-- Ребекка наконец догадалась, какую злую шутку с ней сыграли.
-- Что ты, дорогая! -- возразил Джордж.-- Это тебе только так кажется.
-- Немедленно отвези меня домой! -- потребовала она.-- Здесь не место для порядочной девушки -- еврейки из Бруклина.
-- Ах, ради Христа! Когда же ты перестанешь быть порядочной девушкой -еврейкой из Бруклина! -- Он спокойно снимал с шеи галстук фирмы "Графиня Мара".
Ребекка решительно направилась к двери.
И вот теперь, в наступившую субботу, ей не перед кем хорошо выглядеть. Поработала еще над ногтями Беулы -- у нее ведь есть перед кем покрасоваться в три часа пятнадцать минут сегодня днем,-- если только эти чокнутые авиадиспетчеры не задержат самолет из Цюриха где-нибудь между Нантукет и Аллентауном, штат Пенсильвания, часиков эдак на пять, что уже не раз бывало.
Фотография того, кто прибывает сегодня в аэропорт Кеннеди, стоит, в серебряной рамочке, на краю стола в гостиной; вторая, в кожаной,-- на комоде в спальне Беулы. На обеих карточках -- человек в костюме лыжника: он лыжный инструктор в Сен Антоне по имени Джирг. Прошлой зимой Беула провела там целый месяц. На фотографии в гостиной он снят на ходу: аккуратно сложенные вместе, перевязанные лыжи лежат на плече, осыпая фигуру лыжника сзади снежным, пушистым дождиком. На фотографии в спальне -- стоит неподвижно, на загорелом лице блуждает добрая улыбка, волосы развеваются на ветру, как у мальчишки, как у Жана-Клода Килли, в общем, демонстрирует фотографу белоснежные, крепкие зубы и весь свой типично тирольский шарм. Ребекка находила его слишком смазливым, слишком приторным -- используя эпитет, придуманный для Джирга самой Беулой. Когда подруга рассказала об этой встрече, Ребекка откликнулась так:
-- В какой-то своей пьесе Джон Осборн утверждает, что от любовной связи с лыжным инструктором разит вульгарщиной.
-- Англичане ревниво относятся к кому бы то ни было,-- обиделась Беула, потому что потеряли свою империю. Говорят что в голову приходит.
Никакой вульгарщины в их отношениях и в помине,-- напротив. Обычно с мужчинами все по другому здесь в городе: вечно подолгу ищешь такси под дождем; просыпаешься в семь утра, чтобы не опоздать на работу; перехватываешь на скорую руку в "Гамбургер хейвн", с беспокойством думая, что скажут его скучные друзья о ее "показушном" наряде; прислушиваешься к его нудным жалобам на коллег.
В горах все по-другому: ходят в лыжных штанах; повсюду сверкает снег, словно рассыпанные бриллианты, а морозными ночами блестит освещенное яркими звездами небо. А какие большие, просто громадные сельские кровати, с пышной периной. И у всех здоровые, розовые лица. Как все же приятно быть постоянно вместе, и днем и ночью, в компании невероятно ловких красивых молодых людей, которые идут на риск, чтобы покрасоваться перед вами; как вкусно есть в уютных горных хижинах, угощаться подогретым бодрящим вином, слушать веселые австрийские песни -- их поют соседним столом, наблюдать, как все девушки тщатся увести от тебя твоего лыжного инструктора,-- они и на горных склонах пытались, и выше, в горах. Ничего не выходило у них: он признался ей с милым австрийским акцентом, морща лоб от усилий говорить по-английски как можно более сносно:
-- Никогда еще мне не приходилось встречать такую девушку, как ты. Ни одна не сравнится с тобой.
Беула не видела его с того времени, когда сама побывала в Сен-Антоне, но произведенное им на нее впечатление не выветривалось. С того времени, как вернулась в Америку, ей не понравился ни один из тех, с которыми выходила из дому. Стала откладывать деньги, чтобы провести в этом году целых три месяца в Тироле. Вскоре от Джирга пришло письмо: сообщал, что ему предложили работу в Стоуве начиная с декабря; хочет ли она еще его увидеть? Беула ответила в тот же день. До декабря еще так далеко, писала она, почему бы ему не приехать в Нью-Йорк сейчас, немедленно -- в качестве ее гостя?
Этим несчастным парням платят там, в Австрии, жалкие гроши, несмотря на их лыжное искусство, и приходилось не раз проявлять неимоверную деликатность, чтобы он позволил ей расплатиться за обоих и чтобы не приводить его при этом в ужасное смущение. Всего за месяц, проведенный в Сен-Антоне, она стала одной из самых ненавязчивых плательщиц по общим счетам. Таких, как она, Альпы, похоже, еще никогда не видели.
Вполне может себе это позволить, убеждала себя Беула,-- ведь она не совершит в этом году дорогостоящего путешествия в Европу, а будет зимой кататься на лыжах здесь в Стоуве.
