– На обед будет индейка? Прекрасно. Артур любит индейку.
Барри заорал во всю мочь:
– Пейтон не еврейка.
– Барри, потише, – крикнул из соседней комнаты Леонард, – ты подымешь на ноги всех соседей. Решат, что у нас пожар.
Пейтон иногда с неприязнью задумывалась над тем, что Барри – еврей. Возможно, эта неприязнь исходила из неверного представления, полученного ею еще в школьные годы, о вероломстве евреев. Она почему-то тогда считала, что Христа убили евреи. В то время она и понятия не имела, что Христос сам был евреем, да и сейчас в этом уверена не была.
– Бабушка, – потеряв терпение, сказал Барри, склонившись над ухом Мэри, – Пейтон – христианка.
– О Боже! – пролепетала старушка. – Мне это и в голову не пришло.
– Мэри, я не очень религиозна, – вступила в разговор Пейтон, стараясь поддержать Барри. – А скажите, Иисус был евреем?
Вопрос повис в воздухе.
Белинда села за пианино и начала перебирать клавиши.
– Извини меня, бабушка, – виновато произнес Барри, – но я люблю Пейтон.
– Узнай твой дедушка, что ты женишься на христианке, его бы хватил паралич, – недовольно сказала Мэри.
– Слава Всевышнему, что он умер. – Барри молитвенно сложил руки.
– Хватит, Барри! – резко сказала Грейс. – Успокойся!
Белинда взяла низкий аккорд и, оторвавшись от пианино, раздраженно проговорила:
– И в самом деле, Барри, помилосердствуй. Ты доведешь бабушку до сердечного приступа.
– Вечно вы на ее стороне, – возмутился Барри. – Ей вполне по силам знать правду.
– Евреи тысячелетия женятся на еврейках, – твердо сказала Грейс. – Никто, Барри, не принуждает тебя придерживаться в вере ортодоксальных позиций, но в обыденной жизни отступать от веры предосудительно. А вам, Пейтон, не кажется, что вы были бы более счастливы, если бы вышли замуж за человека своего круга?
– Я мечтаю о свадьбе, – наивно сказала Пейтон, – а о замужестве еще толком не думала.
– Вы верите в непорочное зачатие? – подал голос Артур.
– В непорочное зачатие? – растерянно повторила Пейтон и непроизвольно положила руки себе на живот, на мгновение решив, что беременна.
– Ну да, я о том идиллическом случае, когда муж, возвратившись домой после продолжительного отсутствия, узнает, что Мария, его жена, на сносях.
– Я на сносях? – изумилась старушка.
– Я говорю не о тебе, Мэри. Я имею в виду Марию, которая уверила сына, что он станет мессией, а мужу втерла очки, сообщив о своем чудесном зачатии. И Иосиф поверил. Глупый еврей! Опростоволосился!
– Договорились! – возмущенно сказала Грейс. – Прежде чем что-то делать, надо подумать. Это я тебе, Барри!
– При чем здесь я? – удивился Барри. – Вечно я во всем виноват.
– Ладно, – примирительно произнесла Грейс. – Леонард, выключи телевизор. Пора обедать.
На следующий день Леонард, Грейс, Барри и Пейтон поехали в ресторан, и не в какой-нибудь захудалый, а в шикарный, перворазрядный – на Мэдисон-авеню.
Леонард был в прекрасном расположении духа, и на этот раз вальяжно устроившись за рулем, он то и дело отпускал шутки, над которыми сам же и хохотал. Лицо его походило на разварившуюся картофелину с круглыми глазками, поблескивавшими за роговой оправой очков.
Грейс молчала, ограничившись за всю дорогу до ресторана единственной фразой, да и то сухо произнесенной:
– Надеюсь, вы будете счастливы.
На ней был костюм в узкую бежевую полоску, туфли на низких каблуках и прозрачные черные чулки; в ушах – длинные серьги, большие камни которых походили на настоящие.
Пейтон считала, что и сама одета прилично – чем плохи синие джинсы, прошитые бисером, и свитер из чистой шерсти? – но, придя в ресторан и увидев на большинстве посетительниц строгие костюмы с накладными плечами, она засмущалась, решив, что в облегающем свитере, выставляющем напоказ ее высокую грудь, ее примут за проститутку.
– Мы с Грейс живем душа в душу , – сказал Леонард, – за все эти годы провели друг без друга не более трех-четырех ночей. Надеюсь, что и вы будете счастливы. Позволю себе совет : никогда не ложитесь спать разругавшись. В жизни бывает всякое: удачи и неудачи, радость и горе, взлеты и падения.
– Мрачная перспектива, – заметил Барри.
– Лучше к ней заранее подготовиться, – произнесла Пейтон. – Леонард прав.
Грейс оторвалась от тарелки с яичницей и, перестав задумчиво выковыривать из желтого жира толстенькие кусочки розовой копченой форели, степенно проговорила, переведя взгляд на будущую невестку:
– Вы – христианка, Пейтон, и я уважаю ваши религиозные чувства, но только мы с Леонардом иудейского вероисповедания, и мы хотим, чтобы наши внуки пошли по нашей стезе. Когда появятся, пусть ходят в еврейскую школу, мы оплатим их обучение.
Пейтон кивнула. Религия была для нее пустым звуком, да и Барри, как она полагала, был не очень религиозен.
– Не отвечайте пока, – продолжила Грейс, – у вас есть время подумать. Сейчас у вас другие заботы – впереди свадьба. Кстати, предстоят большие затраты. Не беспокойтесь, мы их возьмем на себя, ведь ваша матушка, насколько я поняла… – Грейс на секунду задумалась и продолжила дальше: – …скажем так: не очень богата.
Пейтон стало не по себе. Она взглянула на Барри, словно ища поддержки, но Барри было не до того: он методично расправлялся с блинами, завертывая в каждую половину кусочек бекона.
– Но я не знаю, сколько денег понадобится, – смущенно сказала Пейтон. – У меня никогда не было свадьбы.
Грейс и Леонард рассмеялись.
Пейтон поежилась, теперь она сидела как на иголках.
– Но о свадьбе мечтают все девушки, – заметила Грейс. – Фантазируют, строят планы. Помню, когда я собиралась замуж за Леонарда… Впрочем, стоит ли вспоминать, у современной молодежи все по-другому.
– Я думаю, надо устроить скромную свадьбу, – сказала Пейтон. – Мои родители разошлись, и отец вряд ли приедет на торжество, а сестры… они живут далеко, мы с ними почти не видимся. Брата тоже не будет. Я слышала, что свадебные расходы – за родителями невесты. У моей матери и в самом деле нет денег, а вот отец дает мне к свадьбе две тысячи долларов. Этих денег не хватит?
– Эти деньги вам еще пригодятся, – ответила Грейс. – Свадебные расходы за нами. Вы хотите, чтобы торжество было скромным, вас можно понять, но мы с Леонардом хотим устроить пышную свадьбу, чтобы это знаменательное событие запомнилось на всю жизнь. Барри – наш единственный сын, и мы хотим ему угодить. Барри вас любит, и вы, должно быть, умная и тактичная девушка. Полагаю, вы не станете возражать.
Пейтон кивнула, а затем и вовсе умилостивила будущую свекровь, сообщив, что, возможно, примет иудаизм или, по крайней мере, ознакомится с еврейским укладом жизни, чтобы привить его обычаи и порядки своим будущим детям, которые непременно станут ходить в еврейскую школу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81