Пережевывая мясо с неожиданной яростью, Дорс не сводила с Гэри глаз.
— Вперед. Все, что может сделать сатир, я могу сделать лучше. Дорс помахала рукой Красотки. «Пора начинать соревнование».
Племя запасалось едой. Гэри позволил Ясатиру бродить без цели и старался никак не задевать его эмоциональный фон. Он проник в сознание уже достаточно глубоко, но внезапный звук или запах мог выбить его из седла. А управлять смутным сознанием сатира — все равно что выгуливать непослушного щенка на кожаном ремешке: обязательно за что-нибудь зацепится.
Красотка-Дорс махнула ему и показала: «Сюда».
Они выработали сигналы для пальцев и мимики, обозначающие несколько сотен слов, а их сатиры справлялись с заданием на удивление легко. У сатиров был свой, примитивный язык — помесь кряхтения, хрюканья и знаков. Сатиры использовали простые понятия, не связывая их в привычные человеку предложения. В основном в ход шли ассоциации.
«Дерево, фрукт, иди», — передала Дорс. Они направили своих сатиров к склону, на котором высились заманчивые фруктовые Деревья. Но склон оказался слишком крутым.
Самые сильные взлетели на гору быстрее птицы. «У них гораздо больше сил и возможностей, чем у нас», — сокрушенно подумал Гэри.
«Что там?» — просигналил он Красотке-Дорс.
Мало-помалу сатиры вскарабкались на гору, помогая друг другу, пока не очутились возле гребня. Когда сатиры счистили грязь со склона, открылся небольшой тоннель. «Термиты», — пояснила знаками Дорс.
Сатиры разглядывали тоннель, а Гэри анализировал ситуацию. Никто не спешил. Красотка подмигнула ему и вперевалку направилась к дальнему холму.
Дело в том, что термиты выползали на работу только ночью, а с рассветом замуровывали подходы к жилью. Гэри позволил своему сатиру облазить высокую насыпь, но теперь он так хорошо управлял носителем, что даже не ждал его ответной реакции. Гэри-Ясатир искал щели, проходы или маленькие углубления. Он догадался сгрести землю, но ничего не нашел. Остальные сатиры бодро последовали его примеру и сразу нашли тоннели. А может, они просто помнили, где находится такое множество тоннелей в разных частях горы?
Наконец и он обнаружил один. Ясатир оказался то ли невезучим, то ли бездарным. Контроль Гэри блокировал доступ в дальние запасники его памяти.
Сатиры подбирали палочки и стебельки травы и всовывали их в щели. Гэри последовал их примеру. Но как он ни старался, его палочки и стебельки никуда не годились. Первая оказались слишком гибкой, и когда он просунул ее в извилистый тоннель, она просто согнулась и застряла. Он выбрал покрепче, но палочка уперлась в стенку тоннеля, сломалась, и снова ничего не вышло. Ясатир ничем не мог ему помочь. Гэри слишком крепко оседлал его.
Ему стало стыдно. Даже самые юные сатиры без труда нашли палочки и стебельки нужного размера и гибкости. Гэри понаблюдал за соседним сатиром, успешно управлявшимся со стебельком. И когда сатир выбросил его, Гэри подобрал. Он чувствовал, что Ясатира охватывает тревога, вкупе с обидой и голодом. Во рту стоял отчетливый вкус великолепных, сочных термитов.
Гэри снова взялся за работу, подхлестнув Ясатира эмоциональными поводьями. Дела пошли еще хуже. От Ясатира шли дурные мысли, но Гэри полностью контролировал его мускулатуру, а это приводило к удручающим результатам.
Обшарив рукой коварный тоннель, он быстро обнаружил, что палочка должна проникнуть примерно на двадцать сантиметров в расселину. Воткнув, он должен еще осторожно покрутить ею. Прислушавшись к воспоминаниям Ясатира, он понял, что это встревожит термитов и заставит их впиться челюстями в чужака. Сперва он проделывал эту процедуру слишком долго, и, когда вынул палочку, оказалось, что он потерял почти всех насекомых.
Термиты перекусили палочку напополам. Пришлось искать замену и желудок Ясатира протестующе заворчал.
Остальные сатиры уже вдоволь насладились соком термитов, Гэри все еще безуспешно боролся за первый улов. Это уязвляло его. Он вытащил палочку слишком быстро и стряхнул термитов, зацепившись за стенки тоннеля. Снова и снова он засовывал палочку в нору — и каждый раз обнаруживал, что термитов на ней нет. Палочка пестрела следами укусов, и вскоре нахальные насекомые превратили ее в лохмотья. Пришлось искать новую. Термитам везло больше, чем ему.
Наконец его палочка вынырнула из тоннеля влажная, покрытая копошащимися, злыми термитами. Ясатир радостно слизнул их. Гэри это лакомство почему-то напомнило морс.
