Белая вспышка шока перед глазами Йамбе сменилась алой пеленой боли. Он рухнул на колени. Кончик лезвия царапнул по кости, но выходить не собирался.
Идущий ему навстречу мужчина обладал высоким ростом и превосходным телосложением. Даже в потрепанном и запачканном скафандре он умудрялся выглядеть величественным. Его резкое, продолговатое лицо и череп были гладко выбриты, и всю кожу покрывала густая сеть татуировок. Большие темные глаза словно видели Йамбе насквозь; и на мгновение капитан даже забыл о боли в руке и ноге, о теплой струйке крови, стекающей на пол.
— Сколько топлива, — повторил мужчина тем же самым низким и звучным голосом, что слышался по вокс-каналу, — имеется на твоем корабле?
— Убирайся, бандит! — огрызнулся Йамбе.
Только отчаяние удерживало его от обморока. Он не хочет здесь умирать. Он не умрет. Он собирался бросить корабль на Эпсилон Октариус и отправиться на поверхность, чтобы начать новую жизнь, подальше от космоса. Он не должен погибнуть!
Человек что-то бросил в Йамбе — что-то теплое и ужасное; оно шмякнуло капитана по голове и свалило его на грязный металлический пол. Боль тотчас вонзилась в мозг горячей иглой, а когда пятна перед глазами рассеялись, Йамбе увидел, что рядом с ним лежит отрезанная голова Лестина с отвисшей челюстью и открытыми глазами.
— Сколько топлива на твоем корабле? Твой человек сказал, что он этого не знает.
Йамбе поднял голову. В глазах захватчика зияла полная пустота. На секунду капитану показалось, что он заглянул в варп, в бесконечность Хаоса, сводящую людей с ума.
— Достаточно, — заикаясь, пробормотал Йамбе. — Достаточно, чтобы добраться отсюда до Эпсилон Октариус. Если требуется больше, надо запустить второй реактор.
— Хорошо, — бросил мужчина, а потом перевел взгляд куда-то за голову Йамбе. — Убери его.
Йамбе оглянулся. Сзади кто-то стоял, хотя капитан и не слышал ничьих шагов. Это была женщина в черном блестящем облегающем костюме, под которым были видны тугие мускулы, словно кольца змеи, обвивавшие тело. Глаза с золотистыми крапинками смотрели на капитана с презрением.
— Я не могу здесь умереть… — заговорил капитан, но это не помешало ей поднять длинный блестящий меч и одним ударом рассечь Йамбе пополам.
Аларик не мог ощущать состояние Шлейфа, как это делала Лигейя, но ему хватало и донесений, стекавшихся в крепость на Трепитосе. Промышленный мир Магнос Омикрон был объят гражданской войной, в которой верные Императору адепты сражались с толпами последователей нечестивого проповедника. На Вулканис Ультор было введено военное положение. По приказу кардинала Рекобы подразделения тяжелой балурианской пехоты непрерывно патрулировали улицы и ограждали богатые кварталы верхнего города от банд культистов, роящихся в трущобах.
Немногочисленные корабли военной флотилии Шлейфа беспрестанно курсировали между мирами и уничтожали каждый грузовой корабль, если его капитан не мог вразумительно перечислить груз и всех членов экипажа.
Апокалиптические бедствия обрушились на многие миры. Как только распространились первые слухи, граждане Империума наводнили соборы. Проповедники совершали многолюдные молебны во имя спасения и всепрощения. Молящиеся приходили в экстаз: временами собрания благочестивых имперцев невозможно было отличить от сборищ культистов Гаргатулота.
Аларик начал осознавать, насколько силен Тысячеликий Принц. Один лишь слух о его существовании вызвал неизмеримые страдания и ужас.
Возможно, вся необходимая Аларику информация содержалась в архиве Трепитоса. Но молодой капитан Серых Рыцарей был не в состоянии пересмотреть все бесконечные кипы бумаг на полуистлевших полках. Весь штат подчиненных инквизитора Клаэса не раз уже пытался это сделать, но и они потерпели неудачу. Аларику оставалось работать лишь со свежими донесениями из миров Шлейфа да с той небольшой частью документов по истории системы, что была разобрана и тщательно рассортирована.
Комната над архивом была высокой и продувалась бесконечными сквозняками. Сквозь высокие стрельчатые окна пробивались скудные лучи света, с трудом рассеивая сумрак. Несколько служителей крепости сновали вдоль полок, закрывавших все стены помещения, и приносили Аларику требуемые материалы. Он понимал, что не сможет ничего обнаружить сверх того, что уже просмотрела и изучила Лигейя, но приходилось использовать любые возможности. Ставка была слишком высока, чтобы хоть чем-то пренебрегать.
