Процента так на три. Но в квадрате есть грубая простота. «Не лови сопли» — говорил инструктор на Земле. «Делай грубо и надежно. Будешь охотиться за десятыми долями процента — потеряешь качество». «Какое?» — спрашивал я. «Простоту, универсальность и перестраиваемость».
Фиеста зубрит радиотехнику. Странно — молодеет с каждым днем. Нет, морщины и седые волосы остались, но больше не сутулится. Голос окреп. В глазах вновь блеск появился. А ведь я загрузил ее работой по самое не могу.
Тяжелая машина движется медленно, степенно. Кабина так высоко, будто на вертолете на малой высоте иду. Колеса с шинами низкого давления почти вдвое больше меня. Корабль степей, не машина. Закончу дела, сяду в нее, подниму флаг одиночества и поеду прямо на восток. Закреплю руль, и пусть идет вперед. К какой-то там матери. Как Корина — вошла в реку и уплыла в неизвестность…
Ага! Вот колышки. Площадка N3. Раздвигаю на полную длину стрелу, включаю на несколько секунд излучатель и обвожу им окружность. Выжигаю траву. Иначе пал пойдет, как на первой площадке. Колышки вспыхивают факелами. Жду, пока прогорит трава и вновь включаю излучатель. Самые противные пять минут работы — это пока чернозем выгорает. От кислого, жгучего дыма респиратор не спасает.
Постепенно черная проплешина превращается в кипящее и булькающее озерцо расплавленной лавы. Адская сковородка. А я — кочегар при адской сковородке — кто? Ну да, он и есть. Ликом страшен и безобразен. И высокой морали в моем проекте не больше, чем в проекте мунтов. Хотя — какая-то извращенная справедливость в нем есть. Все время лезет на ум анекдот об искусственном осеменении коров: когда коровы, получив подарок из пробирки, окружили ветеринара — «А в щечку поцеловать?»
Веда любит кусаться во время занятий любовью. Интересно, она же чувствует мою боль. Извращенка? Хотя — мысли мои тоже чувствует. Может, отвлечь хочет? Как сложно с этими телепатами… Закончим проект, вернусь к ней, оттрахаю до звона в ушах и обо всем расспрошу.
Переведи меня через майдан,
Через родное торжище людское,
Туда, где пчелы в гречневом покое,
Переведи меня через майдан.
Прости меня, Звездочка.
Все, площадка N3 готова. Можно переходить к четвертой. Но лучше — завтра. Если ужин Фиеста готовить будет, то опять желе со сладким сиропчиком. Лучше уж зеленых колбасок наштамповать. Прожарить с диким луком, с картошкой, вымоченной двое суток в проточной воде… Ничего мунты в еде не понимают. Вернусь к Веде — первым делом обучу готовить. Нет, сначала в постель затащу, готовить — потом. Но — в первый же день. Готовить — женское дело.
… кубик к кубику. Прижать боками, они соединятся с тихим щелчком. Выстроить из них цепочку, прижать к прямоугольному полю уже собранной фазированной решетки. Игра для детей дошкольного возраста. Я играю на первой площадке, пара киберов наблюдает за мной, перенимает опыт, еще два складывают решетки на второй и третьей площадках. Флаттер и Брысь, как интеллектуальная элита, обогащенная жизненным опытом, полируют поверхность следующей площадки.
Надо было собирать решетку ночью, по холодку. Подогнать два-три пожарных мобиля, включить фары — и было бы светло как днем. Это работа даже не для кибера, для обезьяны. Повернуть кубик белой стороной вверх, зеленой — вправо, оранжевой — вперед, прижать. Следующий…
— Игнат, уймись. Сходи на речку, искупайся.
— Сходил один такой. Теперь Зверек брюхатая ходит.
— Страус ты. В работу от мира прячешься. А правда, что страусы от страха голову в песок прячут?
— Говорят…
«Страусов не пугать, пол бетонный», — любила говорить Вулканчик.
— Не тормози процесс, дай киберам поработать. Они быстрее сделают! На второй площадке половина решетки сделана, а у тебя только четверть.
Это, конечно, убедительно. Поднимаюсь с колен, покидаю площадку, стаскиваю мокрую рубашку и ложусь в изумрудную траву. Со стороны она кажется прохладной. На деле — ничуть. Жесткая, колкая, пропеченая солнцем. Над площадкой и вовсе струится жаркое марево. Кибер занимает мое место. Первые кубики долго вертит, осматривает со всех сторон, но постепенно набирает скорость. Кубики щелкают как костяшки домино.
— Игнат, когда ты человеком станешь?
— Вот те раз. А сейчас я кто?
— Автомат. Кибер паршивый.
— Почему — паршивый? — лениво обижаюсь я. — На паршивого девушки вешаться не будут.
— Мать твою!.. Мы же телепаты. Неужто объяснять надо.
