Мы с Брулом как раз и едем сейчас, чтобы самим выяснить, что представляет собой угроза и, если понадобится, мы вернемся в Грелиманус с огромной армией и уничтожим змеиное гнездо. Если будет нужно, я сумею найти способ объединить против общей опасности все Семь Империй и даже лемурийцев, но Тулса Дуум и повелитель змеелюдей будут уничтожены, либо забьются в такие дыры, из которых никогда в жизни не выберутся. Однако, ты ничего не сказал мне, Раама, о тайне моего рождения.
— Рождение, тайна… Постигнуть эту тайну, Кулл, можно только когда родишь сам. Я совершил ошибку, не оставив после себя детей, брезговав женщинами ради познания таинств и загадок природы. Теперь поздно… Вино Жизни дало мне сил, оно питает меня, но я растолстел так, что никто и не взглянет на меня. Да я и сам не могу глядеть на женщин — слишком поздно, я хочу лишь умереть, я сделал все в жизни, что мог и желаю, чтобы душа моя обрекла покой, став далекой звездой… Не повторяй моей ошибки, Кулл, откажись от своей клятвы не думать о женщинах, тебе необходимо продолжить свой род, род о котором ты ничего не знаешь, но которым можешь гордиться. Женщины отнимают сиюминутную силу, ты прав, но — как поздно я это понял, глупец! — они дают другую: силу жить. Ты всего себя посвятил своей стране, как другой посвящает всего себя возлюбленной. Но, Кулл, если ты погибнешь не продолжив себя в детях, то на твое место придут те, кто тебя ненавидит и разрушит все построенное тобой с таким трудом и самоотдачей. Царь Борна пожрал сам себя — он предавался любви животной, он не любил. Полюби ты, и тогда, когда станешь звездой светить людям из далеких галактик, тебе будут помогать и отсветы твоих детей.
— Да, мудрый Раама, женщины не влекут меня… То есть я сам гнал все мысли о них прочь, я на них даже не смотрел. Но если ты утверждаешь… Раама, что с тобой?
Тело старого мага обмякло и он повалился на бок, упал на огромную каменную скамью, которая только и могла выдержать его вес. Брул встал и потряс мага за плечо.
— Он спит, — сказал Брул. — Наверное, срок его бдения закончился, как он говорил, и он заснул волшебным сном еще на два года. Эй, Кулл, не пей вина, оно хмелит голову — так сказал Раама.
— Любое вино хмелит голову, — зло ответил Кулл и залпом опрокинул кубок с Вином Жизни в себя. — Идем отсюда, здесь больше нечего делать.
— Может быть, — предложил Брул, зачерпывая флягой Вино Жизни из колодца, — здесь и переночуем?
— Нет, — жестко ответил царь. И добавил мягче: — Мне тяжело здесь находиться, Брул, сам не знаю почему. А потом… Тот камень у пещеры… Вдруг он закроется сам собой и мы окажемся замурованы здесь на два года?
Друзья торопливо уложили поудобнее на скамье старого чародея, о котором по всему миру ходило множество самых противоречивых легенд, но которого из всех сейчас живущих видели теперь лишь они двое, и поспешили покинуть пещеру.
Им предстояли трудные дни, и они теперь точно знали об этом. Но, как и положено варварам от рождения, смело смотрели в будущее. К тому же кровь будоражило удивительное Вино Жизни, выпитое в изрядном количестве из волшебного колодца. Сейчас каждый из них мог бесстрашно с голыми руками пойти на повелителя змеелюдей. Но до него еще необходимо было добраться…
Глава 6. СЛУЧАЙНЫЕ ПОПУТЧИКИ
Путь назад по туннелю показался Куллу с Брулом в дюжину раз длиннее, чем когда они шли в волшебную пещеру. Может потому, что забыли факелы у чудесного колодца и продвигались в полной темноте, держась руками за шершавую стену, может потому, что выпитое Вино Жизни кружило голову и замедляло движения, хотя создавало иллюзию прилива энергии, а может потому, что они боялись оказаться замурованными в скале и им не терпелось выбраться на свежий воздух.
Когда они вышли, наконец-то, из колдовской пещеры, остановились пораженные — буйство красок превращало южные горы в нечто фантастическое: красные блики солнца, казалось, боролись с вечным злом теней, с суровостью скал, с равнодушностью неба.
— Ничего себе, — пробормотал Брул, — уже закат… А я считал, что мы совсем недолго там просидели.
— Странный это закат, Брул, — заметил царь. — Солнце сошло с ума и уходит на восток? Нет, Брул, это — рассвет! Смотри — солнце прямо на глазах поднимается над горами и свет все ярче…
— Ты хочешь сказать, что мы провели в этой пещере всю ночь?! — не веря собственным глазам воскликнул пикт.
