На конверте стояло имя Генри Голтспера. Адреса его Марион не знала, поэтому она решила отнести его сама в Каменную Балку, где надеялась увидать кого-нибудь из его верных слуг, кто мог бы доставить письмо по назначению.
Она уже не раз порывалась сходить в Каменную Балку и попытаться установить связь со своим возлюбленным. До сих пор ее удерживала от этого боязнь, что письмо может попасть в руки его врагов, а потом, ей казалось, что он должен написать первым, и она со дня на день ждала от него весточки. Но теперь эти соображения уже не удерживали ее. Это было не такое письмо, какое она собиралась написать ему раньше, полное любви и забот. Это было горькое письмо, полное обманутого чувства, жгучего разочарования и разбитых надежд.
***
В эту ночь под кровлей бэлстродского дома бодрствовала не одна Марион Уэд.
Капитан Скэрти, который, по своей солдатской привычке, вставал не позже шести часов, на этот раз поднялся задолго до рассвета. В те смутные дни немало людей из военных кругов были втянуты в политические интриги. Капитан кирасиров, пользующийся доверием королевы, был одним из таких людей.
Хотя Скэрти любил жить в свое удовольствие, его нельзя было упрекнуть в праздности. Его честолюбие не позволяло ему оставаться в стороне от событий, и он с увлечением примкнул к тайной политической интриге, в которую его вовлекла королева. В связи с этим ему приходилось вести обширную переписку, которой он посвящал обычно эти ранние утренние часы.
Накануне он задержал свою переписку из-за охоты и потому сегодня поднялся ни свет ни заря и тотчас же уселся за письменный стол.
Помимо разных политических и военных донесений, с которыми он поспешил разделаться в первую очередь, у него было еще одно дело, и он решил не откладывать его. На столе перед ним лежал пакет, в котором, по-видимому, было не письмо, а нечто другое. Пододвинув его к себе, Скэрти, с пером в руке, смотрел на него в некоторой нерешительности, словно недоумевая, как ему поступить. В этом пакете лежала перчатка Марион Уэд, некогда красовавшаяся на шляпе Генри Голтспера и похищенная Скэрти.
Капитан кирасиров все еще не чувствовал уверенности, что эта перчатка была залогом любви, свидетельствующим о том, что сердце Марион принадлежит Голтсперу. Он решил вернуть эту перчатку Марион и посмотреть, что из этого выйдет.
Дар любви, возвращенный любимым человеком, — это не может не произвести впечатления!
Если Марион действительно увлечена Голтспером, в ее чувствах может произойти переворот в пользу его, Скэрти. А если между ними ничего нет… что ж, от этого никто не пострадает! Вопрос в том, как послать эту перчатку, чтобы у Марион не было сомнений, что ее возвращает Голтспер. Нужно написать адрес его почерком. Скэрти задумался, припоминая, где он недавно видел почерк Голтспера; потом, вспомнив, пододвинул к себе толстую пачку бумаг. Это были письма и документы, захваченные им в день ареста Голтспера.
Вынув несколько писем, он некоторое время рассматривал их с вниманием эксперта, расшифровывающего трудную рукопись. В связи с его тайной деятельностью у Скэрти был достаточный опыт по части подделки документов. Положив перед собой одно из писем, он взял перо и, осторожно выводя каждую букву, надписал на пакете с перчаткой: «Мисс Марион Уэд».
— Этого достаточно, — решил он. — Адрес излишен. Пакет должен быть передан из рук в руки, как если бы его привез верный гонец. У Марион нет никаких оснований не доверять леснику Уэлфорду. Возможно, она даже знает, что он был на посылках у Голтспера; а о том, что его прогнали, ей вряд ли может быть известно. Удивляюсь, отчего его до сих пор нет? Я велел ему прийти до рассвета… Ага! Легок на помине! Чья-то тень мелькнула мимо окна, это, наверно, он…
Скэрти быстро поднялся и, взяв пакет, направился к выходу навстречу своему посыльному.
Действительно, на крыльце стоял предатель Уэлфорд. Скэрти не впустил его в дом. Он уже заранее предупредил его, что от него потребуется. Вручив ему пакет, Скэрти шепотом повторил свои наставления: пакет нужно отдать так, чтобы этого никто не видел; лучше всего подстеречь мисс Марион, когда она будет гулять одна, подойти к ней тихонько, сказать, что его послал Голтспер, вручить пакет и передать якобы от имени Голтспера то, чему его научил Скэрти. А после этого поскорее уйти, чтобы избежать всяких расспросов.