Сотни донесений, лежащих перед Алариком, рассказывали о зверствах, учиненных культистами Гаргатулота. В них упоминались взрывы бомб, массовые убийства, мятежи, еретические проповеди по вокс-сети, набеги на имперские соборы, многочисленные похищения людей…
Инквизитор Лигейя могла погружаться в самое сердце тьмы, могла исследовать безумные идеи, занимавшие мысли последователей Гаргатулота. Все это было недоступно Аларику. По сравнению с Лигейей, его разум оставался закрытой комнатой.
— Брат-капитан, — раскатился под сводом знакомый низкий голос.
Аларик оторвался от кипы донесений и увидел идущего к нему через архивную комнату Танкреда. Двое работников крепости с удивлением обернулись, чтобы посмотреть на громадную фигуру: Танкред был в своих терминаторских доспехах, и его рост почти вдвое превышал рост нормального человека.
— Астропаты крепости получили послание, что Генхайн благополучно добрался до Титана.
— Хорошо. — Аларик все еще не привык, чтобы к нему обращались «брат-капитан».— Я хочу, чтобы мы были готовы к выступлению, как только «Рубикон» вернется. У нас совсем не осталось времени. Гаргатулот все ближе.
Танкред кивком указал на пачку бумаг:
— Насколько все плохо?
— Очень плохо. Ни один мир не избежал разложения. Пострадал даже Магнос Омикрон. Войска планетарной обороны не справляются. То же самое относится к правоохранительным органам. Арбитрес стараются изо всех сил, но им приходится подавлять слишком много культов.
Аларик грустно покачал головой:
— Как долго они здесь таились? Неизвестно. На Софано Секундосе было совсем другое дело. Это изолированный мир, и процесс мог идти несколько столетий. А сейчас мы столкнулись с миллионами мужчин и женщин. Сотни культов в каждом мире по всему Шлейфу. И все они соблюдали секретность, но только до сих пор.
— Военные флотилии в состоянии изолировать этот район. Надо объявить Крестовый Поход.
Танкред имел все основания так говорить: раньше случалось, что зачистке подвергались целые сектора космоса. В мирах Шабаша, в зоне Асклепиана и в некоторых других районах — все эти миры очищались Крестовым Походом войск Имперской армии и флотилий.
— Если бы Шлейф был охвачен открытым восстанием, если бы половина Имперских войск не была прикована к Оку Ужаса, Маллеус, возможно, так бы и поступил, — ответил Аларик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Идущий ему навстречу мужчина обладал высоким ростом и превосходным телосложением. Даже в потрепанном и запачканном скафандре он умудрялся выглядеть величественным. Его резкое, продолговатое лицо и череп были гладко выбриты, и всю кожу покрывала густая сеть татуировок. Большие темные глаза словно видели Йамбе насквозь; и на мгновение капитан даже забыл о боли в руке и ноге, о теплой струйке крови, стекающей на пол.
— Сколько топлива, — повторил мужчина тем же самым низким и звучным голосом, что слышался по вокс-каналу, — имеется на твоем корабле?
— Убирайся, бандит! — огрызнулся Йамбе.
Только отчаяние удерживало его от обморока. Он не хочет здесь умирать. Он не умрет. Он собирался бросить корабль на Эпсилон Октариус и отправиться на поверхность, чтобы начать новую жизнь, подальше от космоса. Он не должен погибнуть!
Человек что-то бросил в Йамбе — что-то теплое и ужасное; оно шмякнуло капитана по голове и свалило его на грязный металлический пол. Боль тотчас вонзилась в мозг горячей иглой, а когда пятна перед глазами рассеялись, Йамбе увидел, что рядом с ним лежит отрезанная голова Лестина с отвисшей челюстью и открытыми глазами.
— Сколько топлива на твоем корабле? Твой человек сказал, что он этого не знает.
Йамбе поднял голову. В глазах захватчика зияла полная пустота. На секунду капитану показалось, что он заглянул в варп, в бесконечность Хаоса, сводящую людей с ума.
— Достаточно, — заикаясь, пробормотал Йамбе. — Достаточно, чтобы добраться отсюда до Эпсилон Октариус. Если требуется больше, надо запустить второй реактор.
— Хорошо, — бросил мужчина, а потом перевел взгляд куда-то за голову Йамбе. — Убери его.
Йамбе оглянулся. Сзади кто-то стоял, хотя капитан и не слышал ничьих шагов. Это была женщина в черном блестящем облегающем костюме, под которым были видны тугие мускулы, словно кольца змеи, обвивавшие тело. Глаза с золотистыми крапинками смотрели на капитана с презрением.
— Я не могу здесь умереть… — заговорил капитан, но это не помешало ей поднять длинный блестящий меч и одним ударом рассечь Йамбе пополам.
