Какие же вы сволочи!
— Стой! Ты куда?!
— Какое тебе дело?! Все просрали…
Голос ломается, а перед глазами все подозрительно расплывается. Я же не плакал даже тогда, когда Звездочку хоронил.
— Игнат, стой! Тебе нельзя туда! Тебе больше нельзя встречаться с мунтами!
— Пошла ты…
— Господи! Ну дай ты нам умереть достойно!
От удивления даже останавливаюсь.
— Повтори.
— Ты знаешь тайну. От тебя тайна по свету пойдет. Мы же телепаты. Все узнают. Хорошо это — надежду потерять? Вся жизнь — насмарку, все, что делали, к чему стремились — никому не нужно. Это крушение всего, крушение жизненных идеалов. Этого никто не перенесет! Ты не можешь так поступить с нами.
В голове звонкая пустота. Фиеста права? Права, конечно, но что-то не так. Нужно только сосредоточиться…
— Ты должен остаться здесь, на моем хуторе, — уговаривает она. — Я все устрою, со всеми договорюсь. Хорст приведет сюда Зверька, Веда поймет. Может, неправильно, но поймет…
Понял! Разворачиваюсь и иду к вертолету.
— Стой! Стой, подлец! Флаттер, останови его!
Фраза не успела дозвучать, как я в прыжке бросаюсь к киберу, правой рукой сдвигаю защитную заслонку, левой вдавливаю красную кнопку дезактивации. Флаттер застывает памятником. Поднимаюсь с бетона, сосу костяшки ободранных пальцев.
— Не беспокойся. Через минуту я вновь включу твоего кибера. Только подумай сначала, способна ли ты на убийство. Ты когда-нибудь видела, как у твоих ног сучит ногами человек с разорванной аортой?
— Я не хочу убивать! Но я должна тебя остановить. Ради нас всех, ради будущего!
— Какого будущего? В котором вы воруете детей у дегов, воспитываете из них насильников-яйцерезов. И называете это громким словом «генетическая коррекция»? Любое зверство можно оправдать, пока в нем есть смысл. Какой смысл в этой коррекции?
— Ты не поймешь, — обреченно откликается Фиеста.
— Спасибо, родная! А знаешь, как эта фраза называется? Последний довод дураков!
— Но ты же слушать не хочешь, — почти плачет Фиеста.
— Объясни.
— Остаться человеком. Выстоять. Продержаться… Сохранить основу цивилизации. Любой ценой, пока не… Ты не поймешь…
— Пока не… что?
— Ну не одни же вы — элитные… Наша колония есть на всех звездных картах. Время подошло. После тебя могут быть другие… Самая малость чистой крови — и мы сможем подняться. Один-два корабля…
— Других кораблей здесь не будет. Мы оставили сообщение, что высаживаемся здесь, значит другие пойдут к другим звездам. Стратегия звездной элиты — как можно шире раскидать сеть колоний по галактике. Не скапливаться в одном месте.
— Ты не хочешь меня понять!
А на самом деле — хочу я понять? Нет. Вулканчик бы обиделась. Она пела вечерами:
Переведи меня через майдан,-
Он битвами, слезами, смехом дышит,
Порой меня и сам себя не слышит.
Переведи меня через майдан.
Теперь вместо звенящей пустоты в голове тихий перебор гитарных струн. Ради тебя, Вулканчик, постараюсь понять.
— Чуда тебе хочется. Бога из машины. Чудес на свете не бывает! Волна есть, а чудес нет! — включаю кибера и широкими шагами иду к вертолету. С некоторой отчужденностью жду выстрела в спину. Будет выстрел — отправлюсь к Звездочке. Не будет, улечу. В любом случае я в выигрыше.
Переведи меня через майдан,
С моей любовью, с болью от потравы.
Здесь дни моей ничтожности и славы.
Переведи меня через майдан.
Переведи… Майдана океан
Качнулся, взял и вел его в тумане,
Когда упал он мертвым на майдане…
А поля не было, где кончился майдан.
Выстрела нет. Занимаю левое кресло и поднимаю машину в воздух. На базальте взлетной полосы замерла на коленях фигурка женщины. Воздушный поток от винта рвет ее волосы.
Кто тебя породил, Волна?
Я не вернулся на хутор Веды. Не хочу видеть ее опустошенной и раздавленной. Может быть, потом… Пусть останется в моей памяти яростной и непокоренной. Сейчас мне нужно найти себя. Собрать из обломков.
Нужно ли?
Высадился на морском берегу у заброшенного технохутора. Того самого, который присмотрел давным-давно. Хутор в отвратительном состоянии. Лес подступил вплотную к дому, корни взломали асфальт дорожек. Подвальные помещения затоплены грунтовыми или дождевыми водами, на стенах — плесень. Работ по восстановлению — на год. Ничего. Мне торопиться некуда. С голода не помру — на этой планете невозможно умереть с голода — а остальное не страшно.
