А он, граждане дорогие, стоял на месте, никого не трогал, надписи на стенах читал… Следом за Беней выбежало еще трое.
Валентин не сдвинулся с места.
— Жить надоело, Беня? — тихо произнес он. — Иди сюда, кабанчик. Я тебя приласкаю.
Он ожидал, что студент ударит рукой, и не ошибся. Жирную ногу да в такой тесной штанине так просто не поднимешь. Да и нагляделся он в изобилии подобных наскоков в зоне. Размашистый крюк правой — и далее град ударов чем попало и по чему попало. Гасят такие вещи чрезвычайно просто. Либо отскакивают в последний момент, заставляя атаку захлебнуться, либо в первые же мгновения работают вперекрест. Самые сильные удары — встречные, через руку противника. Подобным крюком единственный раз в жизни завалили на ринг непробиваемого Фрезера. Но Валентин не собирался убивать этого парня, да и не хотелось разбивать костяшки.
Поднырнув под мах Бени, он таким же махом рубанул ребром ладони по бьющему бицепсу. Рука не кирпич — она крепче, но и боль, в отличие от кирпича, чувствует превосходно. А Валентин уже вошел в клинч с противником. Облапив жирные плечи, рванул забияку на себя, вминая колено в рыхлый живот.
Беня еще оседал, а Валентин, отпрыгнув в сторону, уже ловил за руку второго из нападающих. Ладонь звонко чмокнула о костяшки, пальцы сжались хищным капканом. Айкидошного эффектного разворота не получилось, паренек устоял, но кисть ему Валентин все же выкрутил.
— Ну как, больно, голубок?
Приятеля Бени выгнуло дугой. Заломленная за спину рука заставляла его шумно шипеть. Он даже чуток привстал на цыпочках.
— Пусти, дурак!..
— Кто, не расслышал?
— Сломаешь же!
— Очень даже просто. — Легким движением Валентин заставил всхлипывающего подростка опуститься на колени. — Ладно, живи покуда. Сохраню тебе рученьку…
Еще добровольцы на распятие есть?
Но двое, вышедшие из подъезда, к числу киношных противников, бьющихся до последнего издыхания, не принадлежали. Они уже все поняли и осознали, пуститься в бегство им не позволяла только кроха собственного достоинства.
— Помогите этой сардельке. — Валентин кивнул на Беню. — А то он тут все заблюет. Стоп! — Он поймал ближайшего «командос» за рукав. — Видишь, сколько бабулек на тебя пялится? Так что не посрами державы, возьми газетку и аккуратно затри за братом Сережей.
— Чего это я буду… — Паренек взглянул ему в лицо и заткнулся. Молча пошел за газеткой.
Вернувшись в подъезд, Валентин махом одолел лестничные пролеты, скоростью уничтожая разгоревшуюся бойцовскую злость.
— Все в порядке. — Он улыбнулся Виктории и двум оставшимся орлам. — Беня счастлив и велел передать, что конвой свободен. Можете спускаться. Если что, Беня просил помочь. В смысле, значит, спуститься…
Должно быть, они сообразили все по его виду, потому что без слов выпустили Викторию и потянулись вниз.
— Приглашение в силе? — Валентин поднялся на лестничную площадку и взял девушку за руку. Она еще продолжала дрожать и не сразу отреагировала на его слова.
— Эй, господин министр, очнитесь! Кругом полный нормалек, они сюда не вернутся.
— Ты… Ты им что-то сделал?
— Ничего, клянусь собственной макушкой! Все живы-здоровы, горят желанием сдавать экзамены.
— Какие экзамены? — Она наконец-то улыбнулась.
— Медицинские. Какие же еще!..
* * *
Юбку-брюки она действительно сшила сама. Валентин убедился в этом, едва войдя в ее комнату.
На маленьком столе поблескивала колесиками ручная швейная машинка, а по всему полу, на подоконнике, на стульях и на креслах валялись разноцветные нитки, матерчатые лоскутья, вырезки из журналов мод. Четырехлетний Андрюха, племянник Виктории, бродил по комнате сосредоточенными кругами, присаживаясь на корточки, подбирал нитки и складывал в спичечный коробок.
— Челвяки для лыбалки, — хозяйственно приговаривал он. — Щуку памаю, окуня, клакадила…
В первую минуту, завидев Валентина, он стремглав бросился в нишу между стеной и диваном. Постреляв оттуда глазенками, солидно выбрался на волю и, приблизившись к гостю, провел ладонью по брючине, словно лесоруб, примеряющийся к дереву. Знакомство состоялось. Выпросив у Валентина анкетные данные «как зовут» и « где живешь», Андрюха успокоенно вернулся к прерванной возне с нитками-червяками. Вместо удочки у него был старенький женский зонт, и тот же зонт по желанию хозяина превращался в ружье, в пулемет и во многие другие полезные вещи.
