Подняв изуродованную руку над кувшином и обрызгав его свежей кровью, она, похоже, придала джинну новые силы. Превратившись в длинное щелкающее насекомое, джинн двигался прямо на нас.
Анна раскачивала серебряным полумесяцем, стараясь удержать джинна на безопасном расстоянии, но мы, тем не менее, не сводили с него глаз, чтобы быть в любую минуту готовыми к нападению, в случае если полумесяц не спасет нас от злого духа. Анна еще раз высоко подняла полумесяц и громко произнесла очередное арабское заклинание. Чудо-насекомое заколебалось.
Тем временем мисс Джонсон с остервенением Разорвала на себе платье, оно упало с ее плеч и лежало на подув виде груды лохмотьев. Затем она ухватила оставшимися пальцами левой руки бледный сосок правой груди и, сделав страшную мину, оторвала его. Мне было жутко и противно, но эти мазохистские штучки, проделываемые мисс Джонсон, похоже, только разжигали ее пыл, и она со звериной яростью размазывала кровь по своему животу, рыча от удовольствия.
— Хатхока! — кричала она. — Хатхока джинхатха!
Неожиданно Анна рухнула на пол. Профессор Кволт тут же подскочил к ней и попытался забрать из ее рук серебряный полумесяц, но только он к нему прикоснулся, как моментально отдернул руку, будто обжегся.
— Боже, да он раскаленный! Я не могу к нему прикоснуться!
— Вынесите ее отсюда! — завопил я. — Я уж сам попробую, если смогу…
А джинн, приняв форму хозяина, тем временем подошел почти вплотную, чего я в дыму и не заметил. Пока я пытался помочь профессору вынести Анну из башни, сбоку от моего лица я услышал свистящий звук прута и тут осознал, что моя щека аккуратно и быстро рассечена, причем абсолютно безболезненно, как это делает ядовитая медуза. Мое лицо!
Я в отчаянии стал махать руками, отбиваясь от невидимого врага, но это было бесполезной тратой сил. Джинн, как бы развлекаясь, стоял в центре комнаты и превращался из одного чудища в другое. Такое не могло присниться даже в ночном кошмаре. Затем постепенно на телe какого-то очередного урода стала вырисовываться голова Макса Грейвса. Оформившись в более или менее похожее подобие, она уставилась на меня с невеселой усмешкой, как бы довольствуясь тем, какой ужас производила на меня.
— Макс, — в замешательстве шептал я, — Макс, пожалуйста.
Лицо продолжало улыбаться, но в этой улыбке, а точнее, гримасе, не было ничего человеческого. На долю секунды лицо Макса исчезло, затем появилось снова.
— Макс, отпусти нас. Макс, ради бога…
Меня трясло и мутило в стоградусной жаре. Пока я бормотал себе под нос невероятную сумятицу, профессор Кволт успел вытащить Анну в коридор.
Джинн подплыл поближе. Лицо Макса Грейвса медленно таяло, превратившись в красный сгусток, затем вновь появилось на том же месте, но огромных размеров, и поползло по мне на растягивавшейся тонкой шее.
— Пожалуйста, Макс… — бормотал я.
Мне начинало казаться, что джин, хочет обвить меня своими вседостигающими руками и задушить. Но тут произошло неожиданное: вместо того, чтобы взяться за меня, джинн вдруг дернулся назад, по-змеиному отполз на середину комнаты и начал кружиться вокруг мисс Джонсон, которая теперь лежала на полу в луже собственной крови, трясясь и извиваясь всем телом в истерическом экстазе.
Профессор осторожно подошел сзади и взял меня за локоть, слегка оттягивая назад, приглашая покинуть башню. Никто из нас был не в силах оторвать взор от джинна, который теперь исполнял вокруг мисс Джонсон какой-то дьявольский ритуальный танец, как на черной мессе. Она старалась ухватить джинна и притянуть его к себе, похотливо раскрыв рот, как сексуальная маньячка. Затем медленно протянула руки и сорвала с себя остатки своей одежды.
Мы в ужасе остановились и смотрели, как джинн, суживая круги вокруг страждущей женщины, наконец оказался над ней и принялся извиваться между ее раздвинутых бедер. Мисс Джонсон выгнулась и застонала, а расплывчатое тело джинна сгруппировалось и напряглось, и они тесно прижались друг к другу. Глядя прямо на джинна, она протянула руку, на которой были все пальцы, вниз, и раскрыла свою мокрую растревоженную вульву, приглашая чудовище сделать свое дело. Джинн затрясся, мы видели, как его спиралевидно закрученная эктоплазма дюйм за дюймом входила в нее. Мисс Джонсон издала такой истошный крик боли и наслаждения, что мы не выдержав этого, отвернулись.
— А-а-а-а-х-х-х! У-х-х-х! О-х-х-х! — вскрикивала она. О, как много! Как много боли! Это так больно! У-х-х-х!
