Если мы дернемся, закувыркаемся
или закрутимся, я хочу, чтобы ты добавил столько плазмы, сколько мы сможем
получить. Храни это движение превыше всего. Меня не волнует, как много
напора мы потеряем, как долго поле будет оставаться целым. Когда у нас
настанут небольшие неприятности, я выведу корабль по касательной. Понятно?
- Давай, - ответил он
- О'кей, я нагружу управление до предела и буду держаться до конца,
чтобы выяснить, на какую мощность мы можем принять. Начинаю.
Я сделал паузу, собирая свое мужество, как и сосредоточенность. То,
что я собирался сделать, было невозможно сделать на любом другом корабле.
Может быть, на этом тоже.
Я подал энергию и поддерживал ее протекающей через нервную сеть.
Осмотрев приборы внутри капора, я перевел взгляд, сфокусировав его на
круге смутного звездного света, который был единственным, что я мог видеть
в туннеле темноты.
Я позволил своим органам осязания распространиться при посредстве
электродных контактов до тех пор, пока не стал уверен, что чувствую каждый
синапс корабля. Я не мог ощущать их по отдельности, только как полную
систему.
Мои руки выросли в огромные крылья, позвоночник стал длинным
корабельным шпангоутом, ноги стали стабилизаторами, пах - атомными
реакторами, сердце - релаксационной сетью, обернутой вокруг двигателя, мои
легкие - внутренним корабельным пространством.
Я ждал и ждал до тех пор, пока не стал абсолютно уверен в том, что
моя личность срослась с кораблем.
Затем с гарантией, немного замешанной на самоуверенности и вере в
совершенное ощущение корабля, я бросил его по смертоносной траектории
движения.
Я летал. Я напряг крылья, чтобы использовать силу, которая была в них
заложена, слегка расправил их и направил импульс в движение. Немного
подтянув ноги, я почувствовал, что мои спинные мышцы сократились.
Сердце забилось, но тотчас волна паники была погашена и насильно
доведена до необходимого уровня. Только на мгновение сокращения сердца
нарушились, когда плазма достигла стрессового состояния, на решающее
мгновение. Но Ротгар поддерживал движение, и плазма текла спокойно и
безопасно. Релаксационное поле было в порядке. Внутренняя гравитация тоже
была в норме и постоянной.
Мы взбирались, кружили и падали, взмывали свечой по гигантской дуге.
Медленно, почти безжизненно, я начал ужесточать дугу, уменьшая по спирали
радиус. Мое тело сжалось, а крылья заволновались, и я мог чувствовать
состояние своих костей, строение кожи и тонус мышц так точно, как только
это могло быть. Я безошибочно знал, на что способен мой корабль, потому
что я был им, а он мной. Корабль был "Хохлатым Лебедем". Моим.
Я мог лететь быстрее света.
Я мог лететь выше звезд.
Я мог лететь сквозь облака и радуги.
Я задохнулся.
Холодная металлическая рука сжала мое горло хваткой, которая была не
жесткой, но ледяной, и мороз вошел в мою глотку. "Хохлатый Лебедь"
закричал от боли, и я услышал звук собственного крика, ударившийся
рикошетом о стены рубки управления в бесчисленном эхо, вперемежку со
вскриком Ив.
Я сражался за воздух, крылья в панике коротко забились, и мы по
касательной вышли из дуги. Внешне птица успокоилась, и Ротгар понизил в ее
лоне энергию, выводя свое детище назад, к жизни и безопасности.
Мы вернулись на свой прежний запрограммированный курс. Я глубоко
дышал, все еще чувствуя боль, которая овладела моим горлом, когда поток
плазмы исказился, крупные красные пятна были у меня на шее - так как мне
позднее объяснил Джонни. Я чувствовал себя так же, как и мой корабль. Его
боль была моей, а его повреждения - моими. Если "Хохлатый Лебедь"
Когда-нибудь разобьется, то мне не понадобится проводить два одиноких года
на призрачной скале.
Долгое время царило молчание. Никто не двигался, пока я не снял капор
с головы и не начал растирать шею и лицо руками. Я стер влагу с лица и
смог убедиться, что был более озабочен птицей, чем собой.
- Что случилось? - спросил дель Арко.
- Ничего серьезного. Поток в релаксационной сети нарушился. Плазма
разорвалась. Но только на мгновение. Ротгар подал энергию, которая была у
него в запасе. Корабль легко воспринял ее. Если понадобится, то так будет
и в дальнейшем. Все в порядке, капитан. Корабль преодолевает
сверхсветовые. Он будет маневрировать в глубоком пространстве. Он сумеет
доставить нас в ядро Алькионы и обратно.
