беспорядки в секторе Юнин — наглядное тому подтверждение.
Точно такие же ограничения распространялись и на компьютерные симуляторы личностей. Вот почему симуляторы Вольтера и Жанны, воссозданные ретивыми энтузиастами Нового Возрождения на Сарке, были тщательно обработаны, чтобы их можно было протащить незамеченными через скрытые лазейки компьютерного контроля. Очевидно, тот парень из «Технокомпании», Марк, нарастил мощность Вольтера буквально в последнюю минуту. А поскольку сим был благополучно уничтожен сразу же после дебатов, то выявить и доказать нарушение закона теперь невозможно.
Гэри очень не нравилось иметь хоть малейшее отношение к нарушениям закона, но сейчас он понял, что сам себя обманывает. На самом-то деле вся его жизнь прошла рядом с Дорс, тайной преступницей.
— Я собираюсь отказаться от этой возни с должностью премьер-министра, — решительно сказал Гэри.
Дорс посмотрела ему в глаза.
— Из-за меня?
Быстро же она соображает!
— Да.
— Но мы ведь договорились, что повышенный риск стоит той власти, которую ты обретешь…
— Ради защиты психоистории. Но я совсем не подумал о том, что ты из-за этого подвергнешься такому риску. А теперь…
— Я стала тебе помехой.
— Когда я спущусь вниз, на меня со всех сторон накинутся люди с телекамерами. А на самом деле они подкарауливают тебя.
— Значит, я останусь здесь.
— И как долго ты сможешь здесь высидеть?
— Гвардейцы могут провести меня через новый запасной выход. Они могут его перекрыть и настроить антигравитационный подъемник.
— Дорогая, ты не сможешь скрываться от репортеров вечно. Дорс встала и нежно обняла мужа.
— Если даже они меня отыщут, я всегда сумею от них сбежать.
— Если повезет. И если ты даже сумеешь скрыться, знай: я не смогу жить без тебя. И я не хочу…
— Меня можно видоизменить…
— Изменить тело?
— Да, тело можно сделать другим. Поменять кожу, глазные яблоки, некоторые нервные центры.
— Стереть свой серийный номер и взять другой? Она крепко сжала его руки.
— Да.
— Чего же не могут сделать… такие, как ты?
— Мы не можем создать психоисторию.
Гэри резко отвернулся от нее и с силой ударил ладонью о стену, давая выход накопившейся тревоге.
— Проклятье! Для меня ничего нет на свете важнее, чем наши отношения.
— Для меня тоже. Но мне кажется, что сейчас для тебя еще важнее, чем раньше, остаться кандидатом в премьер-министры.
— Почему? — Гэри зашагал по комнате из стороны в сторону.
— Ты — игрок, на которого сделаны очень крупные ставки. И те, кто готовил покушение на твою жизнь…
— Клеон думает, что это был Ламерк.
— …могут подумать, что этого недостаточно — если ты просто снимешь свою кандидатуру. При желании Император в любой момент может вернуть тебя в игру.
— Мне ужасно не нравится, когда из меня делают какую-то пешку!
— А может быть, ферзя? Мне кажется, что такое определение подходит больше. Не забывай, что подозреваемых несколько — очень многие фракции были бы не прочь убрать тебя с дороги.
— Например?
— Например, академик Потентейт.
— Но она же — ученый, как и я!
— Была, мой дорогой. А теперь она сделалась игроком за шахматной доской.
— Надеюсь, в роли ферзя ты ее не видишь? Дорс легонько поцеловала его в щеку.
— Наверное, я должна была тебе сказать, что мои аналитические программы создали вероятностный стереотип поведения Ламерка, основанный на всей его прошлой жизни. Если тебе интересно — он устранил не меньше полудюжины соперников, пока пробивался наверх. И в этом вопросе у Ламерка уже выработался, так сказать, свой почерк.
— Ну вот и прекрасно.
Дорс глянула на него как-то странно и сказала:
— Все его соперники были убиты ножом. Классический сценарий исторической интриги.
— Я и не подозревал, что Ламерк так интересуется нашим имперским наследием.
— Он предпочитает классику. С его точки зрения, ты пешка, которую лучше бы поскорее убрать с доски.
— И желательно пролить при этом поменьше крови?
— Я обучена — и создана — так, чтобы оценивать положение и действовать хладнокровно.
— Интересно, как у тебя совмещается эта способность с реальной перспективой убить человека, когда ты будешь меня защищать. Собственно, может, и не стоит тебе на это указывать, но у тебя и наклонности соответствующие — тебе это, похоже, нравится.
— Все объясняет Нулевой Закон.
— М-м-м… «Судьба человечества в целом более значима, чем судьба отдельного человека», так?
