Валинов встал с заднего сиденья и присмотрелся к багровым вспышкам взрывов, говорящих об ожесточенном обстреле.
Последняя из культистов Лигейи сидела рядом с ним, и ее всегда напряженные мускулы время от времени слегка подергивались. Валинов позаботился, чтобы спрятать культиста на время, пока он занимался делами в особняке Рекобы. Женщина выглядела зловеще и могла свести на нет все его старания заручиться доверием кардинала. Сейчас, за пределами города, ему больше не надо было ее скрывать. Валинов должен выглядеть настоящим воином, и присутствие культиста смерти без слов напомнит окружающим о нависшей угрозе.
Офицер повернул кар на север, и Валинов увидел, что они едут вдоль участка, занятого балурианскими пехотинцами. Тяжелая пехота Балура славилась жесткой дисциплиной. Эта черта воинов, наряду с панцирными доспехами и лазружьями, приспособленными для мощной стрельбы на близком расстоянии, представляла для Валинова особую ценность. Балурианцы сделают то, что им будет приказано,— даже если им, всем до одного, придется погибнуть.
Пехотные офицеры громко отдавали приказы, расставляя отряды по позициям. Все участки обороны простреливались перекрестным огнем. Контратакующие подразделения заняли места в укрытиях, тяжелые орудия нацелили стволы на мертвую равнину. Полковой комиссар обходил строй с болт-пистолетом в руке, но Валинов знал, что дисциплинированные войска подчинятся и слову. Разве что в самом конце битвы понадобятся угрозы, но тогда это уже не будет иметь никакого значения.
Наземный кар проехал дальше на север, к химическому заводу, стоящему на белом от отходов берегу озера Рапакс. В сумрачном освещении, сменившем утреннее солнце Вулканис Ультора, заблестели ярко-красные доспехи сестер Ордена Кровавой Розы. На крыше завода Валинов заметил сестер из отделения возмездия, вооруженных тяжелыми болтерами. Воины отделения серафимов, выделяющиеся прыжковыми ранцами на спинах, стояли на коленях перед старшими сестрами. Это подразделение готовилось к контратакам в том случае, если противник прорвет линию обороны.
Канонесса Людмилла привела с собой более двух сотен боевых сестер. Валинов, намереваясь осмотреть их позиции, хотел лично поблагодарить ее и еще раз предупредить о свойствах врагов. Он намеревался сказать, что у их предводителя должно быть могущественное демоническое оружие. Его необходимо захватить и передать Инквизиции для уничтожения. Людмилла наверняка ему поверит, поскольку яркие вспышки стрельбы на высокой орбите подтверждали правоту Валинова.
Валинов уже победил. Сам Повелитель Перемен обещал ему это; оставалось лишь еще немного притвориться и позволить нитям судьбы сплестись вокруг него в желаемый узор. Валинов и сейчас ощущал тяжесть судьбы, нависшей над Вулканис Ультором, сковавшей свободу этого мира. Хаос сам по себе воплощал истинную свободу, торжество беспредельных возможностей души. Он давал возможность человечеству развиваться под руководством Повелителя Перемен.
Но сначала необходимо было стереть в мыслях смертных всякое представление о свободе. Только так они смогут осознать мудрость Тзинча. Человечество должно быть целиком, без остатка подчинено воле Тзинча, чтобы потом стать свободным. Людские массы никогда не смогут осознать эту единственную истину. И потому избранным — таким, как Валинов, — выпало стать инструментами воцарения Хаоса.
В небе уже можно было разглядеть силуэт «Рубикона» — осколок яркого серебра, за которым летели обломки и, словно хвост кометы, растекалась горящая плазма.
Наземный кар остановился в тылу участка Сестер Битвы. Водитель-балурианец ловко соскочил вниз и открыл дверцу для Валинова и культиста смерти. Валинов шагнул на иссохшую пыльную землю, расправил плечи. Одной рукой он придерживал противоосколочную накидку, другой — рукоять энергетического меча.
Культист смерти тотчас заняла место немного сзади, и Валинов на мгновение задумался, имела ли она представление о том, во что ввязалась. Женщина никогда не разговаривала; он даже не знал ее имени, но был уверен, что она последует за ним до самой смерти, как шла за предыдущей госпожой Лигейей.
И это тоже его устраивало. Какую бы судьбу ни готовил Тзинч для Вулканис Ультора, для исполнения его замысла потребуется много смертей.
— Рубка! — кричал Аларик, едва слыша свой собственный голос в грохоте разлетающегося на части «Рубикона».