- Когда вы закричали, - сказал Джонни, - я подумал, что нам конец.
- Я покачал головой.
- Это, скорее, было удивление, чем повреждение. Я не ожидал, что
почувствую это внутри себя, снаружи, везде... Я знал, предполагал, но
знать - не то же самое, что испытать. Это была личная тревога. "Лебедь"
только похныкал.
- У него все в порядке? - потребовал дель Арко.
- Абсолютно, - заверил я его. - Операция была успешной. Пациент в
добром здравии. Он сделает все, что вы скажете.
- И в Течении?
- На этот вопрос я отвечу в Течении. Теперь я запущу его на двадцати
тысячах и затем хочу отдохнуть. И немного поесть.
Я мог чувствовать слова, царящие вокруг меня, но не сказанные ни
капитаном дель Арко, никем другим. Я направился на кухню, которая была
такой, какой ей следовало быть.
12
У нас почти не оставалось времени для Холстхэммера, так как я
отработал в ЕТА и знал, что может делать корабль и что я хочу с ним
делать. Мы потратили три дня, а не два. Это раздражало дель Арко, но то,
что у него творилось внутри, меня не интересовало. Я совсем не торопился.
"Лебедь" выдал все, на что был способен, и делал это спокойно, за
исключением неприятного момента, когда я его слишком насиловал.
При посадке на поле не было никакой толпы, что меня удивило. Только
потом я узнал, сколько копов для этого понадобилось.
- Кому принадлежит эта частная армия?
- А кто присматривает за пьяными?
Наши сторонники организовали все полицейские силы, которые могли бы
вам понадобиться. Они больше беспокоятся о своем корабле, чем начальство
нью-йоркского порта.
- Они что же, здесь?
- Конечно. Не кажется ли вам, что им интересно узнать, как ведет себя
корабль, а также познакомиться с командой.
- Вполне ясно, - ответил я. - А почему мы не полетели в Новую
Александрию до захода сюда?
- Экономия времени, - сказал он, - уже не впервые она очень важна.
Лично я простил бы "Карадок" все, если бы они забрали бы сокровища
"Потерянной Звезды" в этот же вечер и таким образом мне не пришлось бы
лететь на самоубийство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
или закрутимся, я хочу, чтобы ты добавил столько плазмы, сколько мы сможем
получить. Храни это движение превыше всего. Меня не волнует, как много
напора мы потеряем, как долго поле будет оставаться целым. Когда у нас
настанут небольшие неприятности, я выведу корабль по касательной. Понятно?
- Давай, - ответил он
- О'кей, я нагружу управление до предела и буду держаться до конца,
чтобы выяснить, на какую мощность мы можем принять. Начинаю.
Я сделал паузу, собирая свое мужество, как и сосредоточенность. То,
что я собирался сделать, было невозможно сделать на любом другом корабле.
Может быть, на этом тоже.
Я подал энергию и поддерживал ее протекающей через нервную сеть.
Осмотрев приборы внутри капора, я перевел взгляд, сфокусировав его на
круге смутного звездного света, который был единственным, что я мог видеть
в туннеле темноты.
Я позволил своим органам осязания распространиться при посредстве
электродных контактов до тех пор, пока не стал уверен, что чувствую каждый
синапс корабля. Я не мог ощущать их по отдельности, только как полную
систему.
Мои руки выросли в огромные крылья, позвоночник стал длинным
корабельным шпангоутом, ноги стали стабилизаторами, пах - атомными
реакторами, сердце - релаксационной сетью, обернутой вокруг двигателя, мои
легкие - внутренним корабельным пространством.
Я ждал и ждал до тех пор, пока не стал абсолютно уверен в том, что
моя личность срослась с кораблем.
Затем с гарантией, немного замешанной на самоуверенности и вере в
совершенное ощущение корабля, я бросил его по смертоносной траектории
движения.
Я летал. Я напряг крылья, чтобы использовать силу, которая была в них
заложена, слегка расправил их и направил импульс в движение. Немного
подтянув ноги, я почувствовал, что мои спинные мышцы сократились.
Сердце забилось, но тотчас волна паники была погашена и насильно
доведена до необходимого уровня. Только на мгновение сокращения сердца
нарушились, когда плазма достигла стрессового состояния, на решающее
мгновение. Но Ротгар поддерживал движение, и плазма текла спокойно и
безопасно. Релаксационное поле было в порядке. Внутренняя гравитация тоже
была в норме и постоянной.
