В театре, она задремала и только время от времени до нее доносились реплики актеров на сцене. В перерывах она заявляла, что слишком устала, и оставалась сидеть одна, пока Оливер с Тони отправлялись через дорогу выпить кока-колы. По дороге домой она сидела на заднем сидении, в полусне, и даже не прислушивалась к тому, о чем говорили Тони и Оливер в темноте впереди нее. Приехав домой, Люси с трудом взобралась на крыльцо и совершенно честно заявила, что засыпает по дороге. Она поцеловала Тони на прощанье, пожелала ему спокойной ночи поспешно и без особой теплоты, как будто не было этих двух лет, и ушла, предоставив Оливеру все заботы по размещению мальчика в комнате для гостей.
Это было бегство, и Люси понимала это. Она была уверена, что сам Оливер уж наверняка, а может и сам Тони, понимают это, но усталость мешала ей думать. Улегшись в постель и выключив свет, Люси ощутила смутное чувство победы. Я справилась с этим вечером, думала она, и ничего не произошло. Завтра я буду снова полна сил, снова смогу действовать.
Сквозь обволакивающий ее сон, она слышала доносящиеся из соседней комнаты голоса Оливера и Тони — тихие, дружеские, заговорщические. Затем послышались тяжелые мужские шаги вниз по коридору, по направлению к комнате для гостей. Они так громко топают, подумала Люси. Оба.
Люси было интересно, придет ли Оливер к ней в спальню сегодня. И если да, то ради кого? Ради себя? Ради нее? Ради Тони?
Она скрестила руки на груди и обняла себя за плечи, почувствовав как дрожит от холода.
Люси уже спала, когда Оливер вошел в темноту комнаты. Тихими осторожными движениями он разделся, чтобы не разбудить жену.
Обычно Люси вставала рано, но в это утро Дня Благодарения она проснулась после десяти и сразу почувствовала тяжесть в голове от выпитого вчера . Она медленно двигалась, умывалась, причесывалась и одевалась тщательнее чем обычно. Что бы он обо мне не думал, по крайней мере, ему придется признать, что его мать хороша собой.
В доме не было слышно ни звука, и Люси подумала, что Оливер с Тони в гостиной, либо завтракают внизу, рядом с кухней. Но спустившись, она обнаружила, что дом пуст. Комнаты сверкали утренним светом, в кухне возле мойки сохли два чисто вымытых прибора.
На столе лежала записка, написанная рукой Оливера, и Люси не сразу решилась взять ее и прочитать. Ее мучил смутный страх, что ей сообщают об отъезде, о какой-то плохой новости, об отречении. Но она все же заставила себя взять в руки листок и прочитать. Они просто решили не будить ее и позавтракать вдвоем, и так как утро было такое красивое, они отправились в город на школьный футбольный матч, который начинался в одиннадцать часов. Четкой и властной рукой Оливера сообщалось, что они вернутся не позднее половины второго, и с удовольствием съедят индейку. «Целую, Оливер,» стояло внизу.
Люси даже обрадовалась передышке и засуетилась на кухне, чистя индейку, готовя соус, поджаривая и очищая орехи. Она двигалась быстро, механически, радуясь тому, что прислуга была в этот день выходная и что она в доме одна.
Когда после утренней работы, раскрасневшись от жара духовки, Люси подумала о Тони, мысли эта уже не шокировала ее. Все было настолько естественно — в стольких домах по всей стране сыновья приезжают домой на каникулы и идут с отцами на футбольный матч, пока матери готовят праздничный обед. И если Тони не был безмерно ласков и внимателен накануне, то этого можно было ожидать. Он не был и агрессивен. Его отношение, если это можно было назвать отношением, было скорее нейтральным. Ну, может, чуть теплее, чуть лучше, поправила она себя, поворачивая птицу в жаровне. Люси весело напевала в залитой солнцем кухне. В конце концов, два года это достаточно долго, думала она, особенно в жизни мальчика. Многое забывается за два года — или по крайней мере, смягчается, затушевывается. Сама она, спокойно размышляла Люси, накрывая на стол, уже не могла четко припомнить, что произошло два года назад. Все это потеряло свою значимость и уже не причиняло боли. На таком расстоянии было трудно вспомнить, почему все сделали из этого такую трагедию.
Глядя на стол с белой скатертью, со сверкающими бокалами, Люси на мгновение пожалела, что их будет только трое. Было бы неплохо пригласить другие семьи с детьми возраста Тони, Люси представляла себе, как будет выглядеть стол, за которым с одной стороны будут сидеть взрослые, с другой — пять или шесть мальчиков и девочек, чистеньких, нарядных, девочки в прекрасном цветущем возрасте, когда они то и дело балансируют на грани детства и пробуждающейся женственности.
На Рождество, решила Люси, я устрою что-то грандиозное. Стоя так и любуясь сверкающим столом, мечтая о Рождестве, она чувствовала себя такой счастливой, какой не была уже многие годы.
Посмотрев на часы, Люси отправилась на кухню присмотреть за индейкой, вдохнуть теплый и дразнящий аромат обеда. Затем она поднялась наверх и долго перебирала наряды в гардеробе, не зная на чем остановить свой выбор, никак не решаясь определить, что больше всего может понравиться Тони. Она выбрала наконец нежно-голубое платье с широкой юбкой и длинными рукавами. Сегодня, думала она, ему наверное захочется видеть во мне мать.
Оливер и Тони вернулись в четверть второго, оба раскрасневшиеся с мороза и захваченные увиденной игрой. Люси ждала их в гостиной, в своем «материнском» платье, гордая, что все было тщательно подготовлено заранее, за пятнадцать минут до их прихода, что они застали ее сидящей в чисто убранной светлой комнате, спокойно ожидающей их возвращения. Люси сразу услышала шаги у входной двери и приятный гул мужских голосов, и когда они вошли в комнату, она встретила их улыбкой, отметив про себя, что Тони был так похож на Оливера — широкие брови, продолговатые серые глаза, такие светлые волосы и общее впечатление силы, исходившее от них обоих.
— Вкусно пахнет, — сказал Оливер. Он вероятно наслаждался этим утром, улыбался, источал энергию, некоторое беспокойство и вся его суровая наблюдательность предыдущего дня исчезла. Оливер посмотрел на жену, и по его взгляду Люси поняла, что он остался доволен ею. Наверное, все это не совсем реально, все подготовлено, разыграно, отрепетировано, но по лицу Оливера было видно, что сделано все это хорошо.
— Мы встретили Фреда Коллинза с дочкой на матче, — сообщил Оливер, стоя напротив камина. — Я пригласил их зайти к нам по дороге домой. Они будут с минуты на минуту. Лед в холодильнике?
Он бросил взгляд на серебренное ведерко со льдом, стоявшее на буфете, который служил им баром.
— Да, — Люси было приятно, что эта мысль приходила в голову и ей тоже, потому что сегодня она продумала все.
Она улыбнулась им обоим, стоявшим рядом у камина в твидовых и фланелевых брюках, сын почти одного роста с отцом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81