-- Ты с ума сошла! -- прокомментировала Ребекка, когда узнала о направленном ею приглашении.-- Я бы ни за что не заплатила мужику,-- даже если б он вывел меня из охваченного пожаром дома.-- Иногда Ребекка становилась похожа на свою мать.
-- Я хочу сделать себе подарок на день рождения, любовь моя,-объяснила Беула -- она родилась в ноябре.-- Преподнести себе загорелого, энергичного молодого австрийца, который до сих пор не отдает себе отчета, как ему, в сущности, повезло. Ведь это же мои деньги, моя любовь, и я все равно не найду для них лучшего применения.
Джирг написал: он в восторге от такой идеи и, как только завершит свою летнюю работу, непременно воспользуется приглашением своей старинной ученицы,-- нарочно подчеркнул слово "ученица". Летом он занимался какой-то чистой работой на свежем воздухе -- на ферме. Прислал ей еще одно свое фото (нужно же все время освежать память об их встрече): в больших мотоциклетных очках, на голове шлем; видимо, он так быстро скользил по склону, что изображение оказалось неясным, расплывчатым, но Беуле казалось, что она ясно его видит. В ее альбоме для наклеивания газетных вырезок, где между страницами хранились фотографии всех мужчин, с которыми она имела любовную связь, появилась еще одна.
Беулу сейчас -- она, все еще в халате сидела в гостиной, следя за ловкими движениями Ребекки, отделывающей ее ногти, волновало только одно: не решила пока где разместить Джирга. Идеальный вариант, конечно, эта квартира. У них с Ребеккой отдельные комнаты, а в ее спальне удобная двуспальная кровать,-- нужно отдать им должное, ни та ни другая не испытывали особой робости, приглашая к себе на ночь мужчин.
Отправить Джирга в отель весьма накладно, это большие деньги; к тому же может не оказаться у нее под рукой, когда возникнет необходимость. Но Ребекка... не раз ее раздражало и тревожило несомненное воздействие подруги на некоторых собственных поклонников. Эти ее огненно-рыжие волосы, белейшая кожа и развязное (другого слова не подобрать), чисто бруклинское панибратство с ними... Нужно смотреть правде в глаза, размышляла Беула, Ребекка -- чудная девушка, ей запросто можно доверить собственную жизнь, но когда дело доходит до мужчин -- тут ей никак нельзя доверять, она вся так и исходит любовной истомой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
-- Что ты, дорогая! -- возразил Джордж.-- Это тебе только так кажется.
-- Немедленно отвези меня домой! -- потребовала она.-- Здесь не место для порядочной девушки -- еврейки из Бруклина.
-- Ах, ради Христа! Когда же ты перестанешь быть порядочной девушкой -еврейкой из Бруклина! -- Он спокойно снимал с шеи галстук фирмы "Графиня Мара".
Ребекка решительно направилась к двери.
И вот теперь, в наступившую субботу, ей не перед кем хорошо выглядеть. Поработала еще над ногтями Беулы -- у нее ведь есть перед кем покрасоваться в три часа пятнадцать минут сегодня днем,-- если только эти чокнутые авиадиспетчеры не задержат самолет из Цюриха где-нибудь между Нантукет и Аллентауном, штат Пенсильвания, часиков эдак на пять, что уже не раз бывало.
Фотография того, кто прибывает сегодня в аэропорт Кеннеди, стоит, в серебряной рамочке, на краю стола в гостиной; вторая, в кожаной,-- на комоде в спальне Беулы. На обеих карточках -- человек в костюме лыжника: он лыжный инструктор в Сен Антоне по имени Джирг. Прошлой зимой Беула провела там целый месяц. На фотографии в гостиной он снят на ходу: аккуратно сложенные вместе, перевязанные лыжи лежат на плече, осыпая фигуру лыжника сзади снежным, пушистым дождиком. На фотографии в спальне -- стоит неподвижно, на загорелом лице блуждает добрая улыбка, волосы развеваются на ветру, как у мальчишки, как у Жана-Клода Килли, в общем, демонстрирует фотографу белоснежные, крепкие зубы и весь свой типично тирольский шарм. Ребекка находила его слишком смазливым, слишком приторным -- используя эпитет, придуманный для Джирга самой Беулой. Когда подруга рассказала об этой встрече, Ребекка откликнулась так:
-- В какой-то своей пьесе Джон Осборн утверждает, что от любовной связи с лыжным инструктором разит вульгарщиной.
-- Англичане ревниво относятся к кому бы то ни было,-- обиделась Беула, потому что потеряли свою империю. Говорят что в голову приходит.
