Загоров почувствовал раздражение и боль в голове. На душе было тоскливо. «Сочинил кроссворд, и радуется, что никто разгадать не может!» — сердито подумал он об Одинцове.
Сзади послышалось сопение. Оба оглянулись: подползал лейтенант Русинов. Танкошлем на нем сбился назад, лоб орошен потом, карие глаза светились торжествующе, по-мальчишески и по ним читалось: «А я что-то знаю!»
«Может, он что-нибудь придумал?» — с робкой надеждой предположил комбат и сказал, что слушает его. Русинов коротко сообщил обо всем, что ему и его людям удалось заметить на скатах высоты. Оборона укреплена основательно.
— Что же предлагает разведка?
— Воспользоваться оврагом, хоть там и торчит для показухи застрявший танк! Раз противник знает, что это место непроходимо, он не станет там держать прикрытие. Силы-то у него тоже считанные.
Загоров и Корольков вначале смотрели озадаченно. То, что говорит бойкий лейтенант, всего лишь благое пожелание.
— Но овраг-то непроходим! — кинул начальник штаба.
— В том-то и фокус! — весело ухмыльнулся Русинов.— Ежели моему взводу дадут все бревна, какие имеются в наличии, докажу обратное. Я ведь близко туда подобрался. Вон, видите, колени протер,— показал он на брюки.— Хотел было в овраг углубиться, да побоялся, что обнаружу себя.
Загоров уже чувствовал, что смекалистому парню удалось нащупать точный ход, и любил его в эту минуту, как брата. Но еще боялся вполне поверить, осторожничал:
— Овраг-то длинный, на весь бревен не напасешься.
— Так там наверняка есть проходимые места. Да и по склонам кое-где можно. Они же не все обрывистые, я присмотрелся... Ночью туда влезем, включим пэвззнки и потихоньку пройдем!
— Это уже мысль! — оживился комбат.— О деталях говорить сейчас не будем — повторная разведка покажет, что делать. Но там, где не пройти по склонам, можно подкопать. И — готова дорога не только для взвода, но и для роты, а может — и всего батальона.
«Так вот где отгадка этой головоломки! А то и слева нет хода, и справа страшный овраг, и в лоб не прошибешь, и ядерный удар не поможет!» — окрылен-но, с достоинством иронизировал Загоров, все больше радуясь найденному решению.
Замысел боя у него сложился молниеносно, и он додумывал детали, вполуха слушая взводного. Догадлив, догадлив этот расторопный парень! С таким не пропадешь... Если роты просочатся по оврагу, западным не помогут ни минные поля, ни вкопанные танки и орудия. Не придет им на помощь и противотанковый резерв, так как по нему перед артналетом будет нанесен ядерный удар.
Но роты ведь не проскочат по оврагу бесшумно! Что делать, чтобы замаскировать гул моторов? Воспользоваться артподготовкой — мало. Надо, чтобы приданное батальону подразделение завязало с противником дуэль. Западные вынуждены будут открыть огонь, и сами себя оглушат. Тем временем роты и обойдут высоту. Только бы проскочить по оврагу!..
— Вот что, Русинов: с заходом солнца отправляйтесь еще раз в разведку. Ваш взвод выступает первым. Удастся пройти — можете смело ставить каждому танкисту по пятерке за тактические учения,
— Есть!
В июльские вечера смеркается поздно. Вот уже и сутки, считай, на исходе, затянуло невидью окрестные поля, а край неба еще румянится от закатного света. Кажется, этому не будет конца. Наступления ждали не только танкисты, не только затаившиеся на длинном взгорье мотострелки, но и сам руководитель учений. Он сидел на брезентовом стуле у раскладного стола в штабной палатке, что приютилась на склоне высоты. Пелатку освещала подвешенная у центральной стойки лампочка. В приоткрытый полог лилась прохлада росистого, вечера. Рядом с командиром полка шуршал газетами майор Чугуев. Темноусое лицо под козырьком фуражки было увлеченно-любопытствующим. Время от времени он сообщал какую-либо новость, и опять погружался в чтение.
Правее, за отдельным столиком расположился со своим хозяйством начальник штаба полка Лавренко. Сосредоточенный, отрешенный, в очках, обложившись бумагами и уставами, то и дело поглядывая на развернутую перед ним карту местности, он составлял очередную тактическую разработку для танкистов.
А полковник Одинцсь ничем не занимался. Он только что отужинал и теперь под папиросный дым неторопливо размышлял, как обычно делал на досуге. Раздумий было не на одну папиросу. Опять перемолвился с командиром о том же самом — о переходе на новую должность. Генерал предложил принять дела у начальника штаба, который ложится в госпиталь на сложную операцию. Георгий Петрович отвечал, что подумает, хотя, честно говоря, у него не лежит душа к штабной работе. С его непоседливостью и привычкой к разъездам не выдержать кабинетной скуки и двух недель. Брали бы вон Лавренко,— дельный, образованный штабист. А я, наверное, подожду давать согласие. Неправда, найдут сапоги и по моей ноге. Вот проведу батальонные учения, тогда видно будет...
В эти дни он принимал у комбатов как бы экзамен на командирскую зрелость. Хотел твердо знать, чему они научились. И то, что вчера майор Станиславский «капитально намолотил», крепко опечалило полковника. Он хотел бы видеть своих питомцев находчивыми, дальновидными военачальниками. Потому и создал на учениях сложную обстановку, не жалел себя и не делал никому скидок.
Причина одна: как говорят военные, забота о боеготовности. Ведь сколько помнит себя человечество, были нападения, войны, походы. Они и сегодня не исключены. Но теперь иные времена, и война может обернуться для землян неслыханными бедами. Что станется
в мире, если дать волю ужасной стихии, если вскинется ядерный зонт в голубое нежное небо, и магменнсо-рас-каленный смерч, все сжигая, одичало коверкая, придет гулять по суше и по воде?..
Нет, допускать этого нельзя ни в коем случае! Сегодня об этом обязан помнить каждый, кто берет в руки оружие. А особенно — командир, с которого спрос в десять раз выше. И потому он должен иметь высокую военную подготовку.
Неужели Загоров не найдет верного решения? Если и он сделает промах, то худо дело. Значит, не сумел ты подготовить себе достойную замену... Кстати, пора бы ему прибыть: осталось пять минут до назначенного срока.
Неподалеку фыркнул мотор, послышался голос часового. Полог палатки качнулся раздвигаясь, и высокая фигура Загорова выросла из темноты.
— Разрешите? — энергично спросил майор. За ним показался и Корольков. У обоих на лицах было написано волнение.
— Входите, входите! — проговорил полковник, вставая.— Ждем вас.
Он разостлал на столе карту, отклонился, давая понять, что готов выслушать пришедших. Едва Загоров сказал, что намерен по оврагу обойти высоту со всеми ее огневыми средствами, не ввязываться в лобовую атаку, как у Одинцова непроизвольно дрогнуло лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87