Атлант пожал плечами.
— Еще и не такие чудеса случается на свете, друг Брул, — задумчиво произнес он и обернулся. — Вот тебе еще одно чудо, которое не могут совершить людские руки, смотри!
Брул тоже обернулся. Огромный камень, что торчал у входа, бесшумно встал на место и теперь не знающий человек никогда бы не сказал, что где-то здесь есть пещера, в которой тысячи лет в мрачном одиночестве томится легендарный чародей Раама.
— Да… — только и мог произнести пикт.
Но сюрпризы на этом не кончились. Коней не было. Одинокое чахлое деревце по-прежнему стояло, растопырив кривые ветви, а коней нет.. Даже обрывков поводьев не было — либо Кулл и Брул, торопясь войти в пещеру, плохо их привязали, либо коней похитили.
Но кто мог в этом глухом месте украсть коней? Если только конокрад не шел по следу, но это было вообще маловероятно, скорее поверишь в какое-нибудь чудо магии или собственную неаккуратность.
— Да… — повторил Брул. — И что теперь будем делать?
Кулл, всмотревшись в камни под ногами, сказал:
— Похоже, коней что-то очень напугало и они, дернув, развязали слабые узлы и убежали. — Он показал рукой к спуску. — Они поскакали туда, могли и шею свернуть… Так или иначе надо спускаться на тропу. Может, кони успокоились и щиплют тропу в миле отсюда…
— Варвар всегда верит в лучшее, — согласился Брул, — но готовится к худшему. Идем!
— Какой чудесный рассвет, — выдохнул Кулл, — словно сама природа благословляет нас на подвиги. — Он покачнулся. — Дай обопрусь на тебя, Брул, от этой красоты у меня даже закружилась голова.
— Она кружится у обоих, но не от красоты рассветных гор, а от выпитого вина, — рассмеялся Брул. — Какой коварный напиток Вино Жизни — пьешь и хочется еще и еще. А потом наступает расплата. Но сейчас кажется, что мы без отдыха пешком можем выйти из гор. Такое впечатление, что еще бы глоток этого вина и полетел бы над горами без крыльев.
— А мы и полетим, — все более заплетающимся языком ответил Кулл.
Они спускались по довольно крутому склону к тропе, держась друг за друга.
Коней, конечно, внизу не было.
— Пойдем вперед, — предложил пикт. — Если не ошибаюсь, в нескольких милях отсюда стоянка, где путники ночуют… Там вкопан древний идол, охраняющий ночлег. Там большая поляна, множество сложенных из камней очагов и даже навес от дождя. Мы же сами там и собирались ночевать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
— Рождение, тайна… Постигнуть эту тайну, Кулл, можно только когда родишь сам. Я совершил ошибку, не оставив после себя детей, брезговав женщинами ради познания таинств и загадок природы. Теперь поздно… Вино Жизни дало мне сил, оно питает меня, но я растолстел так, что никто и не взглянет на меня. Да я и сам не могу глядеть на женщин — слишком поздно, я хочу лишь умереть, я сделал все в жизни, что мог и желаю, чтобы душа моя обрекла покой, став далекой звездой… Не повторяй моей ошибки, Кулл, откажись от своей клятвы не думать о женщинах, тебе необходимо продолжить свой род, род о котором ты ничего не знаешь, но которым можешь гордиться. Женщины отнимают сиюминутную силу, ты прав, но — как поздно я это понял, глупец! — они дают другую: силу жить. Ты всего себя посвятил своей стране, как другой посвящает всего себя возлюбленной. Но, Кулл, если ты погибнешь не продолжив себя в детях, то на твое место придут те, кто тебя ненавидит и разрушит все построенное тобой с таким трудом и самоотдачей. Царь Борна пожрал сам себя — он предавался любви животной, он не любил. Полюби ты, и тогда, когда станешь звездой светить людям из далеких галактик, тебе будут помогать и отсветы твоих детей.
— Да, мудрый Раама, женщины не влекут меня… То есть я сам гнал все мысли о них прочь, я на них даже не смотрел. Но если ты утверждаешь… Раама, что с тобой?
Тело старого мага обмякло и он повалился на бок, упал на огромную каменную скамью, которая только и могла выдержать его вес. Брул встал и потряс мага за плечо.
— Он спит, — сказал Брул. — Наверное, срок его бдения закончился, как он говорил, и он заснул волшебным сном еще на два года. Эй, Кулл, не пей вина, оно хмелит голову — так сказал Раама.
— Любое вино хмелит голову, — зло ответил Кулл и залпом опрокинул кубок с Вином Жизни в себя. — Идем отсюда, здесь больше нечего делать.
