересовали пылкие и необузданные брюнетки, которые любую мелочь облекают в страстные переживания. Они импульсивны и неуравновешенны. А ему ведь уже тридцать три. К чему тратить драгоценное время на Паолу Романе? Он бы хотел жениться на женщине сдержанной, элегантной, всегда спокойной и умеющей себя вести. А также – ох уж это также! – наблюдая, как его мать манипулирует отцом, Мэтт решил, что его будущая жена должна непременно при всяком удобном случае подчеркивать его лидерство в семье.
Он недовольно застонал. Ну, зачем он пригласил ее отужинать? Нервно побарабанил пальцами по крышке стола, затем, развернувшись в кресле, поглядел в окно на импозантный, впечатляющий своими размерами небоскреб Хьюстона. Дождь прекратился. Солнце виновато выглядывало из-за рваных грязно-серых облаков.
Его внутренний голос объяснил: ты прекрасно знаешь, почему пригласил ее отужинать. Тебя к ней тянет. Ты просто не желаешь смириться с этой мыслью.
Она маленькая злючка, это надо признать. Сексапильная злючка. Мэтт ухмыльнулся, вспомнив ее взгляд страстный, дерзкий, неуемный. У него тогда руки чесались придушить ее, однако сейчас при этой мысли он звучно прищелкнул языком.
Позабавившись этими мыслями, Мэтт проверил несколько ранее напечатанных Рейчел писем, затем уложил необходимое в портфель. На часах было почти шесть. Самое время рвануть домой, принять душ и переодеться к ужину.
Он сгреб в охапку свой плащ и вышел из офиса. Быстро проходя по холлу, он пытался срезать угол и чуть было не сшиб с ног своего отца.
– Мэтт! – воскликнул мистер Норман-старший. – Ты что, на пожар торопишься?
– Извини, отец. У меня свидание, и я спешу.
Мэттью Дж. Норман ІІ удивленно вскинул брови. Его, такие же, как у Мэтта, зеленые глаза зажглись искоркой надежды.
– С кем-то очень важным? Мэттью вздохнул.
– Нет, отец, не тешь себя надеждой.
– Ты когда-нибудь остепенишься, Мэтт? Кончай с беготней по свиданиям. Мне уже пора иметь внуков, – буркнул он.
– Я у тебя не единственный ребенок, – парировал Мэтт. – Почему бы тебе не поговорить на эту тему с Элизабет?
– Твоя сестра еще хуже, чем ты, – недовольно заметил отец. – Она торчит неизвестно где, в каком-то богом забытом африканском поселке. Я вообще не верю, что она когда-нибудь выйдет замуж.
– А я полагал, ты гордишься тем, что твоя дочь работает в затерянной среди джунглей больнице.
– Да я… да я… Хватит об этом.
Мэтт усмехнулся. Он и Элизабет совсем не соответствовали понятию о «настоящих Норманах», что подразумевало требование «плодиться и размножаться». Он посмотрел на своего отца: под глазами темные круги, на обычно безмятежном лице появилась сеть морщин… Пожилой человек с седеющими волосами, подумал Мэтт. В свои шестьдесят три года он выглядит очень уставшим. При этой мысли ему взгрустнулось. Чувство вины, смешанное с нежностью, сделало голос вкрадчивым.
– Папа, я хочу жениться, но пока не встретил подходящую девушку.
– А Сара?
В вопросе звучала осторожная надежда. Сара Уиттакер была дочерью старинных друзей семьи.
– Папа, она мне как сестра.
– Все твои похождения ни к чему не приведут.
– Послушай, я действительно опаздываю. Давай отложим на завтра обсуждение этой темы. – Мэтт поспешил к выходу, прекрасно зная, что отец стоит и смотрит ему вслед.
Было половина восьмого, когда он позвонил во входную дверь. Паола жила в тихом районе, недалеко от магистрали Кэти Фриуэй и, следовательно, от его дома. Дома в этом квартале ухоженные, много старых деревьев. На одной из лужаек дети играли в футбол, и их звонкий, задорный смех заставил Мэтта улыбнуться.
Дверь открылась.
Паола радушно улыбнулась, так, чтобы он не смог не заметить очаровательных ямочек на щеках.
Мэтт глубоко вздохнул и мягко произнес:
– Привет, Паола.
– Привет, Мэтт. Ты как раз вовремя. – Тут она опять улыбнулась искренне, от души.
Мэтт не удержался и улыбнулся в ответ. Она выглядела потрясающе: красное платье из какой-то материи типа шелка при каждом движении подчеркивало ее фигуру. Паола взяла сумочку. Широкая юбка мгновенно облепила ее ноги, когда она вышла, чтобы закрыть за собой дверь. Затем опять повернулась к нему, предоставив возможность беспрепятственно разглядеть нежную смуглую кожу в глубоком вырезе платья. Ее маленькие, но крепкие груди были четко очерчены, на шее мерцала нитка жемчуга.
Она медленно шла впереди него к «фиату», припаркованному на углу, и Мэтт не без удовольствия отметил, что у нее тонкая шея и грациозная фигурка. Волосы она зачесала вверх, завязав их в причудливый узел, но отовсюду выбивались непокорные завитки. Она выглядела как модель с обложки журнала одновременно соблазнительная и недоступная.
Когда Мэтт приоткрыл заднюю дверцу, и она легко юркнула на сиденье, его обдало ароматом чистоты и опрятности. Что-то дрогнуло у него внутри, когда она расправляла платье, прикрывая стройные ноги. На ней были открытые туфли на очень высоких каблуках, благодаря которым женские ноги всегда выглядят очень аппетитно: так и хочется попробовать…
Когда чуть отъехали, он сказал:
– Я заказал столик в ресторане «Бреннан» на восемь.
Она опять улыбнулась, и Мэтт невольно ответил тем же. Может, этот вечер окажется и неплохим.
Паола ожидала увидеть его отстраненно вежливым, надменно учтивым. Но в тот самый миг, когда он появился в дверях, когда улыбнулся ей легко и непринужденно, все приняло совсем иной оборот.
Когда они прибыли в ресторан, их усадили возле окна, выходящего во внутренний дворик. Приглушенный свет создавал интимную атмосферу, и Паола с облегчением уселась в удобное кресло. Официант хлопотливо суетился, а Мэтт изучал список предлагаемых вин.
Холодное, терпкое вино, приглушенные голоса, умиротворяющая элегантность ресторана, аппетитный черепаший суп, салат из креветок, изумительный банановый коктейль, особая гордость этого ресторана все это заставило Паолу воспринимать происходящее как сон наяву. Затем она почувствовала, что краска приливает к лицу, так как в этот момент она вспомнила свой настоящий сон, в котором она и Мэтт оказались одни на пустынном пляже.
Чтобы хоть немного отвлечь себя от этих обольстительных воспоминаний, она сказала:
– Превосходный ужин, Мэтт. Мне все понравилось.
Он улыбнулся. Улыбка действительно меняла его лицо; она придавала ему выражение раскованности, живости. Он уже больше не походил на модель с рекламы мужского одеколона. И это, кажется, уже десятая улыбка за этот вечер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40