— Ну, а теперь — марш отсюда! — скомандовал Скэрти, закончив свои наставления. — Да постарайся, чтобы тебя никто не заметил! Нехорошо, если тебя увидят здесь в такой ранний час, да еще узнают, что ты приходил ко мне. Когда дело будет сделано, дай мне знать и, если у тебя все сойдет благополучно, получишь еще столько же.
С этими словами Скэрти опустил в руку ложного гонца золотую монету и, быстро повернувшись, пошел к себе.
Лесник, жадно осклабившись при виде золота, блеснувшего у него на ладони, опустил монету в карман и, сойдя с крыльца, крадучись пошел через кустарник.
Случай или сам дьявол благоприятствовал ему. Он никак не рассчитывал, что ему посчастливится так скоро заработать обещанную награду. Едва только он перебрался на ту сторону рва, как увидел впереди женскую фигуру, закутанную в плащ с капюшоном.
Уэлфорд сразу узнал молодую хозяйку усадьбы, он не раз видел ее в этом бархатном плаще.
Марион быстро шла по аллее, и Уэлфорд, прячась за деревьями, осторожно шел за ней следом. Выйдя из ворот, она пошла по дороге к лесу и, свернув на хорошо знакомую ей тропинку, остановилась под развесистым буком. Задыхаясь от нахлынувших на нее чувств, она стояла под его зеленым шатром, погрузившись в сладостные воспоминания. Даже сейчас, когда сердце ее сжималось от жгучей обиды и боли, она чувствовала умиротворяющее действие этого священного для нее дерева — свидетеля ее любви.
Сухая листва зашуршала под тяжелыми шагами, и в двух шагах от Марион на тропинке появилась рослая мужская фигура.
Это был лесник Уэлфорд.
Марион стояла, не двигаясь и не глядя на него, ждала, когда он пройдет. Но лесник, увидев ее, остановился и, сняв шляпу, отвесил неловкий поклон.
— Госпожа Уэд! — тихонько окликнул он.
— Что вам надо от меня? — холодным, удивленным тоном спросила Марион.
— Я шел за вами от самого дома. У меня к вам есть дело, да только с глазу на глаз.
— Какое дело? — В голосе Марион послышалась невольная тревога. Что может быть нужно от нее этому парню? По виду он не внушал доверия, а она здесь одна, в лесной глуши.
Но ее опасения тут же исчезли, когда он, свернув полу своего камзола, достал пакет и, протянув ей, сказал:
— Меня послали передать вам этот пакет и приказали отдать вам из рук в руки, чтобы никто не видел.
— Кто вас послал? — живо спросила Марион, беря пакет из рук осторожного гонца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Она уже не раз порывалась сходить в Каменную Балку и попытаться установить связь со своим возлюбленным. До сих пор ее удерживала от этого боязнь, что письмо может попасть в руки его врагов, а потом, ей казалось, что он должен написать первым, и она со дня на день ждала от него весточки. Но теперь эти соображения уже не удерживали ее. Это было не такое письмо, какое она собиралась написать ему раньше, полное любви и забот. Это было горькое письмо, полное обманутого чувства, жгучего разочарования и разбитых надежд.
***
В эту ночь под кровлей бэлстродского дома бодрствовала не одна Марион Уэд.
Капитан Скэрти, который, по своей солдатской привычке, вставал не позже шести часов, на этот раз поднялся задолго до рассвета. В те смутные дни немало людей из военных кругов были втянуты в политические интриги. Капитан кирасиров, пользующийся доверием королевы, был одним из таких людей.
Хотя Скэрти любил жить в свое удовольствие, его нельзя было упрекнуть в праздности. Его честолюбие не позволяло ему оставаться в стороне от событий, и он с увлечением примкнул к тайной политической интриге, в которую его вовлекла королева. В связи с этим ему приходилось вести обширную переписку, которой он посвящал обычно эти ранние утренние часы.
Накануне он задержал свою переписку из-за охоты и потому сегодня поднялся ни свет ни заря и тотчас же уселся за письменный стол.
Помимо разных политических и военных донесений, с которыми он поспешил разделаться в первую очередь, у него было еще одно дело, и он решил не откладывать его. На столе перед ним лежал пакет, в котором, по-видимому, было не письмо, а нечто другое. Пододвинув его к себе, Скэрти, с пером в руке, смотрел на него в некоторой нерешительности, словно недоумевая, как ему поступить. В этом пакете лежала перчатка Марион Уэд, некогда красовавшаяся на шляпе Генри Голтспера и похищенная Скэрти.
Капитан кирасиров все еще не чувствовал уверенности, что эта перчатка была залогом любви, свидетельствующим о том, что сердце Марион принадлежит Голтсперу. Он решил вернуть эту перчатку Марион и посмотреть, что из этого выйдет.
Дар любви, возвращенный любимым человеком, — это не может не произвести впечатления!