— Может быть, — предложил Брул, зачерпывая флягой Вино Жизни из колодца, — здесь и переночуем?
— Нет, — жестко ответил царь. И добавил мягче: — Мне тяжело здесь находиться, Брул, сам не знаю почему. А потом… Тот камень у пещеры… Вдруг он закроется сам собой и мы окажемся замурованы здесь на два года?
Друзья торопливо уложили поудобнее на скамье старого чародея, о котором по всему миру ходило множество самых противоречивых легенд, но которого из всех сейчас живущих видели теперь лишь они двое, и поспешили покинуть пещеру.
Им предстояли трудные дни, и они теперь точно знали об этом. Но, как и положено варварам от рождения, смело смотрели в будущее. К тому же кровь будоражило удивительное Вино Жизни, выпитое в изрядном количестве из волшебного колодца. Сейчас каждый из них мог бесстрашно с голыми руками пойти на повелителя змеелюдей. Но до него еще необходимо было добраться…
Глава 6. СЛУЧАЙНЫЕ ПОПУТЧИКИ
Путь назад по туннелю показался Куллу с Брулом в дюжину раз длиннее, чем когда они шли в волшебную пещеру. Может потому, что забыли факелы у чудесного колодца и продвигались в полной темноте, держась руками за шершавую стену, может потому, что выпитое Вино Жизни кружило голову и замедляло движения, хотя создавало иллюзию прилива энергии, а может потому, что они боялись оказаться замурованными в скале и им не терпелось выбраться на свежий воздух.
Когда они вышли, наконец-то, из колдовской пещеры, остановились пораженные — буйство красок превращало южные горы в нечто фантастическое: красные блики солнца, казалось, боролись с вечным злом теней, с суровостью скал, с равнодушностью неба.
— Ничего себе, — пробормотал Брул, — уже закат… А я считал, что мы совсем недолго там просидели.
— Странный это закат, Брул, — заметил царь. — Солнце сошло с ума и уходит на восток? Нет, Брул, это — рассвет! Смотри — солнце прямо на глазах поднимается над горами и свет все ярче…
— Ты хочешь сказать, что мы провели в этой пещере всю ночь?! — не веря собственным глазам воскликнул пикт.
Атлант пожал плечами.
— Еще и не такие чудеса случается на свете, друг Брул, — задумчиво произнес он и обернулся. — Вот тебе еще одно чудо, которое не могут совершить людские руки, смотри!
Брул тоже обернулся. Огромный камень, что торчал у входа, бесшумно встал на место и теперь не знающий человек никогда бы не сказал, что где-то здесь есть пещера, в которой тысячи лет в мрачном одиночестве томится легендарный чародей Раама.
— Да… — только и мог произнести пикт.
Но сюрпризы на этом не кончились. Коней не было. Одинокое чахлое деревце по-прежнему стояло, растопырив кривые ветви, а коней нет.. Даже обрывков поводьев не было — либо Кулл и Брул, торопясь войти в пещеру, плохо их привязали, либо коней похитили.
Но кто мог в этом глухом месте украсть коней? Если только конокрад не шел по следу, но это было вообще маловероятно, скорее поверишь в какое-нибудь чудо магии или собственную неаккуратность.
— Да… — повторил Брул. — И что теперь будем делать?
Кулл, всмотревшись в камни под ногами, сказал:
— Похоже, коней что-то очень напугало и они, дернув, развязали слабые узлы и убежали. — Он показал рукой к спуску. — Они поскакали туда, могли и шею свернуть… Так или иначе надо спускаться на тропу. Может, кони успокоились и щиплют тропу в миле отсюда…
— Варвар всегда верит в лучшее, — согласился Брул, — но готовится к худшему. Идем!
— Какой чудесный рассвет, — выдохнул Кулл, — словно сама природа благословляет нас на подвиги. — Он покачнулся. — Дай обопрусь на тебя, Брул, от этой красоты у меня даже закружилась голова.
— Она кружится у обоих, но не от красоты рассветных гор, а от выпитого вина, — рассмеялся Брул. — Какой коварный напиток Вино Жизни — пьешь и хочется еще и еще. А потом наступает расплата. Но сейчас кажется, что мы без отдыха пешком можем выйти из гор. Такое впечатление, что еще бы глоток этого вина и полетел бы над горами без крыльев.
— А мы и полетим, — все более заплетающимся языком ответил Кулл.
Они спускались по довольно крутому склону к тропе, держась друг за друга.
Коней, конечно, внизу не было.
— Пойдем вперед, — предложил пикт. — Если не ошибаюсь, в нескольких милях отсюда стоянка, где путники ночуют… Там вкопан древний идол, охраняющий ночлег. Там большая поляна, множество сложенных из камней очагов и даже навес от дождя. Мы же сами там и собирались ночевать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59