ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Пищу готовил Бюр, а на стол подавал Жанне. С появлением Вильмена замок покинул и Газель, но этот по собственной воле. Он был возмущен убийством Лануая.
Я ушам своим не верил. И заставил их дважды повторить эту новость. Ай да бесполый клоун! Молодчина! Кто бы мог ждать от него такого мужества?
– Он не только из-за мясника, – добавил Бюр. – Газель не одобрял «излишеств».
– Излишеств?
– В общем, насилия, – объяснил Бюр. – Он это так называл.
Вернулся Эрве, катя велосипед, к которому была привязана базука. Щеки, обрамленные черной бородкой, побледнели, черты заострились. Он прислонил велосипед к откосу, снял одну из двух винтовок с плеча и подошел к нам.
– Фейрак жив, – сказал он беззвучно. – Он очень мучается. Просит пить.
– Ну и что?
– Что мне делать? – Я взглянул на него.
– Чего проще. Возьми машину, поезжай в Мальжак, позвони оттуда в клинику, попроси прислать карету «скорой помощи». А в ближайшее воскресенье мы отнесем ему передачу – апельсины.
Странное дело, несмотря на весь мой гнев, эти слова из прошлой нашей жизни наполнили сердце тоской.
Опустив голову, Эрве кончиком ботинка ковырял на дороге макадам.
– Не по душе мне это, – сдавленным голосом выговорил он.
Подошел Морис.
– Давайте я, – сказал он, посмотрев на меня, черные щелочки его глаз сверкнули. Этот не забыл ничего. Ни своего друга Рене, ни Курсежака.
– Я сам пойду, – сказал Эрве, словно очнувшись.
Он спустил с плеча ремень винтовки и удалился, с каждым шагом ступая все тверже. Я догадывался, что произошло: Фейрак попросил у него воды. И тут сработал рефлекс, присущий животному, именуемому человек. Фейрак становился табу.
Я обернулся к пленным.
– Итак, разберемся еще раз. Арман умер, Жозефу выгнали, Газель ушел сам. Кто же остался в замке?
– А как же, Фюльбер, – напомнил Бюр.
– И Фюльбер сидел за одним столом с Вильменом?
– Ну да.
– Несмотря на убийство Лануая? Несмотря на «излишества»? Жанне, ты ведь прислуживал за столом...
– Фюльбер сидел между Вильменом и Бебелем, – подтвердил Жанне. – И вот что я вам скажу, он пил, ел и веселился, не отставая от этих двоих.
– Веселился?
– В особенности на пару с Вильменом. Их теперь водой не разольешь.
Положение в Ла-Роке представилось мне совершенно в новом свете. Да и не только мне. Я вижу, как насторожился Колен, как посуровело лицо Мейсонье.
– Послушай, Жанне, я задам тебе очень важный вопрос. Постарайся говорить чистую правду. И главное – ничего не преувеличивай.
– Слушаю.
– Как по-твоему, это Фюльбер подбил Вильмена напасть на Мальвиль?
– А то кто же, – без колебаний ответил Жанне. – Я сам слышал, как это было.
– То есть?
– Да он ему все время твердил, что Мальвиль не так уж хорошо укреплен и ломится от богатств.
Вот именно, ломится от богатств. А Фюльберу двойная выгода – избавиться от опеки Вильмена в Ла-Роке и вышибить нас из Мальвиля. На беду, трудно доказать его сообщничество с убийцей Вильменом, ведь ни один из ларокезцев на их дружеских пирушках не присутствовал.
Послышался выстрел, он показался мне очень громким, но, как ни странно, я испытал облегчение. И то же облегчение прочел я на лицах Мейсонье, Колена, Мориса и даже обоих пленных. Неужели они чувствуют себя в большей безопасности теперь, когда последний из Фейраков убит?
Вернулся Эрве. В руке у него был поясной ремень, а на нем пистолет в кобуре.