— Господи всевышний! — вопрошал профессор Кволт. — Скажи, что нам делать?
Я встал перед Анной на колени. Она была очень бледна и казалась погруженной в глубокую кому. Одному богу было известно, выживет она или погибнет.
— Анна! — крикнул я. — Анна! Что надо сделать?
Поначалу казалось, что Анна не в состоянии ничего сказать, но она сонно приоткрыла глаза и прошептала:
— Гарри…
Я похлопал ее по щекам, пытаясь вернуть к жизни.
— Анна, джинн совсем обезумел! Анна, послушай меня! Анна, что нам делать?
А позади нас из башни доносились истошные крики мисс Джонсон, стоны и рычания джинна. Крики женщины не походили на человеческие, это были вопли терзаемого животного, в них слышались оттенки сексуального экстаза, нотки отчаяния и приближающейся агонии.
Анна прошептала что-то, но так слабо, что я не мог расслышать. Я подставил ухо поближе. Она вновь прошептала:
— Ночные часы.
Профессор Кволт посмотрел на меня.
— Вот оно что! — сказал он. — Теперь джинн осуществил свой выход и ночные часы уже ему не нужны, а значит, их можно использовать в других целях. То есть мы можем обратить их энергию против него! Может, мы даже убьем его с их помощью!
Я встал.
— Давайте же, черт возьми, выберемся сначала отсюда! Я даже не представляю, как можно обращаться с этими проклятыми часами, а вы?
Профессор Кволт молча помог мне поднять Анну с пола, и мы, насколько могли быстро, понесли ее к лестнице по коридору второго этажа.
— Может, это и не страшно, — пыхтел профессор Кволт. — Может, с часами можно справиться и без особого опыта…
Мы с трудом спускались, Анной на руках по лестнице в кромешной тьме.
— Не хотел бы я попасть впросак с этими чертовыми часами, — сказал я.
Крики мисс Джонсон эхом разносились по коридорам, а от чудовищных звуков джинна вибрировали стены и дрожал пол.
Наконец мы выбрались из дома. На улице было тепло и свежо, а над нами горела, потухала и вновь зажигалась луна, когда на нее наползали и отходили облака. В воздухе витал некий особенный запах опасности, темная лужайка казалась огромной и дикой.
Мы подняли Анну на плечи и понесли через лужайку к ночным часам.
Дойдя до каменного пьедестала, мы положили Анну рядом на траву, и профессор Кволт проверил пульс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Анна раскачивала серебряным полумесяцем, стараясь удержать джинна на безопасном расстоянии, но мы, тем не менее, не сводили с него глаз, чтобы быть в любую минуту готовыми к нападению, в случае если полумесяц не спасет нас от злого духа. Анна еще раз высоко подняла полумесяц и громко произнесла очередное арабское заклинание. Чудо-насекомое заколебалось.
Тем временем мисс Джонсон с остервенением Разорвала на себе платье, оно упало с ее плеч и лежало на подув виде груды лохмотьев. Затем она ухватила оставшимися пальцами левой руки бледный сосок правой груди и, сделав страшную мину, оторвала его. Мне было жутко и противно, но эти мазохистские штучки, проделываемые мисс Джонсон, похоже, только разжигали ее пыл, и она со звериной яростью размазывала кровь по своему животу, рыча от удовольствия.
— Хатхока! — кричала она. — Хатхока джинхатха!
Неожиданно Анна рухнула на пол. Профессор Кволт тут же подскочил к ней и попытался забрать из ее рук серебряный полумесяц, но только он к нему прикоснулся, как моментально отдернул руку, будто обжегся.
— Боже, да он раскаленный! Я не могу к нему прикоснуться!
— Вынесите ее отсюда! — завопил я. — Я уж сам попробую, если смогу…
А джинн, приняв форму хозяина, тем временем подошел почти вплотную, чего я в дыму и не заметил. Пока я пытался помочь профессору вынести Анну из башни, сбоку от моего лица я услышал свистящий звук прута и тут осознал, что моя щека аккуратно и быстро рассечена, причем абсолютно безболезненно, как это делает ядовитая медуза. Мое лицо!
Я в отчаянии стал махать руками, отбиваясь от невидимого врага, но это было бесполезной тратой сил. Джинн, как бы развлекаясь, стоял в центре комнаты и превращался из одного чудища в другое. Такое не могло присниться даже в ночном кошмаре. Затем постепенно на телe какого-то очередного урода стала вырисовываться голова Макса Грейвса. Оформившись в более или менее похожее подобие, она уставилась на меня с невеселой усмешкой, как бы довольствуясь тем, какой ужас производила на меня.
— Макс, — в замешательстве шептал я, — Макс, пожалуйста.