Почему телепаты вешаются на паршивого кибера? Обаятельный и привлекательный? Это я-то?! Смешно. За что меня любить? Спросить?
— Кто тебе сказал, что тебя любят? Жалеют тебя, хотят помочь, утолить твою печаль. Зверек из-за чего к тебе в постель забралась? Невозможно рядом находиться, когда ты о своей бабе тоскуешь. Господи, любая баба под тебя ляжет, лишь бы душу не рвал.
— Спасибо, родная, ты знаешь, как утешить.
— Не спеши. Это преамбула. Настоящий разговор впереди.
— Уймись. Не тревожь могилу. Кончим работу — уйду в туман, перестану вам на мозги капать.
— Весь ты в этом. Кибер. Выбрал точку на горизонте — и прешь туда как танк. Кто с дороги не ушел, того на гусеницу намотаешь — не заметишь. Оглянись вокруг! Жизнь-то не дается на два срока. Так и будешь до старости гайки крутить? На небо посмотри. Оно голубое, высокое. На лес, на траву посмотри. Ты же сам себя работой в тоску загоняешь. Все слова человеческие забыл. «Больше, меньше, быстрей, медленней, рефракция, интерференция…» А такое слово — «доброта» помнишь? Червь техногенный!
— Я царь… я раб… я червь… я… Не пинай мертвую собаку. Угу?
— Проснись, ирод! Стань снова Человеком.
— Не хочу.
— … Ты знаешь, о чем я хочу спросить.
В наушниках долгое время стоит тишина.
— Игнат, я бы с радостью согласилась родить девочку с двумя руками, но возраст…
Почему именно девочку?
— А остальные мунты.
— Не беспокойся на этот счет. Искусственное осеменение, строжайший генетический контроль — все уже было в истории нашего мира. Ты не придумал ничего нового.
Ну и ладушки. Окидываю взглядом приборный щиток и тащу из кармана книжку. Интересно, как Фиеста время убивает? Вообще-то мы ведем юстировку элементов фазированной решетки. Я поднимаюсь на вертолете на четыре тысячи, Фиеста наводит лазерный дальномер и засекает расстояние до уголкового отражателя, укрепленного на вертолете, с точностью до десятых долей миллиметра — и начинается… Сначала юстировка четырех излучателей, расположенных по углам фазированной решетки. В теории это просто. Излучатели одновременно испускают импульс. Аппаратура на вертолете засекает время между приходом первого и второго сигнала с точностью до пикосекунд. Показания дальномера и вся эта цифирь заносится в компьютер. Потом я перегоняю машину на новое место — и все заново.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Фиеста зубрит радиотехнику. Странно — молодеет с каждым днем. Нет, морщины и седые волосы остались, но больше не сутулится. Голос окреп. В глазах вновь блеск появился. А ведь я загрузил ее работой по самое не могу.
Тяжелая машина движется медленно, степенно. Кабина так высоко, будто на вертолете на малой высоте иду. Колеса с шинами низкого давления почти вдвое больше меня. Корабль степей, не машина. Закончу дела, сяду в нее, подниму флаг одиночества и поеду прямо на восток. Закреплю руль, и пусть идет вперед. К какой-то там матери. Как Корина — вошла в реку и уплыла в неизвестность…
Ага! Вот колышки. Площадка N3. Раздвигаю на полную длину стрелу, включаю на несколько секунд излучатель и обвожу им окружность. Выжигаю траву. Иначе пал пойдет, как на первой площадке. Колышки вспыхивают факелами. Жду, пока прогорит трава и вновь включаю излучатель. Самые противные пять минут работы — это пока чернозем выгорает. От кислого, жгучего дыма респиратор не спасает.
Постепенно черная проплешина превращается в кипящее и булькающее озерцо расплавленной лавы. Адская сковородка. А я — кочегар при адской сковородке — кто? Ну да, он и есть. Ликом страшен и безобразен. И высокой морали в моем проекте не больше, чем в проекте мунтов. Хотя — какая-то извращенная справедливость в нем есть. Все время лезет на ум анекдот об искусственном осеменении коров: когда коровы, получив подарок из пробирки, окружили ветеринара — «А в щечку поцеловать?»
Веда любит кусаться во время занятий любовью. Интересно, она же чувствует мою боль. Извращенка? Хотя — мысли мои тоже чувствует. Может, отвлечь хочет? Как сложно с этими телепатами… Закончим проект, вернусь к ней, оттрахаю до звона в ушах и обо всем расспрошу.
Переведи меня через майдан,
Через родное торжище людское,
Туда, где пчелы в гречневом покое,
Переведи меня через майдан.
Прости меня, Звездочка.
