Астрид, Звездочка моя…
Берег круто завернул к северу, теперь мне с ним было не по пути. Я определил по компасу курс, выбрал ориентиры и передвинул лямки рюкзака. Плечи ныли. Солнце садилось. Так и не спросил, как местные зовут планету. Звезду — солнце. Это ясно. ЕН-какая-то она для космачей, а колонисты не забивают голову чепухой. Светит — значит, солнце. Однозначно. Но планета имеет имя. Навигацией занимался Бонус. Традиция такая. Потому что нам все равно, куда лететь, а язык у Бонуса подвешен не в пример лучше моего. Не люблю спорить по пустякам.
Вспомнил! Мента. Богиня разума у вымерших римлян.
Начался лес. Сразу, без подлеска. Странно. Деревья земные, а лес неземной. Солнце до половины скрылось за горизонтом, и в лесу совсем стемнело. Я решил остановиться на ночлег. Натянул веревку между двумя стволами, сверху накинул пленку, придавил края пленки сучьями и камнями — получился шалашик. Палатки у Веды не было.
Не успел устроиться поудобнее, начался дождь. Мелкий, затяжной осенний дождик. Не будь дождика, я напряженно вслушивался бы в шорохи чужого леса, а под шумок дождя любой лес кажется родным и безопасным.
Я не поверил Веде, что планета безопасна. Зачем тогда ультразвуковой станнер с подзарядкой от солнечной батареи? Игрушка серьезная. Из быка дух вышибет.
Кстати об игрушках — я нащупал станнер и повернул кольцо регулятора мощности на максимум. Минут пять вяло размышлял, имеет ли смысл ужинать. Заснул, так и не решив этот вопрос.
Утром позавтракал изумрудным желе, допил воду из фляжки и начал кроить из пленки палатку. Это стоило сделать еще на хуторе, но Веда была бы против задержки.
Вулканчик любила вышивать. Учеба оставляла очень мало свободного времени, но воротники рубашек Бонуса всегда были расшиты узорами.
— Это национальная культура! — утверждала Вулканчик. — Ее надо оберегать и сохранять.
Но это не моя культура! — слабо протестовал воспитанный в духе политкорректности Бонус.
— Тебе не нравится моя вышивка?!
Скандалили они часто и шумно. И так же шумно мирились. Бонус взваливал визжащую Вулканчик на плечо и нес в каюту. Или в нашу комнату — на старших курсах экипажу выделяли небольшую комнату. Мирить их было бесполезно и опасно. Моментально объединившись, они набрасывались на благодетеля.
Но однажды я увидел бледного, растерянного Дональда.
— Игнат, она меня больше не хочет, — бормртал он. — Совсем не хочет.
Я сунул ему в руку разводной ключ и послал с каким-то поручением к шлюзу. А сам разыграл сценку перед Надеждой. Что, мол, Бонус делает в шлюзе. Как она рванула… И все пошло по обычному сценарию. Шумно, с криками и взаимными упреками. Мне попало от обоих.
К полудню вчерне палатка была готова. Жутко халтурно, но плевать. По компасу определил направление и тронулся в путь. Очень скоро убедился, что в лесу нужно как можно чаще смотреть на компас. Буквально за пять минут отклонился градусов на двадцать.
Нашел ручей, наполнил фляжку. Через полчаса нашел другой ручей. С чистой водой. Вылил из фляжки торфянистую воду, наполнил чистой. Заметил лесного оленя. Он пил воду метров на тридцать ниже по течению. Меня видел, но не боялся. Это о чем-то говорит. Во время подготовки по выживанию в джунглях инструктор советовал: «Смело ешьте все, что ест мартышка. Если получится, съешьте саму мартышку». Тогда мы смеялись над этим. Где взять мартышку на другом конце галактики? Сойдет олень за мартышку?
У меня в бидончике пять кг желе. Когда оно кончится, придется жить охотой. Значит, станнер для охоты? Почему Веда прямо не сказала? Почему она вообще ничего не хочет рассказывать о планете? «Сам увидишь», — и весь разговор.
К черту Веду. Здесь полно плодов и ягод. Только можно ли их есть? Если здесь прошла Волна (а здесь прошла Волна), могли начаться мутации. И этот плод, так похожий на сливу… А вдруг съел его — и навеки успокоился. Заманчиво… Но не время. Сначала спасу Лиану, эксперименты потом.
Лес сменился лугом. Тучи разошлись, и солнце начало припекать. Печь. Передвинул кобуру станнера на другой бок, к солнцу. Солнечной батареей работала именно поверхность кобуры. Когда мы стартовали с Земли, таких еще не было.
Странно все. Странная планета, странные жители, я себя странно веду. На второй день после посадки потащился неизвестно куда. И никто ничему не удивляется. Я — понятно. Трудно удивить того, кто ничего не ждет от жизни.
Пот пропитал рубашку. Мысли сжались в комок, в голове крутилась лишь одна фраза. Две строки стихотворения.