Лицо продолжало улыбаться, но в этой улыбке, а точнее, гримасе, не было ничего человеческого. На долю секунды лицо Макса исчезло, затем появилось снова.
— Макс, отпусти нас. Макс, ради бога…
Меня трясло и мутило в стоградусной жаре. Пока я бормотал себе под нос невероятную сумятицу, профессор Кволт успел вытащить Анну в коридор.
Джинн подплыл поближе. Лицо Макса Грейвса медленно таяло, превратившись в красный сгусток, затем вновь появилось на том же месте, но огромных размеров, и поползло по мне на растягивавшейся тонкой шее.
— Пожалуйста, Макс… — бормотал я.
Мне начинало казаться, что джин, хочет обвить меня своими вседостигающими руками и задушить. Но тут произошло неожиданное: вместо того, чтобы взяться за меня, джинн вдруг дернулся назад, по-змеиному отполз на середину комнаты и начал кружиться вокруг мисс Джонсон, которая теперь лежала на полу в луже собственной крови, трясясь и извиваясь всем телом в истерическом экстазе.
Профессор осторожно подошел сзади и взял меня за локоть, слегка оттягивая назад, приглашая покинуть башню. Никто из нас был не в силах оторвать взор от джинна, который теперь исполнял вокруг мисс Джонсон какой-то дьявольский ритуальный танец, как на черной мессе. Она старалась ухватить джинна и притянуть его к себе, похотливо раскрыв рот, как сексуальная маньячка. Затем медленно протянула руки и сорвала с себя остатки своей одежды.
Мы в ужасе остановились и смотрели, как джинн, суживая круги вокруг страждущей женщины, наконец оказался над ней и принялся извиваться между ее раздвинутых бедер. Мисс Джонсон выгнулась и застонала, а расплывчатое тело джинна сгруппировалось и напряглось, и они тесно прижались друг к другу. Глядя прямо на джинна, она протянула руку, на которой были все пальцы, вниз, и раскрыла свою мокрую растревоженную вульву, приглашая чудовище сделать свое дело. Джинн затрясся, мы видели, как его спиралевидно закрученная эктоплазма дюйм за дюймом входила в нее. Мисс Джонсон издала такой истошный крик боли и наслаждения, что мы не выдержав этого, отвернулись.
— А-а-а-а-х-х-х! У-х-х-х! О-х-х-х! — вскрикивала она. О, как много! Как много боли! Это так больно! У-х-х-х!
— Господи всевышний! — вопрошал профессор Кволт. — Скажи, что нам делать?
Я встал перед Анной на колени. Она была очень бледна и казалась погруженной в глубокую кому. Одному богу было известно, выживет она или погибнет.
— Анна! — крикнул я. — Анна! Что надо сделать?
Поначалу казалось, что Анна не в состоянии ничего сказать, но она сонно приоткрыла глаза и прошептала:
— Гарри…
Я похлопал ее по щекам, пытаясь вернуть к жизни.
— Анна, джинн совсем обезумел! Анна, послушай меня! Анна, что нам делать?
А позади нас из башни доносились истошные крики мисс Джонсон, стоны и рычания джинна. Крики женщины не походили на человеческие, это были вопли терзаемого животного, в них слышались оттенки сексуального экстаза, нотки отчаяния и приближающейся агонии.
Анна прошептала что-то, но так слабо, что я не мог расслышать. Я подставил ухо поближе. Она вновь прошептала:
— Ночные часы.
Профессор Кволт посмотрел на меня.
— Вот оно что! — сказал он. — Теперь джинн осуществил свой выход и ночные часы уже ему не нужны, а значит, их можно использовать в других целях. То есть мы можем обратить их энергию против него! Может, мы даже убьем его с их помощью!
Я встал.
— Давайте же, черт возьми, выберемся сначала отсюда! Я даже не представляю, как можно обращаться с этими проклятыми часами, а вы?
Профессор Кволт молча помог мне поднять Анну с пола, и мы, насколько могли быстро, понесли ее к лестнице по коридору второго этажа.
— Может, это и не страшно, — пыхтел профессор Кволт. — Может, с часами можно справиться и без особого опыта…
Мы с трудом спускались, Анной на руках по лестнице в кромешной тьме.
— Не хотел бы я попасть впросак с этими чертовыми часами, — сказал я.
Крики мисс Джонсон эхом разносились по коридорам, а от чудовищных звуков джинна вибрировали стены и дрожал пол.
Наконец мы выбрались из дома. На улице было тепло и свежо, а над нами горела, потухала и вновь зажигалась луна, когда на нее наползали и отходили облака. В воздухе витал некий особенный запах опасности, темная лужайка казалась огромной и дикой.
Мы подняли Анну на плечи и понесли через лужайку к ночным часам.
Дойдя до каменного пьедестала, мы положили Анну рядом на траву, и профессор Кволт проверил пульс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42