— Но мне все равно больно из-за противоречий Первому Закону…
— Значит, исправленный Первый Закон сейчас выглядит примерно так: «Робот не может причинить человеку вреда или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред, если только это не противоречит Нулевому Закону роботехники»?
— Да, именно так.
— А ты, оказывается, тоже играешь в игру, только не в ту, что я. И правила у твоей игры очень строгие.
— Это очень крупная игра.
— И психоистория, наверное, — вероятный новый план в перспективах этой игры?
— В каком-то смысле — да. — Голос Дорс наполнился нежностью, она обняла Гэри. — Но ты не должен так перенапрягаться. Мы же счастливы вдвоем, счастливы, как в раю.
— Но эти чертовы игры — от них никуда не деться.
— Так и должно быть.
Гэри страстно поцеловал ее, но что-то внутри него кипело и крутилось во все стороны, как оружие, которое стреляет наобум в окружающую кромешную тьму.
Глава 8
На следующее утро к нему в кабинет явился Юго — с раскрасневшимся лицом, круглыми глазами — и немедленно потребовал:
— Что ты можешь сделать?
— Э-э-э… По поводу чего?
— Ты что, не слышал новостей?! Гвардейцы штурмом взяли Бастион!
— Э-э-э… Вот как? — Гэри с трудом припомнил, что фракция далити устроила небольшое восстание и засела в каких-то укреплениях. Из-за этого восстания практически замерла торговля точно, Юго сам ему об этом рассказывал, и не один раз. — Я так понимаю, это локальный тренторианский конфликт, разве нет?
— Это для нас с тобой — «локальный конфликт»! — Юго размахивал руками, подкрепляя слова оживленной жестикуляцией. — А потом пришли гвардейцы. Безо всякого предупреждения! Убито около четырехсот человек. Их просто взорвали, без предупреждения, бластеры были включены на полную мощность!
— Удивительно, — сказал Гэри, надеясь, что в его голосе звучит хоть немного сочувствия.
На самом деле его нисколько не волновала ни одна из сторон — в этом конфликте или в каком другом. Он даже не интересовался, из-за чего, собственно, разгорались эти конфликты. Гэри не обращал внимания на бесконечную, неизменную изо дня в день мирскую суету, которая только утомляла рассудок, не принося никакого полезного опыта. Вся суть психоистории Селдона, соответствовавшей особенностям его личности, сводилась к тому, чтобы изучать климат, не обращая внимания на ежедневные изменения погоды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164
Точно такие же ограничения распространялись и на компьютерные симуляторы личностей. Вот почему симуляторы Вольтера и Жанны, воссозданные ретивыми энтузиастами Нового Возрождения на Сарке, были тщательно обработаны, чтобы их можно было протащить незамеченными через скрытые лазейки компьютерного контроля. Очевидно, тот парень из «Технокомпании», Марк, нарастил мощность Вольтера буквально в последнюю минуту. А поскольку сим был благополучно уничтожен сразу же после дебатов, то выявить и доказать нарушение закона теперь невозможно.
Гэри очень не нравилось иметь хоть малейшее отношение к нарушениям закона, но сейчас он понял, что сам себя обманывает. На самом-то деле вся его жизнь прошла рядом с Дорс, тайной преступницей.
— Я собираюсь отказаться от этой возни с должностью премьер-министра, — решительно сказал Гэри.
Дорс посмотрела ему в глаза.
— Из-за меня?
Быстро же она соображает!
— Да.
— Но мы ведь договорились, что повышенный риск стоит той власти, которую ты обретешь…
— Ради защиты психоистории. Но я совсем не подумал о том, что ты из-за этого подвергнешься такому риску. А теперь…
— Я стала тебе помехой.
— Когда я спущусь вниз, на меня со всех сторон накинутся люди с телекамерами. А на самом деле они подкарауливают тебя.
— Значит, я останусь здесь.
— И как долго ты сможешь здесь высидеть?
— Гвардейцы могут провести меня через новый запасной выход. Они могут его перекрыть и настроить антигравитационный подъемник.
— Дорогая, ты не сможешь скрываться от репортеров вечно. Дорс встала и нежно обняла мужа.
— Если даже они меня отыщут, я всегда сумею от них сбежать.
— Если повезет. И если ты даже сумеешь скрыться, знай: я не смогу жить без тебя. И я не хочу…
— Меня можно видоизменить…
— Изменить тело?
— Да, тело можно сделать другим. Поменять кожу, глазные яблоки, некоторые нервные центры.
— Стереть свой серийный номер и взять другой? Она крепко сжала его руки.
— Да.
— Чего же не могут сделать… такие, как ты?
— Мы не можем создать психоисторию.
Гэри резко отвернулся от нее и с силой ударил ладонью о стену, давая выход накопившейся тревоге.