Мне осталась одна лишь отрада —
Пальцы в рот, да заливистый свист.
Я повторял ее про себя раз за разом. Смутно вспомнилось, что автор — Есенин, что у него она звучала чуть иначе… Чеканный ритм этих строк накладывался на шаги, маскировал усталость. Астрид, Звездочка моя, почему ты предала меня, почему умерла?
Луг кончился, вновь я углубился в лес. Жара сменилась прохладой, прохлада — дождем.
Вечером встретил пожилого аборигена. Лохматый, заросший, абсолютно голый, он обирал ягоды с куста. Наблюдение номер один: Одежда в этом мире не в моде. Наблюдение два: Ешьте все, что ест мартышка. Местный крыжовник есть можно.
— Здравствуйте. Меня зовут Игнат.
Мужчина повернулся ко мне, проворчал что-то неразборчивое и побрел прочь. А я стоял и тупо смотрел ему вслед. Все вопросы вылетели из головы. Потому что мужчина был кастрирован. То есть, полностью. Мошонки нет совсем, от пениса — криво обрубленный пенек не больше двух сантиметров.
На всякий случай проверил станнер. Догонять и расспрашивать аборигена почему-то не хотелось. «Не спрашивай о том, что тебя не касается, если не хочешь услышать нечто, для тебя неприятное» — цитировала Надежда из сказок тысяча и одной ночи.
В каких случаях могут кастрировать мужика?
Вариант 1: Ограничение рождаемости. Не катит. Первый всплеск Волны прокатился здесь четыре с половиной сотни лет назад, колонисты высадились позднее. Не могли они слишком сильно размножиться.
Вариант 2: Наказание. Сурово, и говорит о первобытном варварстве. В любом варианте такая хирургическая операция говорит о первобытном варварстве.
Вариант 3: Борьба за чистоту генофонда. После мутаций, вызванных волной, вполне реально. Паренек родился мутантом, убивать его не стали, но лишили возможности продолжить род. Первобытно-общинный гуманизм. Нас предупреждали, что на планете может воцариться варварство.
Вариант 4: Религиозные заскоки.
Дрянь этот мир. По любому варианту.
— Ваша задача — сохранить человечество как вид, — говорили нам инструкторы. Плодитесь и размножайтесь — это все, что от вас требуется. Если сумеете удержать цивилизацию на уровне письменности — вечная вам слава. Если нет — не огорчайтесь. Через пять-десять тысяч лет человечество вновь поднимется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Берег круто завернул к северу, теперь мне с ним было не по пути. Я определил по компасу курс, выбрал ориентиры и передвинул лямки рюкзака. Плечи ныли. Солнце садилось. Так и не спросил, как местные зовут планету. Звезду — солнце. Это ясно. ЕН-какая-то она для космачей, а колонисты не забивают голову чепухой. Светит — значит, солнце. Однозначно. Но планета имеет имя. Навигацией занимался Бонус. Традиция такая. Потому что нам все равно, куда лететь, а язык у Бонуса подвешен не в пример лучше моего. Не люблю спорить по пустякам.
Вспомнил! Мента. Богиня разума у вымерших римлян.
Начался лес. Сразу, без подлеска. Странно. Деревья земные, а лес неземной. Солнце до половины скрылось за горизонтом, и в лесу совсем стемнело. Я решил остановиться на ночлег. Натянул веревку между двумя стволами, сверху накинул пленку, придавил края пленки сучьями и камнями — получился шалашик. Палатки у Веды не было.
Не успел устроиться поудобнее, начался дождь. Мелкий, затяжной осенний дождик. Не будь дождика, я напряженно вслушивался бы в шорохи чужого леса, а под шумок дождя любой лес кажется родным и безопасным.
Я не поверил Веде, что планета безопасна. Зачем тогда ультразвуковой станнер с подзарядкой от солнечной батареи? Игрушка серьезная. Из быка дух вышибет.
Кстати об игрушках — я нащупал станнер и повернул кольцо регулятора мощности на максимум. Минут пять вяло размышлял, имеет ли смысл ужинать. Заснул, так и не решив этот вопрос.
Утром позавтракал изумрудным желе, допил воду из фляжки и начал кроить из пленки палатку. Это стоило сделать еще на хуторе, но Веда была бы против задержки.
Вулканчик любила вышивать. Учеба оставляла очень мало свободного времени, но воротники рубашек Бонуса всегда были расшиты узорами.
— Это национальная культура! — утверждала Вулканчик. — Ее надо оберегать и сохранять.
Но это не моя культура! — слабо протестовал воспитанный в духе политкорректности Бонус.
— Тебе не нравится моя вышивка?!
Скандалили они часто и шумно. И так же шумно мирились. Бонус взваливал визжащую Вулканчик на плечо и нес в каюту. Или в нашу комнату — на старших курсах экипажу выделяли небольшую комнату. Мирить их было бесполезно и опасно. Моментально объединившись, они набрасывались на благодетеля.