Все, площадка N3 готова. Можно переходить к четвертой. Но лучше — завтра. Если ужин Фиеста готовить будет, то опять желе со сладким сиропчиком. Лучше уж зеленых колбасок наштамповать. Прожарить с диким луком, с картошкой, вымоченной двое суток в проточной воде… Ничего мунты в еде не понимают. Вернусь к Веде — первым делом обучу готовить. Нет, сначала в постель затащу, готовить — потом. Но — в первый же день. Готовить — женское дело.
… кубик к кубику. Прижать боками, они соединятся с тихим щелчком. Выстроить из них цепочку, прижать к прямоугольному полю уже собранной фазированной решетки. Игра для детей дошкольного возраста. Я играю на первой площадке, пара киберов наблюдает за мной, перенимает опыт, еще два складывают решетки на второй и третьей площадках. Флаттер и Брысь, как интеллектуальная элита, обогащенная жизненным опытом, полируют поверхность следующей площадки.
Надо было собирать решетку ночью, по холодку. Подогнать два-три пожарных мобиля, включить фары — и было бы светло как днем. Это работа даже не для кибера, для обезьяны. Повернуть кубик белой стороной вверх, зеленой — вправо, оранжевой — вперед, прижать. Следующий…
— Игнат, уймись. Сходи на речку, искупайся.
— Сходил один такой. Теперь Зверек брюхатая ходит.
— Страус ты. В работу от мира прячешься. А правда, что страусы от страха голову в песок прячут?
— Говорят…
«Страусов не пугать, пол бетонный», — любила говорить Вулканчик.
— Не тормози процесс, дай киберам поработать. Они быстрее сделают! На второй площадке половина решетки сделана, а у тебя только четверть.
Это, конечно, убедительно. Поднимаюсь с колен, покидаю площадку, стаскиваю мокрую рубашку и ложусь в изумрудную траву. Со стороны она кажется прохладной. На деле — ничуть. Жесткая, колкая, пропеченая солнцем. Над площадкой и вовсе струится жаркое марево. Кибер занимает мое место. Первые кубики долго вертит, осматривает со всех сторон, но постепенно набирает скорость. Кубики щелкают как костяшки домино.
— Игнат, когда ты человеком станешь?
— Вот те раз. А сейчас я кто?
— Автомат. Кибер паршивый.
— Почему — паршивый? — лениво обижаюсь я. — На паршивого девушки вешаться не будут.
— Мать твою!.. Мы же телепаты. Неужто объяснять надо.
Почему телепаты вешаются на паршивого кибера? Обаятельный и привлекательный? Это я-то?! Смешно. За что меня любить? Спросить?
— Кто тебе сказал, что тебя любят? Жалеют тебя, хотят помочь, утолить твою печаль. Зверек из-за чего к тебе в постель забралась? Невозможно рядом находиться, когда ты о своей бабе тоскуешь. Господи, любая баба под тебя ляжет, лишь бы душу не рвал.
— Спасибо, родная, ты знаешь, как утешить.
— Не спеши. Это преамбула. Настоящий разговор впереди.
— Уймись. Не тревожь могилу. Кончим работу — уйду в туман, перестану вам на мозги капать.
— Весь ты в этом. Кибер. Выбрал точку на горизонте — и прешь туда как танк. Кто с дороги не ушел, того на гусеницу намотаешь — не заметишь. Оглянись вокруг! Жизнь-то не дается на два срока. Так и будешь до старости гайки крутить? На небо посмотри. Оно голубое, высокое. На лес, на траву посмотри. Ты же сам себя работой в тоску загоняешь. Все слова человеческие забыл. «Больше, меньше, быстрей, медленней, рефракция, интерференция…» А такое слово — «доброта» помнишь? Червь техногенный!
— Я царь… я раб… я червь… я… Не пинай мертвую собаку. Угу?
— Проснись, ирод! Стань снова Человеком.
— Не хочу.
— … Ты знаешь, о чем я хочу спросить.
В наушниках долгое время стоит тишина.
— Игнат, я бы с радостью согласилась родить девочку с двумя руками, но возраст…
Почему именно девочку?
— А остальные мунты.
— Не беспокойся на этот счет. Искусственное осеменение, строжайший генетический контроль — все уже было в истории нашего мира. Ты не придумал ничего нового.
Ну и ладушки. Окидываю взглядом приборный щиток и тащу из кармана книжку. Интересно, как Фиеста время убивает? Вообще-то мы ведем юстировку элементов фазированной решетки. Я поднимаюсь на вертолете на четыре тысячи, Фиеста наводит лазерный дальномер и засекает расстояние до уголкового отражателя, укрепленного на вертолете, с точностью до десятых долей миллиметра — и начинается… Сначала юстировка четырех излучателей, расположенных по углам фазированной решетки. В теории это просто. Излучатели одновременно испускают импульс. Аппаратура на вертолете засекает время между приходом первого и второго сигнала с точностью до пикосекунд. Показания дальномера и вся эта цифирь заносится в компьютер. Потом я перегоняю машину на новое место — и все заново.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36