Если Марион действительно увлечена Голтспером, в ее чувствах может произойти переворот в пользу его, Скэрти. А если между ними ничего нет… что ж, от этого никто не пострадает! Вопрос в том, как послать эту перчатку, чтобы у Марион не было сомнений, что ее возвращает Голтспер. Нужно написать адрес его почерком. Скэрти задумался, припоминая, где он недавно видел почерк Голтспера; потом, вспомнив, пододвинул к себе толстую пачку бумаг. Это были письма и документы, захваченные им в день ареста Голтспера.
Вынув несколько писем, он некоторое время рассматривал их с вниманием эксперта, расшифровывающего трудную рукопись. В связи с его тайной деятельностью у Скэрти был достаточный опыт по части подделки документов. Положив перед собой одно из писем, он взял перо и, осторожно выводя каждую букву, надписал на пакете с перчаткой: «Мисс Марион Уэд».
— Этого достаточно, — решил он. — Адрес излишен. Пакет должен быть передан из рук в руки, как если бы его привез верный гонец. У Марион нет никаких оснований не доверять леснику Уэлфорду. Возможно, она даже знает, что он был на посылках у Голтспера; а о том, что его прогнали, ей вряд ли может быть известно. Удивляюсь, отчего его до сих пор нет? Я велел ему прийти до рассвета… Ага! Легок на помине! Чья-то тень мелькнула мимо окна, это, наверно, он…
Скэрти быстро поднялся и, взяв пакет, направился к выходу навстречу своему посыльному.
Действительно, на крыльце стоял предатель Уэлфорд. Скэрти не впустил его в дом. Он уже заранее предупредил его, что от него потребуется. Вручив ему пакет, Скэрти шепотом повторил свои наставления: пакет нужно отдать так, чтобы этого никто не видел; лучше всего подстеречь мисс Марион, когда она будет гулять одна, подойти к ней тихонько, сказать, что его послал Голтспер, вручить пакет и передать якобы от имени Голтспера то, чему его научил Скэрти. А после этого поскорее уйти, чтобы избежать всяких расспросов.
— Ну, а теперь — марш отсюда! — скомандовал Скэрти, закончив свои наставления. — Да постарайся, чтобы тебя никто не заметил! Нехорошо, если тебя увидят здесь в такой ранний час, да еще узнают, что ты приходил ко мне. Когда дело будет сделано, дай мне знать и, если у тебя все сойдет благополучно, получишь еще столько же.
С этими словами Скэрти опустил в руку ложного гонца золотую монету и, быстро повернувшись, пошел к себе.
Лесник, жадно осклабившись при виде золота, блеснувшего у него на ладони, опустил монету в карман и, сойдя с крыльца, крадучись пошел через кустарник.
Случай или сам дьявол благоприятствовал ему. Он никак не рассчитывал, что ему посчастливится так скоро заработать обещанную награду. Едва только он перебрался на ту сторону рва, как увидел впереди женскую фигуру, закутанную в плащ с капюшоном.
Уэлфорд сразу узнал молодую хозяйку усадьбы, он не раз видел ее в этом бархатном плаще.
Марион быстро шла по аллее, и Уэлфорд, прячась за деревьями, осторожно шел за ней следом. Выйдя из ворот, она пошла по дороге к лесу и, свернув на хорошо знакомую ей тропинку, остановилась под развесистым буком. Задыхаясь от нахлынувших на нее чувств, она стояла под его зеленым шатром, погрузившись в сладостные воспоминания. Даже сейчас, когда сердце ее сжималось от жгучей обиды и боли, она чувствовала умиротворяющее действие этого священного для нее дерева — свидетеля ее любви.
Сухая листва зашуршала под тяжелыми шагами, и в двух шагах от Марион на тропинке появилась рослая мужская фигура.
Это был лесник Уэлфорд.
Марион стояла, не двигаясь и не глядя на него, ждала, когда он пройдет. Но лесник, увидев ее, остановился и, сняв шляпу, отвесил неловкий поклон.
— Госпожа Уэд! — тихонько окликнул он.
— Что вам надо от меня? — холодным, удивленным тоном спросила Марион.
— Я шел за вами от самого дома. У меня к вам есть дело, да только с глазу на глаз.
— Какое дело? — В голосе Марион послышалась невольная тревога. Что может быть нужно от нее этому парню? По виду он не внушал доверия, а она здесь одна, в лесной глуши.
Но ее опасения тут же исчезли, когда он, свернув полу своего камзола, достал пакет и, протянув ей, сказал:
— Меня послали передать вам этот пакет и приказали отдать вам из рук в руки, чтобы никто не видел.
— Кто вас послал? — живо спросила Марион, беря пакет из рук осторожного гонца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106