Мы взбирались, кружили и падали, взмывали свечой по гигантской дуге.
Медленно, почти безжизненно, я начал ужесточать дугу, уменьшая по спирали
радиус. Мое тело сжалось, а крылья заволновались, и я мог чувствовать
состояние своих костей, строение кожи и тонус мышц так точно, как только
это могло быть. Я безошибочно знал, на что способен мой корабль, потому
что я был им, а он мной. Корабль был "Хохлатым Лебедем". Моим.
Я мог лететь быстрее света.
Я мог лететь выше звезд.
Я мог лететь сквозь облака и радуги.
Я задохнулся.
Холодная металлическая рука сжала мое горло хваткой, которая была не
жесткой, но ледяной, и мороз вошел в мою глотку. "Хохлатый Лебедь"
закричал от боли, и я услышал звук собственного крика, ударившийся
рикошетом о стены рубки управления в бесчисленном эхо, вперемежку со
вскриком Ив.
Я сражался за воздух, крылья в панике коротко забились, и мы по
касательной вышли из дуги. Внешне птица успокоилась, и Ротгар понизил в ее
лоне энергию, выводя свое детище назад, к жизни и безопасности.
Мы вернулись на свой прежний запрограммированный курс. Я глубоко
дышал, все еще чувствуя боль, которая овладела моим горлом, когда поток
плазмы исказился, крупные красные пятна были у меня на шее - так как мне
позднее объяснил Джонни. Я чувствовал себя так же, как и мой корабль. Его
боль была моей, а его повреждения - моими. Если "Хохлатый Лебедь"
Когда-нибудь разобьется, то мне не понадобится проводить два одиноких года
на призрачной скале.
Долгое время царило молчание. Никто не двигался, пока я не снял капор
с головы и не начал растирать шею и лицо руками. Я стер влагу с лица и
смог убедиться, что был более озабочен птицей, чем собой.
- Что случилось? - спросил дель Арко.
- Ничего серьезного. Поток в релаксационной сети нарушился. Плазма
разорвалась. Но только на мгновение. Ротгар подал энергию, которая была у
него в запасе. Корабль легко воспринял ее. Если понадобится, то так будет
и в дальнейшем. Все в порядке, капитан. Корабль преодолевает
сверхсветовые. Он будет маневрировать в глубоком пространстве. Он сумеет
доставить нас в ядро Алькионы и обратно.
- Когда вы закричали, - сказал Джонни, - я подумал, что нам конец.
- Я покачал головой.
- Это, скорее, было удивление, чем повреждение. Я не ожидал, что
почувствую это внутри себя, снаружи, везде... Я знал, предполагал, но
знать - не то же самое, что испытать. Это была личная тревога. "Лебедь"
только похныкал.
- У него все в порядке? - потребовал дель Арко.
- Абсолютно, - заверил я его. - Операция была успешной. Пациент в
добром здравии. Он сделает все, что вы скажете.
- И в Течении?
- На этот вопрос я отвечу в Течении. Теперь я запущу его на двадцати
тысячах и затем хочу отдохнуть. И немного поесть.
Я мог чувствовать слова, царящие вокруг меня, но не сказанные ни
капитаном дель Арко, никем другим. Я направился на кухню, которая была
такой, какой ей следовало быть.
12
У нас почти не оставалось времени для Холстхэммера, так как я
отработал в ЕТА и знал, что может делать корабль и что я хочу с ним
делать. Мы потратили три дня, а не два. Это раздражало дель Арко, но то,
что у него творилось внутри, меня не интересовало. Я совсем не торопился.
"Лебедь" выдал все, на что был способен, и делал это спокойно, за
исключением неприятного момента, когда я его слишком насиловал.
При посадке на поле не было никакой толпы, что меня удивило. Только
потом я узнал, сколько копов для этого понадобилось.
- Кому принадлежит эта частная армия?
- А кто присматривает за пьяными?
Наши сторонники организовали все полицейские силы, которые могли бы
вам понадобиться. Они больше беспокоятся о своем корабле, чем начальство
нью-йоркского порта.
- Они что же, здесь?
- Конечно. Не кажется ли вам, что им интересно узнать, как ведет себя
корабль, а также познакомиться с командой.
- Вполне ясно, - ответил я. - А почему мы не полетели в Новую
Александрию до захода сюда?
- Экономия времени, - сказал он, - уже не впервые она очень важна.
Лично я простил бы "Карадок" все, если бы они забрали бы сокровища
"Потерянной Звезды" в этот же вечер и таким образом мне не пришлось бы
лететь на самоубийство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49