Никакой вульгарщины в их отношениях и в помине,-- напротив. Обычно с мужчинами все по другому здесь в городе: вечно подолгу ищешь такси под дождем; просыпаешься в семь утра, чтобы не опоздать на работу; перехватываешь на скорую руку в "Гамбургер хейвн", с беспокойством думая, что скажут его скучные друзья о ее "показушном" наряде; прислушиваешься к его нудным жалобам на коллег.
В горах все по-другому: ходят в лыжных штанах; повсюду сверкает снег, словно рассыпанные бриллианты, а морозными ночами блестит освещенное яркими звездами небо. А какие большие, просто громадные сельские кровати, с пышной периной. И у всех здоровые, розовые лица. Как все же приятно быть постоянно вместе, и днем и ночью, в компании невероятно ловких красивых молодых людей, которые идут на риск, чтобы покрасоваться перед вами; как вкусно есть в уютных горных хижинах, угощаться подогретым бодрящим вином, слушать веселые австрийские песни -- их поют соседним столом, наблюдать, как все девушки тщатся увести от тебя твоего лыжного инструктора,-- они и на горных склонах пытались, и выше, в горах. Ничего не выходило у них: он признался ей с милым австрийским акцентом, морща лоб от усилий говорить по-английски как можно более сносно:
-- Никогда еще мне не приходилось встречать такую девушку, как ты. Ни одна не сравнится с тобой.
Беула не видела его с того времени, когда сама побывала в Сен-Антоне, но произведенное им на нее впечатление не выветривалось. С того времени, как вернулась в Америку, ей не понравился ни один из тех, с которыми выходила из дому. Стала откладывать деньги, чтобы провести в этом году целых три месяца в Тироле. Вскоре от Джирга пришло письмо: сообщал, что ему предложили работу в Стоуве начиная с декабря; хочет ли она еще его увидеть? Беула ответила в тот же день. До декабря еще так далеко, писала она, почему бы ему не приехать в Нью-Йорк сейчас, немедленно -- в качестве ее гостя?
Этим несчастным парням платят там, в Австрии, жалкие гроши, несмотря на их лыжное искусство, и приходилось не раз проявлять неимоверную деликатность, чтобы он позволил ей расплатиться за обоих и чтобы не приводить его при этом в ужасное смущение. Всего за месяц, проведенный в Сен-Антоне, она стала одной из самых ненавязчивых плательщиц по общим счетам. Таких, как она, Альпы, похоже, еще никогда не видели.
Вполне может себе это позволить, убеждала себя Беула,-- ведь она не совершит в этом году дорогостоящего путешествия в Европу, а будет зимой кататься на лыжах здесь в Стоуве.
-- Ты с ума сошла! -- прокомментировала Ребекка, когда узнала о направленном ею приглашении.-- Я бы ни за что не заплатила мужику,-- даже если б он вывел меня из охваченного пожаром дома.-- Иногда Ребекка становилась похожа на свою мать.
-- Я хочу сделать себе подарок на день рождения, любовь моя,-объяснила Беула -- она родилась в ноябре.-- Преподнести себе загорелого, энергичного молодого австрийца, который до сих пор не отдает себе отчета, как ему, в сущности, повезло. Ведь это же мои деньги, моя любовь, и я все равно не найду для них лучшего применения.
Джирг написал: он в восторге от такой идеи и, как только завершит свою летнюю работу, непременно воспользуется приглашением своей старинной ученицы,-- нарочно подчеркнул слово "ученица". Летом он занимался какой-то чистой работой на свежем воздухе -- на ферме. Прислал ей еще одно свое фото (нужно же все время освежать память об их встрече): в больших мотоциклетных очках, на голове шлем; видимо, он так быстро скользил по склону, что изображение оказалось неясным, расплывчатым, но Беуле казалось, что она ясно его видит. В ее альбоме для наклеивания газетных вырезок, где между страницами хранились фотографии всех мужчин, с которыми она имела любовную связь, появилась еще одна.
Беулу сейчас -- она, все еще в халате сидела в гостиной, следя за ловкими движениями Ребекки, отделывающей ее ногти, волновало только одно: не решила пока где разместить Джирга. Идеальный вариант, конечно, эта квартира. У них с Ребеккой отдельные комнаты, а в ее спальне удобная двуспальная кровать,-- нужно отдать им должное, ни та ни другая не испытывали особой робости, приглашая к себе на ночь мужчин.
Отправить Джирга в отель весьма накладно, это большие деньги; к тому же может не оказаться у нее под рукой, когда возникнет необходимость. Но Ребекка... не раз ее раздражало и тревожило несомненное воздействие подруги на некоторых собственных поклонников. Эти ее огненно-рыжие волосы, белейшая кожа и развязное (другого слова не подобрать), чисто бруклинское панибратство с ними... Нужно смотреть правде в глаза, размышляла Беула, Ребекка -- чудная девушка, ей запросто можно доверить собственную жизнь, но когда дело доходит до мужчин -- тут ей никак нельзя доверять, она вся так и исходит любовной истомой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64