– Пистолет Вильмена, – объяснил Бюр. – Фейрак подобрал его, прежде чем дать сигнал к отступлению.
Я взял пистолет разбойника. У меня не было ни малейшего желания его носить. Поглядев на Мейсонье, я понял, что и у него тоже. Но я знал, кто будет счастлив получить этот пистолет.
– Он по праву принадлежит тебе, Колен. Это ты убил Фейрака.
Вспыхнув от удовольствия, Колен воинственно затянул на своей тонкой талии поясной ремень с кобурой. Я заметил, как улыбнулся Морис и его агатовые глаза лукаво блеснули, В эту минуту я еще не знал, что Вильмена убил он. А когда узнал, был благодарен ему за это тактичное молчание.
– Пленные обыщут убитых и соберут оружие, – коротко приказал я. – Я возвращаюсь в Мальвиль за повозкой. Колен со мной. Мейсонье остается руководить осмотром убитых.
Не дожидаясь Колена, я стал карабкаться вверх по откосу и, как только лес скрыл меня от глаз товарищей, пустился бегом. Я добежал до прогалины. Там я увидел Эвелину. Ее голова едва доставала до холки Амаранты. А в голубых, устремленных на меня глазах вспыхнуло такое счастье, что мне всю душу перевернуло. Она бросилась в мои объятия, и я крепко-крепко прижал ее к себе. Мы оба не произнесли ни слова. Но каждый знал, что не пережил бы смерти другого.
Послышался хруст ветвей и шелест листьев. Явился Колен. Я разжал объятья и сказал Эвелине:
– Поедешь на Моргане.
Потом снова поглядел на нее и улыбнулся. Мгновения нашего счастья кратки, но насыщены до краев.
Я вскочил в седло и предоставил Эвелине проделать то же самое без моей помощи, и она, несмотря на свой маленький рост, действовала расторопно и умело, с ловкостью, которая меня восхитила: она даже и не подумала вскарабкаться на ближайший сучок, откуда было легче добраться до стремени, или хотя бы по примеру Колена на пригорок. Правда, Колен был весь увешан оружием: винтовка образца 36-го года, лук, самодельный колчан, на поясе пистолет Вильмена, да еще бинокль на перевязи, который он «забыл» мне возвратить. Так как заросли здесь были густые, я, щадя Коленов лук, вначале пустил лошадь шагом. Моргана шла следом за мной, почти касаясь головой крупа Амаранты, но Амаранта, ненавистница кур, своих подруг не лягает. Разве что куснет в спину, чтобы утвердить свое первенство. Я чувствовал затылком взгляд Эвелины и, обернувшись, прочел в ее глазах вопрос.
– Мы взяли двух пленных, – сказал я.
И поднял лошадь в галоп. На подступах к Мальвилю навстречу нам поднялся Пейсу, вначале я его не заметил: он залег у обочины. На лице его была написана тревога.
– Все целы, – крикнул я.
Тогда он завопил от радости, размахивая своим ружьем. Амаранта от неожиданности шарахнулась в сторону, за ней Моргана, а Мелюзина подпрыгнула, выбив из седла Колена, который очутился на холке лощади и вцепился обеими руками в ее гриву. По счастью, увидев, что две другие кобылицы стоят смирно, Мелюзина тоже успокоилась, и Колен получил возможность съехать назад самым комичным образом: нащупывая задом луку, чтобы перевалить через нее и плюхнуться в седло. Все рассмеялись.
– Болван! – выругался Колен. – Гляди, что ты натворил!
– Так ведь чего! – Рожа Пейсу так и расплылась в улыбке. – Я думал, ты у нас первый наездник!
Я хохотал так, что мне даже пришлось спешиться. Этот ребяческий смех словно вернул меня на тридцать лет назад, как и тумаки и тычки Пейсу, который, едва я оказался рядом с ним, налетел на меня, точно громадина дог, не сознающий своей силы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157