Маловато, однако. Остальные сатиры оглядели его худой улов, и у них даже рты открылись от такого убожества. Гэри казалось, что его оплевали с головы до ног.
«Ну и черт с ними, этими термитами», — подумал он.
Он заставил Ясатира повернуться и пойти к лесу. Ясатир сопротивлялся и дрыгал ногами. Гэри нашел толстую палку, ощупал, чтобы убедиться, что она достаточно толстая и крепкая, и вернулся к горе.
Больше никаких глупостей со стебельками и палочками! Он изо всех сил шарахнул палкой по горе. Еще пять ударов, и он разворотил широкую нору. Спасающихся термитов можно было загребать горстями.
«Вот так-то! Знай наших!» — хотелось закричать ему. Он попытался написать в пыли записку для Дорс, но пальцы, внезапно ставшие совсем непослушными, никак не желали выводить буквы. Сатиры умели держать дубинки, чтобы отбиваться от врага, могли выскребать жучков из земли, но они не обладали готовым умением писать. Гэри оставил попытки.
Появилась Красотка-Дорс, несущая на вытянутых руках длинный тростник, на котором гроздьями висели белесые термиты. Деликатес для любого сатира-гурман а. «А я лучше!» — просигналила она.
Он заставил своего сатира пожать плечами и ответить: «Я добыл больше».
Получается, ничья.
Позже Дорс доложила ему, что в племени его прозвали Большой Палкой. Бальзам на раны…
Глава 11
За ужином он был так измочален и вымотан, что никаких сил Для разговора не осталось. Пребывание в шкуре сатира, казалось, тормозило его речь. Для расспросов эксперта Ваддо о технологии погружения потребовались несусветные усилия. Обычно он был равнодушен к чудесам техники, но чтобы понять сатиров, нужно сперва понять, каким образом он их воспринимает.
— Оборудование погружения переносит вас в середину лобных долей, — пояснил Ваддо, принимаясь за десерт. — Или просто «под лоб», для краткости. Это центральный участок головного мозга, предназначенный для воспроизведения эмоций и превращения их в действие.
— Мозга? — переспросила Дорс. — Такого же, как у нас? Ваддо пожал плечами.
— В целом, планировка идентичная. У сатиров мозг поменьше, и без второй сигнальной системы.
Гэри наклонился вперед, позабыв об остывающем кофе.
— А можно осуществлять прямой контроль над моторикой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164
— Вперед. Все, что может сделать сатир, я могу сделать лучше. Дорс помахала рукой Красотки. «Пора начинать соревнование».
Племя запасалось едой. Гэри позволил Ясатиру бродить без цели и старался никак не задевать его эмоциональный фон. Он проник в сознание уже достаточно глубоко, но внезапный звук или запах мог выбить его из седла. А управлять смутным сознанием сатира — все равно что выгуливать непослушного щенка на кожаном ремешке: обязательно за что-нибудь зацепится.
Красотка-Дорс махнула ему и показала: «Сюда».
Они выработали сигналы для пальцев и мимики, обозначающие несколько сотен слов, а их сатиры справлялись с заданием на удивление легко. У сатиров был свой, примитивный язык — помесь кряхтения, хрюканья и знаков. Сатиры использовали простые понятия, не связывая их в привычные человеку предложения. В основном в ход шли ассоциации.
«Дерево, фрукт, иди», — передала Дорс. Они направили своих сатиров к склону, на котором высились заманчивые фруктовые Деревья. Но склон оказался слишком крутым.
Самые сильные взлетели на гору быстрее птицы. «У них гораздо больше сил и возможностей, чем у нас», — сокрушенно подумал Гэри.
«Что там?» — просигналил он Красотке-Дорс.
Мало-помалу сатиры вскарабкались на гору, помогая друг другу, пока не очутились возле гребня. Когда сатиры счистили грязь со склона, открылся небольшой тоннель. «Термиты», — пояснила знаками Дорс.
Сатиры разглядывали тоннель, а Гэри анализировал ситуацию. Никто не спешил. Красотка подмигнула ему и вперевалку направилась к дальнему холму.
Дело в том, что термиты выползали на работу только ночью, а с рассветом замуровывали подходы к жилью. Гэри позволил своему сатиру облазить высокую насыпь, но теперь он так хорошо управлял носителем, что даже не ждал его ответной реакции. Гэри-Ясатир искал щели, проходы или маленькие углубления. Он догадался сгрести землю, но ничего не нашел. Остальные сатиры бодро последовали его примеру и сразу нашли тоннели. А может, они просто помнили, где находится такое множество тоннелей в разных частях горы?
Наконец и он обнаружил один. Ясатир оказался то ли невезучим, то ли бездарным. Контроль Гэри блокировал доступ в дальние запасники его памяти.
