Ей время от времени приходилось лгать Оливеру, и всегда успешно. Все это мелкие обманы, что-то насчет отсрочек в банке, намеренно спрятанных приглашений на вечера, которые она не хотела посещать, забытые встречи. Но большие или маленькие, эти хитрости всегда оставались нераскрытыми, и Люси прощала их сама себе и оправдывалась тем, что все это часть смазки, необходимой для того, чтобы семейная жизнь текла гладко. Теперь же, когда речь шла о более серьезных вещах, она не сомневалась в том, что сможет лгать не смущаясь, и что в этом случае обман будет как нельзя более оправданным. Сегодня она чувствовала, упиваясь своей силой, что может справиться со всем.
Это не будет слишком сложным. В конце концов, миллионам женщин это удается. Миссис Уэльс, например, проводит свои тайные выходные в горах, или же урывает два-три дня в неделю в Нью-Йорке. Клаудила Ларкин со своим профессиональным тренером в гольф, который каждую субботу обучает ее мужа. Эдит Браун, глупее женщины и не придумаешь, но и ей удается спокойно лгать мужу, хотя уже всем, кроме этого бедняги, известна ее история с преподавателем химии в Нью-Гаверне.
И единственное, в чем она была уверена, это то, что никогда и ни за что на свете, она не подвергнет Оливера подобному позору. Она будет непогрешимо аккуратна, и, конечно же, заставит молчать Джефа. Что бы ни произошло, Оливер не пострадает — ни явным, ни скрытым образом. В любом случае она считала, что станет Оливеру еще лучшей женой, чем когда-либо, хотя сама не могла убедительно объяснить себе основания для подобного вывода. Ну, успокаивала себя Люси, нечего делать из этого трагедию. Пятнадцать лет — большой срок. Да и нет, наверняка, ни единой пары, которая бы не пережила подобного со стороны одного из супругов… Что касается Джефа… Она перевела взгляд вниз на копну черных волос разбросанных на ее груди. «Навсегда», подумала она. Ладно, примирительно сказала она себе, время все рассудит.
Она лежала неподвижно, довольная собой. Никогда не случалось ей рассуждать так целостно и разумно. Никогда я еще так не владела собой, подумала она.
И в следующий раз, пришла ей в голову радостная озорная мысль, если молодой человек будет наблюдать за мной все лето, я уж обязательно обращу на него внимание.
Джеф шевельнулся в ее объятиях, напрягся и по его телу пробежала томная дрожь. Голова его потянулась к ее лицу, губы открылись, будто готовясь издать крик. Она поцеловала его в щеку, разбудив его.
— Что случилось? — прошептала она. — В чем дело?
Он внимательно посмотрел на Люси, не сразу понимая где он, и не узнавая ее.
— Что с тобой, Малыш? — тихо повторила она, крепче прижимая его к себе.
И юноша расслабился.
— Ничего. — Он улыбнулся, подвинулся и улегся на подушку, устремив взгляд в потолок. — Кажется, мне что-то снилось.
— Что?
Он не сразу ответил:
— Так, ничего, — и провел пальцами по ее волосам. — В любом случае, спасибо, что ты меня разбудила.
— Так что снилось? — с любопытством настаивала Люси.
— Война, — сказал он, снова подняв глаза к потолку.
— Какая война? — спросила Люси, озадаченно, потому что Джефу было не больше двух лет, когда кончилась война.
— Война, на которой меня убьют, — спокойно ответил Джеф.
— О, нет, — воскликнула Люси, подумав: «Так вот что снится сегодня молодым людям. А я тут лежала и поздравляла себя с победой.
— Повторяется один и тот же проклятый сон, — сказал Джеф. — Все происходит в городе, в котором я никогда не бывал, и вывески магазинов на непонятном языке, а я бегу, бегу по улице и не могу понять, откуда летят пули, а они все ближе и ближе, и я знаю, что если не проснусь сейчас же, то меня убьют.
— Ужасно… — прошептала Люси.
— Да не так уж все и плохо, — сказал юноша. — Мне всегда удается вовремя проснуться. — И в темноте сверкнула его улыбка.
Вдруг вся ночь, казалось, изменилась для Люси, приобрела вкус предчувствия, окуталась туманом снов, и мальчик, лежащий рядом с ней, стал внезапно чужим и одновременно печально желанным. Она наклонилась и поцеловала его.
— Не нужно больше видеть снов, — попросила она и дальше последовал первый упрек. — Это нечестно.
Он засмеялся и хоть на этот миг, по крайней мере, она почувствовала, что спасла его.
— Ты права, — сказал он. — Буду воздерживаться от сновидений.
Она села.
— Нужно посмотреть, который час, — сказала она. — Где твои часы?
— На столе, — сказал Джеф, — возле окна.
Она встала с постели и босиком пошла по деревянному полу сквозь рассеянный лунный свет. Нащупав часы, она поднесла их к глазам. Светящийся циферблат показывал почти четыре.
— Мне пора, — сказала Люси, наклоняясь, чтобы надеть туфли.
Юноша сел на кровати, наблюдая за ней.
— Еще рано, — попросил он. — Не уходи еще.
— Пора, — сказала Люси.
— Какое? — она встала в напряженном ожидании.
— Пройдись еще раз, — тихо сказал он. — По лунному свету.
Люси бесшумно сняла туфли, неподвижно постояла и медленно пошла, ее высокое обнаженное тело матово блестело на фоне темной комнаты.
Глава 8
Тони разбудил крик совы. Он скинул во сне одеяло, потому что спал очень беспокойно и ему было холодно. Он нагнулся и поднял одеяло обратно в гамак, так и оставшись лежать с кипой покрывал, нагроможденных сверху, дрожа согреваясь и прислушиваясь к крикам совы. Теперь сов было уже две.
Одна рядом, прямо за домом, другая где-то возле озера, приблизительно в ста пятидесяти ярдах от крыльца. Они перекликались друг с другом, снова и снова, в темноте ночи, монотонно и угрожающе, как индейцы, подающие последний предупредительный сигнал перед тем, как начать осаду жилища.
Он не любил сов. Он не любил все, что издает громкие звуки ночью. Если им так уж нужно поговорить, то почему бы не слетать друг к другу и не договориться? Но не тут то было. Они просто сидели, спрятавшись в кронах деревьев, трусливо подавая друг другу голоса. Тони не нравилось даже как они летали. Как-то тяжеловесно неуклюже и подозрительно, и мальчик был уверен, что и пахнут они отвратительно, если подойти к ним поближе.
Луна опустилась ниже и стало очень темно. Он уже немного даже жалел, что не остался спать в доме, в своей комнате. И не то чтобы он боялся темноты. Если бы не совы, никаких сомнений бы не было. Просто жутко было лежать в кромешной темноте и слушать эти звуки, будто предвещающие какую-то беду.
Он уже думал было встать и вернуться в дом, посмотреть который час. Должно быть уже четыре часа, потому что он знал, что в ту ночь Луна должна была зайти в три пятьдесят семь. Тони мог с уверенностью сказать, что ни один мальчишка во всем лагере, который бы знал, что Луна в ту ночь должна зайти именно в три пятьдесят семь.
Зайдя в дом, он может заглянуть к маме. Но она может проснуться, и что он скажет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81