— Зачем стреляешь, идиот?
Никто не ответил, но я ясно услышал шум шагов и шорох осыпающихся камешков. Я пробежал вдоль зарослей метров сто, пока не нашел тропинки, вероятно, вытоптанной дикими кабанами, спустился по ней к ручью и перепрыгнул на другую сторону. Склон здесь был голым, с осыпями, на которых тут и там росли низкие кусты.
— Эй! — крикнул я, по вокруг царило безмолвие. Я узнал заброшенную дорогу, ведущую вверх к туристскому приюту, куда мы с Лелей ходили на прошлой неделе. Надо 'было вернуться обратно — так поступил бы любой на моем месте, тем более, что я еще не выполнил данного мне задания, — но гнев мой был настолько силен, что я решил любой ценой найти подлеца, стрелявшего в собаку. Выстрел был из карабина, в этом не было никаких сомнений, я слышал и свист пули, рикошетом отлетевшей от камня, в который она попала. Кто может стрелять здесь из боевого оружия? Я пристально вгляделся в дорогу и, несмотря на то, что она была твердой и каменистой, вскоре обнаружил след ноги. На горсти песка, влажного от вчерашнего снега, совсем ясно виднелся отпечаток галоши. Я двинулся вперед по дороге против течения ручья, выискивая следы, словно индеец" из романа Майн-Рида, вспоминая и совет Андонова, что если хочешь быть хорошим разведчиком, надо действовать в соответствии с обстановкой. Он интересовался собакой. Почему? Это мне пока не известно, но раз собака
здесь, а не в буковом лесу, я должен выяснить, кто в нее стрелял и почему.
В нескольких местах я нашел подтверждение тому, что по заброшенной дороге прошел человек. Несмотря па то, что он ступал легко, я обнаружил перевернутый камешек, а потом — окурок, кружившийся в водовороте ручейка, впадавшего в большой ручей. Нагнувшись, я выудил окурок из воды. Он разбух, но все же можно было установить, что он от сигареты с фильтром „Арда". Из наших отдыхающих никто „Арду" не курил. Ветеринар курил, как и я, сигареты „БТ", корчмарь и директор дома отдыха вообще не курили. Вчера вечером в собаку тоже стреляли, но я готов поклясться, что выстрел был из пистолета, а не из карабина.
Я присел у ручейка, где нашел окурок, думая о фигурах, которые я непрестанно перемещал в ограниченном окружностью пространстве. Кто испытывает такой страх перед собакой, что хочет любой ценой ее ликвидировать? Предположение Лели, что собака знает убийцу Царского, выглядит логично. Значит, рассуждал я, убийца где-то здесь, неподалеку, наверное, среди кустарников, и, если я проявлю сообразительность, то смогу его поймать. Но как? Голыми руками? Ведь он вооружен, а у меня нет даже перочинного ножа!
Я встал и направился к туристскому приюту, исполненный решимости выяснить, откуда пришел убийца или же куда он пойдет, если сейчас он движется впереди меня. Я ускорил шаг, даже перешел на бег трусцой, что не составляло для меня труда: я был молод, с хорошей физической подготовкой, при этом горел решимостью довести дело до победного конца. Спустя примерно час я уже значительно углубился в горы, овраг, по которому протекал ручей, сузился, мелколесье сменилось густым сосновым лесом, посаженным, вероятно, лет двадцать-трид-цать назад; солнце скрылось за вершинами, вокруг стали мрачно и сыро. Голос разума советовал мне повернуть назад, я уже почти был уверен, что впереди никого нет, этот тип наверняка остался сзади, спрягался среди осыпей, но так или иначе я уже приближался к полянке, где у подножия крутых серых скал стоял полуразрушенный туристский приют. Я хорошо ориентировался, так как прошел по этой дороге дважды — туда и обратно, и уже считал повороты — один, второй; затем надо будет перейти на другую сторону ручья. В полдень солнце ос-
вещало приют, возле которого мы с Лелей провели несколько приятных часов. Но я ошибся: дорога вывела меня к ручью, прозрачная вода которого весело бурлила в узком русле, и там, у брода, я увидел на песке следы, которые совсем сбили меня с толку. Очевидно, совсем недавно — вчера или сегодня, после того, как растаял снег, — здесь прошли трое. Один проследовал в направлении, откуда шел я; след от мужской галоши, который я уже видел после выстрела, на этот раз был четким; двое других направлялись в сторону туристского приюта, глубокий след от мужского туристического ботинка свидетельствовал о том, что мужчина здесь подпрыгнул, чтобы ступить на камень посреди потока, другой же след — от правой кроссовки французской фирмы „Спор-тинг" — был мне очень хорошо знаком. До сих пор такие кроссовки я видел на ногах только одного человека, и сознание этого ввергло меня, как говорится, в столбняк. Когда, почему и как оказалась здесь Леля? Вчера или сегодня? И с кем? Ступив на камень, мужчина подал ей руку, чтобы помочь перейти на другую сторону потока.
Я был так ошеломлен, что присел возле воды, чтобы решить, как мне поступить. Леля и НЕКТО прошли здесь, но обратно не возвращались, а если вернулись, то другой дорогой. Когда? Вчера или сегодня?
Я чувствовал себя так, словно надо мной жестоко надсмеялись. Душу переполняла обида. Ей было известно обо мне все — каждый мой шаг, каждая мысль, почему же на доверие она не отвечает доверием? Она уехала с Барменом неизвестно куда ... И что тут интересного в этом приюте, зачем им понадобилось переть сюда, в это глухое место?
Встав, я приготовился сделать то же, что и ее кавалер, — ступив па камень, перепрыгнуть на другой берег. И тут одновременно со звуком выстрела я услышал свист пули, срезавшей сосновую ветку на другой стороне потока. Я невольно воскликнул: „Эй!" и упал в холодную воду, обхватив руками большой круглый камень. Я лежал так несколько секунд, оцепенев от страха, ожидая второго выстрела, который — я был в этом уверен — будет метким. Наверное, этот тип находился совсем близко и целился в меня, как в мишень на стрельбище. Но выстрела не последовало. Я медленно поднялся и обреченно повернулся в ту сторону, откуда прилетела нуля.
Метрах в десяти от ручья поднималась стена соснового леса — глухая и неподвижная. Если он хочет меня убить, думал я, то сделает это сейчас. Даже самый неопытный стрелок не может промазать с такого расстояния. Вода стекала с меня, я пробормотал: „Ну, давай же!" и, странное дело, страх мой вдруг прошел, меня охватило полнейшее равнодушие, я не думал в этот момент ни о чем, лишь с сожалением смотрел, как быстрое течение уносит полиэтиленовый пакет с. шампиньонами.
— Стреляй, гад! — уже в полный голос крикнул я, глядя на вершины сосен, раскачиваемые невидимым ветром. Потом., после долгой томительной паузы, я шагнул вперед. И тогда тот скова выстрелил. На этот раз пуля вонзилась в землю метрах в двух передо мной, как раз там, где я должен был выйти из воды па берег. Я вновь остановился. Вода плескалась о мои колени, по я ничего не ощущал, в ушах моих гремел выстрел, а в мозгу мелькнула догадка, что он не хочет, чтобы я шел дальше, что ОН пи за что не пустит меня туда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41