— Проклятье! Для меня ничего нет на свете важнее, чем наши отношения.
— Для меня тоже. Но мне кажется, что сейчас для тебя еще важнее, чем раньше, остаться кандидатом в премьер-министры.
— Почему? — Гэри зашагал по комнате из стороны в сторону.
— Ты — игрок, на которого сделаны очень крупные ставки. И те, кто готовил покушение на твою жизнь…
— Клеон думает, что это был Ламерк.
— …могут подумать, что этого недостаточно — если ты просто снимешь свою кандидатуру. При желании Император в любой момент может вернуть тебя в игру.
— Мне ужасно не нравится, когда из меня делают какую-то пешку!
— А может быть, ферзя? Мне кажется, что такое определение подходит больше. Не забывай, что подозреваемых несколько — очень многие фракции были бы не прочь убрать тебя с дороги.
— Например?
— Например, академик Потентейт.
— Но она же — ученый, как и я!
— Была, мой дорогой. А теперь она сделалась игроком за шахматной доской.
— Надеюсь, в роли ферзя ты ее не видишь? Дорс легонько поцеловала его в щеку.
— Наверное, я должна была тебе сказать, что мои аналитические программы создали вероятностный стереотип поведения Ламерка, основанный на всей его прошлой жизни. Если тебе интересно — он устранил не меньше полудюжины соперников, пока пробивался наверх. И в этом вопросе у Ламерка уже выработался, так сказать, свой почерк.
— Ну вот и прекрасно.
Дорс глянула на него как-то странно и сказала:
— Все его соперники были убиты ножом. Классический сценарий исторической интриги.
— Я и не подозревал, что Ламерк так интересуется нашим имперским наследием.
— Он предпочитает классику. С его точки зрения, ты пешка, которую лучше бы поскорее убрать с доски.
— И желательно пролить при этом поменьше крови?
— Я обучена — и создана — так, чтобы оценивать положение и действовать хладнокровно.
— Интересно, как у тебя совмещается эта способность с реальной перспективой убить человека, когда ты будешь меня защищать. Собственно, может, и не стоит тебе на это указывать, но у тебя и наклонности соответствующие — тебе это, похоже, нравится.
— Все объясняет Нулевой Закон.
— М-м-м… «Судьба человечества в целом более значима, чем судьба отдельного человека», так?
— Но мне все равно больно из-за противоречий Первому Закону…
— Значит, исправленный Первый Закон сейчас выглядит примерно так: «Робот не может причинить человеку вреда или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред, если только это не противоречит Нулевому Закону роботехники»?
— Да, именно так.
— А ты, оказывается, тоже играешь в игру, только не в ту, что я. И правила у твоей игры очень строгие.
— Это очень крупная игра.
— И психоистория, наверное, — вероятный новый план в перспективах этой игры?
— В каком-то смысле — да. — Голос Дорс наполнился нежностью, она обняла Гэри. — Но ты не должен так перенапрягаться. Мы же счастливы вдвоем, счастливы, как в раю.
— Но эти чертовы игры — от них никуда не деться.
— Так и должно быть.
Гэри страстно поцеловал ее, но что-то внутри него кипело и крутилось во все стороны, как оружие, которое стреляет наобум в окружающую кромешную тьму.
Глава 8
На следующее утро к нему в кабинет явился Юго — с раскрасневшимся лицом, круглыми глазами — и немедленно потребовал:
— Что ты можешь сделать?
— Э-э-э… По поводу чего?
— Ты что, не слышал новостей?! Гвардейцы штурмом взяли Бастион!
— Э-э-э… Вот как? — Гэри с трудом припомнил, что фракция далити устроила небольшое восстание и засела в каких-то укреплениях. Из-за этого восстания практически замерла торговля точно, Юго сам ему об этом рассказывал, и не один раз. — Я так понимаю, это локальный тренторианский конфликт, разве нет?
— Это для нас с тобой — «локальный конфликт»! — Юго размахивал руками, подкрепляя слова оживленной жестикуляцией. — А потом пришли гвардейцы. Безо всякого предупреждения! Убито около четырехсот человек. Их просто взорвали, без предупреждения, бластеры были включены на полную мощность!
— Удивительно, — сказал Гэри, надеясь, что в его голосе звучит хоть немного сочувствия.
На самом деле его нисколько не волновала ни одна из сторон — в этом конфликте или в каком другом. Он даже не интересовался, из-за чего, собственно, разгорались эти конфликты. Гэри не обращал внимания на бесконечную, неизменную изо дня в день мирскую суету, которая только утомляла рассудок, не принося никакого полезного опыта. Вся суть психоистории Селдона, соответствовавшей особенностям его личности, сводилась к тому, чтобы изучать климат, не обращая внимания на ежедневные изменения погоды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164