Снаряды все еще молотили по корпусу корабля, с ревом детонировали, со скрипом отрывали пластины брони. Сквозь сотни отверстий в космос с оглушительным свистом вырывался воздух.
Аларик услышал едва различимый на фоне помех голос:
— …докладываю о разрушениях… почти тридцать процентов…
— Мы долетим до низкой орбиты? — прокричал Аларик.
— …разрушены системы… мощность двигателей… упала до двадцати процентов…
Аларик даже не мог разобрать, кто из команды Маллеус ему отвечал. Похоже, капитанский мостик тоже разрушен. Сколько же погибло членов экипажа? Сколько еще погибнет, пока «Рубикон» окончательно не ослепнет и не распадется на части?
«Громовой ястреб» неистово трясло в стартовой ячейке, словно он преодолевал в полете жестокую турбулентность. Серые Рыцари оставались накрепко пристегнутыми ремнями безопасности, а по всему кораблю гремели взрывы.
Внезапно на вокс-канале исчезли все помехи, и сквозь шум гибнущего боевого крейсера прорвался отчетливый голос:
— Брат-капитан Аларик, капитанский мостик разрушен. Мы настроили системы «Рубикона» на высадку десанта, но не осталось никого, чтобы откорректировать курс в случае отклонения корабля.
Аларик узнал голос офицера, командира связи, но не мог вспомнить его имя.
— Если двигатели выдержат, — продолжал командир, — мы войдем в атмосферу через шесть минут. А сейчас мы направляемся на вашу палубу, чтобы удостовериться, что двери ангара откроются.
— Отличная работа, офицер, — сказал Аларик, снова услышав треск помех. — Как твое имя?
— Ни у кого из нас нет имени, — донесся едва слышный ответ. — Выброс десанта через шесть минут, брат-капитан. Да защитит вас Император.
Боевые крейсеры, используемые Орденами Адептус Астартес, не несли на себе тяжелой артиллерии. Их строили ради скорости и маневренности. Основной задачей этих кораблей была быстрая и безопасная переброска космодесантников для участия в наземных операциях. Крейсеры могли выдержать чудовищные обстрелы; их прочность была сравнима с прочностью судов имперской флотилии, намного превосходящих по размерам. На «Святом пламени» подсчитали, что для полного уничтожения «Рубикона» потребуется почти весь боезапас, имеющийся в бортовых орудиях.
Однако «Рубикон» был настолько уникальным, что его нельзя было назвать обычным крейсером космодесантников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Последняя из культистов Лигейи сидела рядом с ним, и ее всегда напряженные мускулы время от времени слегка подергивались. Валинов позаботился, чтобы спрятать культиста на время, пока он занимался делами в особняке Рекобы. Женщина выглядела зловеще и могла свести на нет все его старания заручиться доверием кардинала. Сейчас, за пределами города, ему больше не надо было ее скрывать. Валинов должен выглядеть настоящим воином, и присутствие культиста смерти без слов напомнит окружающим о нависшей угрозе.
Офицер повернул кар на север, и Валинов увидел, что они едут вдоль участка, занятого балурианскими пехотинцами. Тяжелая пехота Балура славилась жесткой дисциплиной. Эта черта воинов, наряду с панцирными доспехами и лазружьями, приспособленными для мощной стрельбы на близком расстоянии, представляла для Валинова особую ценность. Балурианцы сделают то, что им будет приказано,— даже если им, всем до одного, придется погибнуть.
Пехотные офицеры громко отдавали приказы, расставляя отряды по позициям. Все участки обороны простреливались перекрестным огнем. Контратакующие подразделения заняли места в укрытиях, тяжелые орудия нацелили стволы на мертвую равнину. Полковой комиссар обходил строй с болт-пистолетом в руке, но Валинов знал, что дисциплинированные войска подчинятся и слову. Разве что в самом конце битвы понадобятся угрозы, но тогда это уже не будет иметь никакого значения.
Наземный кар проехал дальше на север, к химическому заводу, стоящему на белом от отходов берегу озера Рапакс. В сумрачном освещении, сменившем утреннее солнце Вулканис Ультора, заблестели ярко-красные доспехи сестер Ордена Кровавой Розы. На крыше завода Валинов заметил сестер из отделения возмездия, вооруженных тяжелыми болтерами. Воины отделения серафимов, выделяющиеся прыжковыми ранцами на спинах, стояли на коленях перед старшими сестрами. Это подразделение готовилось к контратакам в том случае, если противник прорвет линию обороны.