Совсем недалеко от дома, на скале смотрит в зенит «тарелка» радиолокатора. Совсем небольшая — метров пятнадцать в диаметре. Трудно сказать, для чего она служила. Может, для космической связи в пределах системы, может, для навигации, может, для радиолокационного обнаружения опасных комет и крупных метеоритов. А может, для всего перечисленного. Метрах в двухстах от берега белеют руины ангара из легких сплавов. Под рухнувшей крышей отчетливо просвечивает какая-то конструкция с крыльями. Чуть ли не бегом спустился к ангару, нашел брешь, протиснулся внутрь.
Это был пассажирский экранолет. Огромная, некогда шикарная машина человек на триста-четыреста. В ангаре поместились бы еще три таких. Колонисты мечтали жить с размахом и удалью. Себе и другим доказать: не задворки Вселенной их планета, но сад ухоженный, возможно даже райский.
Побродил между рядами пыльных кресел, заглянул в кабину пилотов, потрогал осколки лобового стекла, покачал штурвал… Почему-то я надеялся обнаружить космокатер.
В первый же вечер поднялся по ржавой лесенке на «тарелку» радиолокатора и долго сидел на краю, свесив ноги. В «тарелке» плескалось бы маленькое озеро, но в самом центре, прямо под излучателем зиял люк. Через который я, собственно, и забрался.
Надо же было так промахнуться… «Есть горы, а еще есть океан» Эти места отличаются суровой красотой. На любителя. Я — не любитель. И так тошно.
Как случилось, что я, полный профан в генетике, разбираюсь в ней на уровне местного эксперта. Мунты теряют знания, мир деградирует…
Сидеть здесь до старости? Или вернуться к Веде? Она тут же прочитает с моих извилин все тайны. А что сделает потом? Будет судить свой народ. Это мне все по барабану, а она надежная… Так Лиана говорила. Стоило девочке откинуть копыта, и ее мнение стало весомым для меня. Какая разница! Что я, сам не знаю Веды? Вивисекцию она прекратит. Кражу детей прекратит. Не знаю, как, но добьется. Что будет дальше? Волна самоубийств среди мунтов. А потом? Одно-два поколения, и мунтов не станет. Они просто не захотят заводить детей. Деги скоро забудут, как вскапывать огороды, уйдут в леса и сольются с голышами. Заразят голышей своей мутацией, а через десяток поколений обрастут шерстью и полезут на пальму. Не будет ни мунтов, ни голышей, ни дегов. Занавес…
А если я не вернусь к Веде? Родится мой сын.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
— Стой! Ты куда?!
— Какое тебе дело?! Все просрали…
Голос ломается, а перед глазами все подозрительно расплывается. Я же не плакал даже тогда, когда Звездочку хоронил.
— Игнат, стой! Тебе нельзя туда! Тебе больше нельзя встречаться с мунтами!
— Пошла ты…
— Господи! Ну дай ты нам умереть достойно!
От удивления даже останавливаюсь.
— Повтори.
— Ты знаешь тайну. От тебя тайна по свету пойдет. Мы же телепаты. Все узнают. Хорошо это — надежду потерять? Вся жизнь — насмарку, все, что делали, к чему стремились — никому не нужно. Это крушение всего, крушение жизненных идеалов. Этого никто не перенесет! Ты не можешь так поступить с нами.
В голове звонкая пустота. Фиеста права? Права, конечно, но что-то не так. Нужно только сосредоточиться…
— Ты должен остаться здесь, на моем хуторе, — уговаривает она. — Я все устрою, со всеми договорюсь. Хорст приведет сюда Зверька, Веда поймет. Может, неправильно, но поймет…
Понял! Разворачиваюсь и иду к вертолету.
— Стой! Стой, подлец! Флаттер, останови его!
Фраза не успела дозвучать, как я в прыжке бросаюсь к киберу, правой рукой сдвигаю защитную заслонку, левой вдавливаю красную кнопку дезактивации. Флаттер застывает памятником. Поднимаюсь с бетона, сосу костяшки ободранных пальцев.
— Не беспокойся. Через минуту я вновь включу твоего кибера. Только подумай сначала, способна ли ты на убийство. Ты когда-нибудь видела, как у твоих ног сучит ногами человек с разорванной аортой?
— Я не хочу убивать! Но я должна тебя остановить. Ради нас всех, ради будущего!
— Какого будущего? В котором вы воруете детей у дегов, воспитываете из них насильников-яйцерезов. И называете это громким словом «генетическая коррекция»? Любое зверство можно оправдать, пока в нем есть смысл. Какой смысл в этой коррекции?
— Ты не поймешь, — обреченно откликается Фиеста.
— Спасибо, родная! А знаешь, как эта фраза называется? Последний довод дураков!
— Но ты же слушать не хочешь, — почти плачет Фиеста.
— Объясни.
— Остаться человеком. Выстоять. Продержаться… Сохранить основу цивилизации. Любой ценой, пока не… Ты не поймешь…
— Пока не… что?