Сатиры подбирали палочки и стебельки травы и всовывали их в щели. Гэри последовал их примеру. Но как он ни старался, его палочки и стебельки никуда не годились. Первая оказались слишком гибкой, и когда он просунул ее в извилистый тоннель, она просто согнулась и застряла. Он выбрал покрепче, но палочка уперлась в стенку тоннеля, сломалась, и снова ничего не вышло. Ясатир ничем не мог ему помочь. Гэри слишком крепко оседлал его.
Ему стало стыдно. Даже самые юные сатиры без труда нашли палочки и стебельки нужного размера и гибкости. Гэри понаблюдал за соседним сатиром, успешно управлявшимся со стебельком. И когда сатир выбросил его, Гэри подобрал. Он чувствовал, что Ясатира охватывает тревога, вкупе с обидой и голодом. Во рту стоял отчетливый вкус великолепных, сочных термитов.
Гэри снова взялся за работу, подхлестнув Ясатира эмоциональными поводьями. Дела пошли еще хуже. От Ясатира шли дурные мысли, но Гэри полностью контролировал его мускулатуру, а это приводило к удручающим результатам.
Обшарив рукой коварный тоннель, он быстро обнаружил, что палочка должна проникнуть примерно на двадцать сантиметров в расселину. Воткнув, он должен еще осторожно покрутить ею. Прислушавшись к воспоминаниям Ясатира, он понял, что это встревожит термитов и заставит их впиться челюстями в чужака. Сперва он проделывал эту процедуру слишком долго, и, когда вынул палочку, оказалось, что он потерял почти всех насекомых.
Термиты перекусили палочку напополам. Пришлось искать замену и желудок Ясатира протестующе заворчал.
Остальные сатиры уже вдоволь насладились соком термитов, Гэри все еще безуспешно боролся за первый улов. Это уязвляло его. Он вытащил палочку слишком быстро и стряхнул термитов, зацепившись за стенки тоннеля. Снова и снова он засовывал палочку в нору — и каждый раз обнаруживал, что термитов на ней нет. Палочка пестрела следами укусов, и вскоре нахальные насекомые превратили ее в лохмотья. Пришлось искать новую. Термитам везло больше, чем ему.
Наконец его палочка вынырнула из тоннеля влажная, покрытая копошащимися, злыми термитами. Ясатир радостно слизнул их. Гэри это лакомство почему-то напомнило морс.
Маловато, однако. Остальные сатиры оглядели его худой улов, и у них даже рты открылись от такого убожества. Гэри казалось, что его оплевали с головы до ног.
«Ну и черт с ними, этими термитами», — подумал он.
Он заставил Ясатира повернуться и пойти к лесу. Ясатир сопротивлялся и дрыгал ногами. Гэри нашел толстую палку, ощупал, чтобы убедиться, что она достаточно толстая и крепкая, и вернулся к горе.
Больше никаких глупостей со стебельками и палочками! Он изо всех сил шарахнул палкой по горе. Еще пять ударов, и он разворотил широкую нору. Спасающихся термитов можно было загребать горстями.
«Вот так-то! Знай наших!» — хотелось закричать ему. Он попытался написать в пыли записку для Дорс, но пальцы, внезапно ставшие совсем непослушными, никак не желали выводить буквы. Сатиры умели держать дубинки, чтобы отбиваться от врага, могли выскребать жучков из земли, но они не обладали готовым умением писать. Гэри оставил попытки.
Появилась Красотка-Дорс, несущая на вытянутых руках длинный тростник, на котором гроздьями висели белесые термиты. Деликатес для любого сатира-гурман а. «А я лучше!» — просигналила она.
Он заставил своего сатира пожать плечами и ответить: «Я добыл больше».
Получается, ничья.
Позже Дорс доложила ему, что в племени его прозвали Большой Палкой. Бальзам на раны…
Глава 11
За ужином он был так измочален и вымотан, что никаких сил Для разговора не осталось. Пребывание в шкуре сатира, казалось, тормозило его речь. Для расспросов эксперта Ваддо о технологии погружения потребовались несусветные усилия. Обычно он был равнодушен к чудесам техники, но чтобы понять сатиров, нужно сперва понять, каким образом он их воспринимает.
— Оборудование погружения переносит вас в середину лобных долей, — пояснил Ваддо, принимаясь за десерт. — Или просто «под лоб», для краткости. Это центральный участок головного мозга, предназначенный для воспроизведения эмоций и превращения их в действие.
— Мозга? — переспросила Дорс. — Такого же, как у нас? Ваддо пожал плечами.
— В целом, планировка идентичная. У сатиров мозг поменьше, и без второй сигнальной системы.
Гэри наклонился вперед, позабыв об остывающем кофе.
— А можно осуществлять прямой контроль над моторикой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164