Канонесса Людмилла привела с собой более двух сотен боевых сестер. Валинов, намереваясь осмотреть их позиции, хотел лично поблагодарить ее и еще раз предупредить о свойствах врагов. Он намеревался сказать, что у их предводителя должно быть могущественное демоническое оружие. Его необходимо захватить и передать Инквизиции для уничтожения. Людмилла наверняка ему поверит, поскольку яркие вспышки стрельбы на высокой орбите подтверждали правоту Валинова.
Валинов уже победил. Сам Повелитель Перемен обещал ему это; оставалось лишь еще немного притвориться и позволить нитям судьбы сплестись вокруг него в желаемый узор. Валинов и сейчас ощущал тяжесть судьбы, нависшей над Вулканис Ультором, сковавшей свободу этого мира. Хаос сам по себе воплощал истинную свободу, торжество беспредельных возможностей души. Он давал возможность человечеству развиваться под руководством Повелителя Перемен.
Но сначала необходимо было стереть в мыслях смертных всякое представление о свободе. Только так они смогут осознать мудрость Тзинча. Человечество должно быть целиком, без остатка подчинено воле Тзинча, чтобы потом стать свободным. Людские массы никогда не смогут осознать эту единственную истину. И потому избранным — таким, как Валинов, — выпало стать инструментами воцарения Хаоса.
В небе уже можно было разглядеть силуэт «Рубикона» — осколок яркого серебра, за которым летели обломки и, словно хвост кометы, растекалась горящая плазма.
Наземный кар остановился в тылу участка Сестер Битвы. Водитель-балурианец ловко соскочил вниз и открыл дверцу для Валинова и культиста смерти. Валинов шагнул на иссохшую пыльную землю, расправил плечи. Одной рукой он придерживал противоосколочную накидку, другой — рукоять энергетического меча.
Культист смерти тотчас заняла место немного сзади, и Валинов на мгновение задумался, имела ли она представление о том, во что ввязалась. Женщина никогда не разговаривала; он даже не знал ее имени, но был уверен, что она последует за ним до самой смерти, как шла за предыдущей госпожой Лигейей.
И это тоже его устраивало. Какую бы судьбу ни готовил Тзинч для Вулканис Ультора, для исполнения его замысла потребуется много смертей.
— Рубка! — кричал Аларик, едва слыша свой собственный голос в грохоте разлетающегося на части «Рубикона».
Снаряды все еще молотили по корпусу корабля, с ревом детонировали, со скрипом отрывали пластины брони. Сквозь сотни отверстий в космос с оглушительным свистом вырывался воздух.
Аларик услышал едва различимый на фоне помех голос:
— …докладываю о разрушениях… почти тридцать процентов…
— Мы долетим до низкой орбиты? — прокричал Аларик.
— …разрушены системы… мощность двигателей… упала до двадцати процентов…
Аларик даже не мог разобрать, кто из команды Маллеус ему отвечал. Похоже, капитанский мостик тоже разрушен. Сколько же погибло членов экипажа? Сколько еще погибнет, пока «Рубикон» окончательно не ослепнет и не распадется на части?
«Громовой ястреб» неистово трясло в стартовой ячейке, словно он преодолевал в полете жестокую турбулентность. Серые Рыцари оставались накрепко пристегнутыми ремнями безопасности, а по всему кораблю гремели взрывы.
Внезапно на вокс-канале исчезли все помехи, и сквозь шум гибнущего боевого крейсера прорвался отчетливый голос:
— Брат-капитан Аларик, капитанский мостик разрушен. Мы настроили системы «Рубикона» на высадку десанта, но не осталось никого, чтобы откорректировать курс в случае отклонения корабля.
Аларик узнал голос офицера, командира связи, но не мог вспомнить его имя.
— Если двигатели выдержат, — продолжал командир, — мы войдем в атмосферу через шесть минут. А сейчас мы направляемся на вашу палубу, чтобы удостовериться, что двери ангара откроются.
— Отличная работа, офицер, — сказал Аларик, снова услышав треск помех. — Как твое имя?
— Ни у кого из нас нет имени, — донесся едва слышный ответ. — Выброс десанта через шесть минут, брат-капитан. Да защитит вас Император.
Боевые крейсеры, используемые Орденами Адептус Астартес, не несли на себе тяжелой артиллерии. Их строили ради скорости и маневренности. Основной задачей этих кораблей была быстрая и безопасная переброска космодесантников для участия в наземных операциях. Крейсеры могли выдержать чудовищные обстрелы; их прочность была сравнима с прочностью судов имперской флотилии, намного превосходящих по размерам. На «Святом пламени» подсчитали, что для полного уничтожения «Рубикона» потребуется почти весь боезапас, имеющийся в бортовых орудиях.
Однако «Рубикон» был настолько уникальным, что его нельзя было назвать обычным крейсером космодесантников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96