— Ну не одни же вы — элитные… Наша колония есть на всех звездных картах. Время подошло. После тебя могут быть другие… Самая малость чистой крови — и мы сможем подняться. Один-два корабля…
— Других кораблей здесь не будет. Мы оставили сообщение, что высаживаемся здесь, значит другие пойдут к другим звездам. Стратегия звездной элиты — как можно шире раскидать сеть колоний по галактике. Не скапливаться в одном месте.
— Ты не хочешь меня понять!
А на самом деле — хочу я понять? Нет. Вулканчик бы обиделась. Она пела вечерами:
Переведи меня через майдан,-
Он битвами, слезами, смехом дышит,
Порой меня и сам себя не слышит.
Переведи меня через майдан.
Теперь вместо звенящей пустоты в голове тихий перебор гитарных струн. Ради тебя, Вулканчик, постараюсь понять.
— Чуда тебе хочется. Бога из машины. Чудес на свете не бывает! Волна есть, а чудес нет! — включаю кибера и широкими шагами иду к вертолету. С некоторой отчужденностью жду выстрела в спину. Будет выстрел — отправлюсь к Звездочке. Не будет, улечу. В любом случае я в выигрыше.
Переведи меня через майдан,
С моей любовью, с болью от потравы.
Здесь дни моей ничтожности и славы.
Переведи меня через майдан.
Переведи… Майдана океан
Качнулся, взял и вел его в тумане,
Когда упал он мертвым на майдане…
А поля не было, где кончился майдан.
Выстрела нет. Занимаю левое кресло и поднимаю машину в воздух. На базальте взлетной полосы замерла на коленях фигурка женщины. Воздушный поток от винта рвет ее волосы.
Кто тебя породил, Волна?
Я не вернулся на хутор Веды. Не хочу видеть ее опустошенной и раздавленной. Может быть, потом… Пусть останется в моей памяти яростной и непокоренной. Сейчас мне нужно найти себя. Собрать из обломков.
Нужно ли?
Высадился на морском берегу у заброшенного технохутора. Того самого, который присмотрел давным-давно. Хутор в отвратительном состоянии. Лес подступил вплотную к дому, корни взломали асфальт дорожек. Подвальные помещения затоплены грунтовыми или дождевыми водами, на стенах — плесень. Работ по восстановлению — на год. Ничего. Мне торопиться некуда. С голода не помру — на этой планете невозможно умереть с голода — а остальное не страшно.
Совсем недалеко от дома, на скале смотрит в зенит «тарелка» радиолокатора. Совсем небольшая — метров пятнадцать в диаметре. Трудно сказать, для чего она служила. Может, для космической связи в пределах системы, может, для навигации, может, для радиолокационного обнаружения опасных комет и крупных метеоритов. А может, для всего перечисленного. Метрах в двухстах от берега белеют руины ангара из легких сплавов. Под рухнувшей крышей отчетливо просвечивает какая-то конструкция с крыльями. Чуть ли не бегом спустился к ангару, нашел брешь, протиснулся внутрь.
Это был пассажирский экранолет. Огромная, некогда шикарная машина человек на триста-четыреста. В ангаре поместились бы еще три таких. Колонисты мечтали жить с размахом и удалью. Себе и другим доказать: не задворки Вселенной их планета, но сад ухоженный, возможно даже райский.
Побродил между рядами пыльных кресел, заглянул в кабину пилотов, потрогал осколки лобового стекла, покачал штурвал… Почему-то я надеялся обнаружить космокатер.
В первый же вечер поднялся по ржавой лесенке на «тарелку» радиолокатора и долго сидел на краю, свесив ноги. В «тарелке» плескалось бы маленькое озеро, но в самом центре, прямо под излучателем зиял люк. Через который я, собственно, и забрался.
Надо же было так промахнуться… «Есть горы, а еще есть океан» Эти места отличаются суровой красотой. На любителя. Я — не любитель. И так тошно.
Как случилось, что я, полный профан в генетике, разбираюсь в ней на уровне местного эксперта. Мунты теряют знания, мир деградирует…
Сидеть здесь до старости? Или вернуться к Веде? Она тут же прочитает с моих извилин все тайны. А что сделает потом? Будет судить свой народ. Это мне все по барабану, а она надежная… Так Лиана говорила. Стоило девочке откинуть копыта, и ее мнение стало весомым для меня. Какая разница! Что я, сам не знаю Веды? Вивисекцию она прекратит. Кражу детей прекратит. Не знаю, как, но добьется. Что будет дальше? Волна самоубийств среди мунтов. А потом? Одно-два поколения, и мунтов не станет. Они просто не захотят заводить детей. Деги скоро забудут, как вскапывать огороды, уйдут в леса и сольются с голышами. Заразят голышей своей мутацией, а через десяток поколений обрастут шерстью и полезут на пальму. Не будет ни мунтов, ни голышей, ни дегов. Занавес…
А если я не вернусь к Веде? Родится мой сын.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36