Она, словно позабыв о своем сыне, шагнула от него в сторону и стала вглядываться в крепкую фигуру Гарнаша, с трудом различимую сквозь груду мебели, защищавшую его до уровня груди. Она ни слова не сказала парижанину. Мгновение вдова смотрела на него, сжав губы, и бледное лицо ее отражало испуг и гнев одновременно, а затем она обратилась к Фортунио:
— Это была идея Мариуса, поставить его часовым к девчонке, — и Гарнашу показалось, что он уловил насмешку в ее голосе.
Она бросила взгляд на тела, распростертые на полу, одно у самых ее ног, другое — прямо в дверном проеме и теперь почти скрытое в тени стола, и с яростью приказала снести баррикаду и взять мерзавца живьем.
Но прежде чем они успели двинуться, раздался голос Гарнаша.
— Одно словечко к вам, месье де Трессан, прежде чем они начнут, — прокричал он столь повелительно, что люди замерли и выжидающе посмотрели на вдову.
Трессан изменился в лице, хотя здесь ему ничто не могло угрожать, и озабоченно пощипал свою бородку, глядя на маркизу в ожидании инструкций. Она метнула на него взгляд, пренебрежительно дернула плечом и вновь скомандовала:
— Вытащить его, — и указала на Гарнаша.
Но парижанин вновь остановил их.
— Месье де Трессан, — произнес он, — до самого вашего смертного часа — а он не так уж далек — вы будете жалеть, что не выслушали меня.
Эти слова, в которых чувствовались и угроза, и предупреждение, казалось, взволновали сенешала. Он помедлил мгновение, и на этот раз его глаза уклонились от взгляда маркизы. Наконец он шагнул вперед.
Мошенник, — сказал он, — я не знаю тебя.
— Вы достаточно хорошо знаете меня. Вы слышали мое имя. Я Мартин Мария Ригобер де Гарнаш, посланный ее величеством в Дофинэ, чтобы освободить мадемуазель де Ла Воврэ из замка Кондильяк, где ее удерживают силой с бесчестными намерениями. Теперь вы знаете, кто я и зачем я здесь.
Вдова топнула ногой.
— Достать его! — хрипло скомандовала она.
— Сперва выслушайте меня, месье сенешал, или вам будет хуже. — И тот, приведенный в движение этой уверенно прозвучавшей угрозой, рванулся, опережая солдат.
— Минуточку, маркиза, умоляю вас, — выкрикнул он, и люди, видя его горячность и помня, кто он такой, в нерешительности остановились, не зная, чьей воле повиноваться: сенешала или маркизы.
— Что вы собираетесь сказать мне? — спросил Трессан, пытаясь заставить свой голос звучать уверенно.
— Слушайте: мой слуга знает, где я нахожусь, и если через несколько дней я не вернусь отсюда живой и невредимый и не встречусь с ним, он отправится в Париж с письмами, которые я ему дал. Эти письма изобличают вас и все ваши неприглядные делишки в Кондильяке. В них я изложил, как вы отказались помочь мне и игнорировали приказы королевы, мне удастся доказать, что из этого следует, что моя гибель, если я погибну, произошла из-за вашего предательства и неповиновения. Могу обещать вам: ничто в этом случае не спасет вас от виселицы.
— Не слушайте его, месье! — выкрикнула вдова, видя, что Трессан был объят внезапным страхом. — Это всего лишь хитрость отчаявшегося человека.
— Вам решать, прав я или нет, — парировал Гарнаш, обращаясь только к Трессану. — Я вас предупредил. Я мало рассчитывал увидеть вас в Кондильяке сегодня вечером. Но ваше присутствие здесь подтверждает мои худшие подозрения, и если мне суждено умереть, я умру с чистой совестью, будучи уверен, что, отдавая вас на суд ее величества, я не принес в жертву невинного человека.
— Мадам, — начал было сенешал, оборачиваясь к вдове.
Но она нетерпеливо прервала его.
— Месье, — сказала она, — вы сможете поторговаться с ним, когда он будет взят живьем. Вперед! — снова приказала она своим людям, и теперь ее голос звучал столь решительно, что никто не посмел больше медлить.
— Вытащить этого плута живым!
Гарнаш улыбался мадемуазель.
— Они хотят взять меня живьем, — проговорил он. — Это обнадеживает. Держитесь стойко, дитя: пока мы живы, мне может потребоваться ваша помощь.
— Я готова, месье, — несмотря на нервную дрожь, заверила его девушка.
Он взглянул в ее бледное лицо, усилием воли сохраняющее спокойное выражение, в эти прекрасные карие глаза, стремящиеся остаться невозмутимыми и улыбнуться ему в ответ, и восхитился ее мужеством в той же степени, в которой она была восхищена им.
Начался штурм. Двое головорезов, не решаясь встретиться с Гарнашем в одиночку, мешая друг другу, пытались одновременно атаковать его. Ему стало смешно.
Тогда вдова приказала вступить в схватку с Гарнашем одному из них. Тот повиновался, но стремительным выпадом шпаги парижанин поверх баррикады заставил его отступить. И тогда Фортунио с одним из своих людей применил тот же прием, который уже стоил жизни их товарищу. Наемник стал на колени, просунул шпагу под столом и сквозь раму кресла пытался попасть Гарнашу в ноги. Одновременно капитан схватился за ручку верхнего кресла и через него атаковал парижанина. Хитрость на этот раз удалась и даже заставила Гарнаша отступить. Стол, казалось, грозил ему гибелью, вместо того чтобы защищать. Он молниеносно упал на одно колено, пытаясь выгнать нападающего из-под стола. Но препятствия, которые должны были бы мешать его противникам, на этот раз куда больше мешали самому Гарнашу.
В тот же самый момент Фортунио толкнул кресло и сбросил его со столешницы. Одна из ножек стола задела правую руку Гарнаша. На секунду рука онемела. Он выронил шпагу, и Валери громко вскрикнула. Но в следующий момент он был снова на ногах и крепко держал клинок, хотя в его руке оставалось еще чувство онемения. Секунды шли, и это чувство проходило, но прежде чем он успел вернуться на свое место, стол был сдвинут в комнату. Гарнаш выкрикнул:
— Плащ, мадемуазель! Дайте мне плащ! — и девушка, вновь подавив свои страхи, бросилась выполнять его просьбу.
Она схватила плащ, лежавший на кресле около двери в ее спальню, и принесла ему. Он дважды обернул его вокруг своей левой руки, оставив свисать полы, и, шагнув вперед, бросил плащ вперед, чтобы шпага противника запуталась в нем при следующей его атаке. Быстро отступив в сторону, он приблизился к столу, и лезвие его клинка отогнало капитана, атаковавшего поверх стола. Затем он налег на стол всем своим весом и вновь оттолкнул его назад. Стол тяжело ударился о косяки двери, оставив у его ног кресло. Этим движением он позволил человеку внизу вновь воспользоваться своей шпагой, что тот и сделал. Но в последний раз. Гарнаш опять запутал его клинок, ударом ноги отшвырнул мешавшее ему кресло; внезапно нагнувшись и ударив под столом своей шпагой, почувствовал, как она вошла в тело противника.
Раздался стон и хрип, а затем, прежде чем Гарнаш успел встать, — предупреждающий крик мадемуазель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67