Аларик не мог ощущать состояние Шлейфа, как это делала Лигейя, но ему хватало и донесений, стекавшихся в крепость на Трепитосе. Промышленный мир Магнос Омикрон был объят гражданской войной, в которой верные Императору адепты сражались с толпами последователей нечестивого проповедника. На Вулканис Ультор было введено военное положение. По приказу кардинала Рекобы подразделения тяжелой балурианской пехоты непрерывно патрулировали улицы и ограждали богатые кварталы верхнего города от банд культистов, роящихся в трущобах.
Немногочисленные корабли военной флотилии Шлейфа беспрестанно курсировали между мирами и уничтожали каждый грузовой корабль, если его капитан не мог вразумительно перечислить груз и всех членов экипажа.
Апокалиптические бедствия обрушились на многие миры. Как только распространились первые слухи, граждане Империума наводнили соборы. Проповедники совершали многолюдные молебны во имя спасения и всепрощения. Молящиеся приходили в экстаз: временами собрания благочестивых имперцев невозможно было отличить от сборищ культистов Гаргатулота.
Аларик начал осознавать, насколько силен Тысячеликий Принц. Один лишь слух о его существовании вызвал неизмеримые страдания и ужас.
Возможно, вся необходимая Аларику информация содержалась в архиве Трепитоса. Но молодой капитан Серых Рыцарей был не в состоянии пересмотреть все бесконечные кипы бумаг на полуистлевших полках. Весь штат подчиненных инквизитора Клаэса не раз уже пытался это сделать, но и они потерпели неудачу. Аларику оставалось работать лишь со свежими донесениями из миров Шлейфа да с той небольшой частью документов по истории системы, что была разобрана и тщательно рассортирована.
Комната над архивом была высокой и продувалась бесконечными сквозняками. Сквозь высокие стрельчатые окна пробивались скудные лучи света, с трудом рассеивая сумрак. Несколько служителей крепости сновали вдоль полок, закрывавших все стены помещения, и приносили Аларику требуемые материалы. Он понимал, что не сможет ничего обнаружить сверх того, что уже просмотрела и изучила Лигейя, но приходилось использовать любые возможности. Ставка была слишком высока, чтобы хоть чем-то пренебрегать.
Сотни донесений, лежащих перед Алариком, рассказывали о зверствах, учиненных культистами Гаргатулота. В них упоминались взрывы бомб, массовые убийства, мятежи, еретические проповеди по вокс-сети, набеги на имперские соборы, многочисленные похищения людей…
Инквизитор Лигейя могла погружаться в самое сердце тьмы, могла исследовать безумные идеи, занимавшие мысли последователей Гаргатулота. Все это было недоступно Аларику. По сравнению с Лигейей, его разум оставался закрытой комнатой.
— Брат-капитан, — раскатился под сводом знакомый низкий голос.
Аларик оторвался от кипы донесений и увидел идущего к нему через архивную комнату Танкреда. Двое работников крепости с удивлением обернулись, чтобы посмотреть на громадную фигуру: Танкред был в своих терминаторских доспехах, и его рост почти вдвое превышал рост нормального человека.
— Астропаты крепости получили послание, что Генхайн благополучно добрался до Титана.
— Хорошо. — Аларик все еще не привык, чтобы к нему обращались «брат-капитан».— Я хочу, чтобы мы были готовы к выступлению, как только «Рубикон» вернется. У нас совсем не осталось времени. Гаргатулот все ближе.
Танкред кивком указал на пачку бумаг:
— Насколько все плохо?
— Очень плохо. Ни один мир не избежал разложения. Пострадал даже Магнос Омикрон. Войска планетарной обороны не справляются. То же самое относится к правоохранительным органам. Арбитрес стараются изо всех сил, но им приходится подавлять слишком много культов.
Аларик грустно покачал головой:
— Как долго они здесь таились? Неизвестно. На Софано Секундосе было совсем другое дело. Это изолированный мир, и процесс мог идти несколько столетий. А сейчас мы столкнулись с миллионами мужчин и женщин. Сотни культов в каждом мире по всему Шлейфу. И все они соблюдали секретность, но только до сих пор.
— Военные флотилии в состоянии изолировать этот район. Надо объявить Крестовый Поход.
Танкред имел все основания так говорить: раньше случалось, что зачистке подвергались целые сектора космоса. В мирах Шабаша, в зоне Асклепиана и в некоторых других районах — все эти миры очищались Крестовым Походом войск Имперской армии и флотилий.
— Если бы Шлейф был охвачен открытым восстанием, если бы половина Имперских войск не была прикована к Оку Ужаса, Маллеус, возможно, так бы и поступил, — ответил Аларик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96