Но однажды я увидел бледного, растерянного Дональда.
— Игнат, она меня больше не хочет, — бормртал он. — Совсем не хочет.
Я сунул ему в руку разводной ключ и послал с каким-то поручением к шлюзу. А сам разыграл сценку перед Надеждой. Что, мол, Бонус делает в шлюзе. Как она рванула… И все пошло по обычному сценарию. Шумно, с криками и взаимными упреками. Мне попало от обоих.
К полудню вчерне палатка была готова. Жутко халтурно, но плевать. По компасу определил направление и тронулся в путь. Очень скоро убедился, что в лесу нужно как можно чаще смотреть на компас. Буквально за пять минут отклонился градусов на двадцать.
Нашел ручей, наполнил фляжку. Через полчаса нашел другой ручей. С чистой водой. Вылил из фляжки торфянистую воду, наполнил чистой. Заметил лесного оленя. Он пил воду метров на тридцать ниже по течению. Меня видел, но не боялся. Это о чем-то говорит. Во время подготовки по выживанию в джунглях инструктор советовал: «Смело ешьте все, что ест мартышка. Если получится, съешьте саму мартышку». Тогда мы смеялись над этим. Где взять мартышку на другом конце галактики? Сойдет олень за мартышку?
У меня в бидончике пять кг желе. Когда оно кончится, придется жить охотой. Значит, станнер для охоты? Почему Веда прямо не сказала? Почему она вообще ничего не хочет рассказывать о планете? «Сам увидишь», — и весь разговор.
К черту Веду. Здесь полно плодов и ягод. Только можно ли их есть? Если здесь прошла Волна (а здесь прошла Волна), могли начаться мутации. И этот плод, так похожий на сливу… А вдруг съел его — и навеки успокоился. Заманчиво… Но не время. Сначала спасу Лиану, эксперименты потом.
Лес сменился лугом. Тучи разошлись, и солнце начало припекать. Печь. Передвинул кобуру станнера на другой бок, к солнцу. Солнечной батареей работала именно поверхность кобуры. Когда мы стартовали с Земли, таких еще не было.
Странно все. Странная планета, странные жители, я себя странно веду. На второй день после посадки потащился неизвестно куда. И никто ничему не удивляется. Я — понятно. Трудно удивить того, кто ничего не ждет от жизни.
Пот пропитал рубашку. Мысли сжались в комок, в голове крутилась лишь одна фраза. Две строки стихотворения.
Мне осталась одна лишь отрада —
Пальцы в рот, да заливистый свист.
Я повторял ее про себя раз за разом. Смутно вспомнилось, что автор — Есенин, что у него она звучала чуть иначе… Чеканный ритм этих строк накладывался на шаги, маскировал усталость. Астрид, Звездочка моя, почему ты предала меня, почему умерла?
Луг кончился, вновь я углубился в лес. Жара сменилась прохладой, прохлада — дождем.
Вечером встретил пожилого аборигена. Лохматый, заросший, абсолютно голый, он обирал ягоды с куста. Наблюдение номер один: Одежда в этом мире не в моде. Наблюдение два: Ешьте все, что ест мартышка. Местный крыжовник есть можно.
— Здравствуйте. Меня зовут Игнат.
Мужчина повернулся ко мне, проворчал что-то неразборчивое и побрел прочь. А я стоял и тупо смотрел ему вслед. Все вопросы вылетели из головы. Потому что мужчина был кастрирован. То есть, полностью. Мошонки нет совсем, от пениса — криво обрубленный пенек не больше двух сантиметров.
На всякий случай проверил станнер. Догонять и расспрашивать аборигена почему-то не хотелось. «Не спрашивай о том, что тебя не касается, если не хочешь услышать нечто, для тебя неприятное» — цитировала Надежда из сказок тысяча и одной ночи.
В каких случаях могут кастрировать мужика?
Вариант 1: Ограничение рождаемости. Не катит. Первый всплеск Волны прокатился здесь четыре с половиной сотни лет назад, колонисты высадились позднее. Не могли они слишком сильно размножиться.
Вариант 2: Наказание. Сурово, и говорит о первобытном варварстве. В любом варианте такая хирургическая операция говорит о первобытном варварстве.
Вариант 3: Борьба за чистоту генофонда. После мутаций, вызванных волной, вполне реально. Паренек родился мутантом, убивать его не стали, но лишили возможности продолжить род. Первобытно-общинный гуманизм. Нас предупреждали, что на планете может воцариться варварство.
Вариант 4: Религиозные заскоки.
Дрянь этот мир. По любому варианту.
— Ваша задача — сохранить человечество как вид, — говорили нам инструкторы. Плодитесь и размножайтесь — это все, что от вас требуется. Если сумеете удержать цивилизацию на уровне письменности — вечная вам слава. Если нет — не огорчайтесь. Через пять-десять тысяч лет человечество вновь поднимется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36