— Игрушек у него тут нет, поэтому играет всем, что попадется под руку, — объяснила Вика. На собственной территории она стала вдруг не в меру смущаться и суетиться. Или таким образом подействовал на нее подарок? Он вручил его, вероятно, не в самый подходящий момент — сразу после потасовки с Беней-Сережей, едва переступив порог ее квартиры. Она была в полном восторге и только что не запрыгала на месте, но потом вдруг принялась бегать по комнатам, появляясь и пропадая, суматошно подбирая Андрюхиных «челвяков», стирая тряпкой существующую и несуществующую пыль. Густой румянец не покидал ее щек. Дважды Андрюха останавливался посреди комнаты и, недоуменно изогнув светленькие брови, смотрел на мечущуюся Викторию. Сделав вид, что ничего не происходит, Валентин размеренным шагом обходил неизведанную территорию, корректно разглядывая настенные безделушки, не забыв выглянуть и в окно. На всякий случай маленький Андрюха взял его под прицел, но вскоре ослабил контроль. Гость вел себя вполне миролюбиво, ничего предосудительного не совершал.
Обитель юной дикарки… Валентин рассеянно прищелкивал пальцами. Впрочем, не такой уж и юной, если она вот-вот закончит училище. Он торопливо высчитал, сколько же ей должно быть лет, и получилось удручающе мало. Семнадцать, от силы восемнадцать… Остановившись возле книжного стеллажа, Валентин скользнул глазами по корешкам книг. Литературную подборку можно было бы определить как весьма пеструю. Он поневоле улыбнулся. «Как быть красивой», «Советы домашней хозяйке», книжки Грэма Грина, Лондона, Фицджеральда и тут же по соседству цветастый Чипполино, потрепанный Карлсон и «Кама Сутра» со свеженькой закладкой. Он протянул было руку, но вовремя себя одернул. С опаской покосился на Андрюху, но тот играл в бойца, переползающего через минное поле, а в таких ситуациях на посторонних внимания не обращают.
Внезапно внимание Валентина привлекла пышноволосая, сидящая на самой верхней полке кукла. Губы у нее были ярко накрашены, глаза подведены и подфиолечены. Даже на пальцах наблюдалось что-то вроде маникюра. Брови Валентина поползли вверх. Вопрос более чем загадочный: кто в этом доме мог так разукрасить куклу? Андрюха, любитель минных полей, тетин мопс или семнадцатилетняя Вика? Не такой уж сложный ребус. Скорее всего — последняя…
Пряча улыбку, Валентин перешел к оклеенному дерматином столу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Валентин не сдвинулся с места.
— Жить надоело, Беня? — тихо произнес он. — Иди сюда, кабанчик. Я тебя приласкаю.
Он ожидал, что студент ударит рукой, и не ошибся. Жирную ногу да в такой тесной штанине так просто не поднимешь. Да и нагляделся он в изобилии подобных наскоков в зоне. Размашистый крюк правой — и далее град ударов чем попало и по чему попало. Гасят такие вещи чрезвычайно просто. Либо отскакивают в последний момент, заставляя атаку захлебнуться, либо в первые же мгновения работают вперекрест. Самые сильные удары — встречные, через руку противника. Подобным крюком единственный раз в жизни завалили на ринг непробиваемого Фрезера. Но Валентин не собирался убивать этого парня, да и не хотелось разбивать костяшки.
Поднырнув под мах Бени, он таким же махом рубанул ребром ладони по бьющему бицепсу. Рука не кирпич — она крепче, но и боль, в отличие от кирпича, чувствует превосходно. А Валентин уже вошел в клинч с противником. Облапив жирные плечи, рванул забияку на себя, вминая колено в рыхлый живот.
Беня еще оседал, а Валентин, отпрыгнув в сторону, уже ловил за руку второго из нападающих. Ладонь звонко чмокнула о костяшки, пальцы сжались хищным капканом. Айкидошного эффектного разворота не получилось, паренек устоял, но кисть ему Валентин все же выкрутил.
— Ну как, больно, голубок?
Приятеля Бени выгнуло дугой. Заломленная за спину рука заставляла его шумно шипеть. Он даже чуток привстал на цыпочках.
— Пусти, дурак!..
— Кто, не расслышал?
— Сломаешь же!
— Очень даже просто. — Легким движением Валентин заставил всхлипывающего подростка опуститься на колени. — Ладно, живи покуда. Сохраню тебе рученьку…
Еще добровольцы на распятие есть?
Но двое, вышедшие из подъезда, к числу киношных противников, бьющихся до последнего издыхания, не принадлежали. Они уже все поняли и осознали, пуститься в бегство им не позволяла только кроха собственного достоинства.
— Помогите этой сардельке. — Валентин кивнул на Беню. — А то он тут все заблюет. Стоп! — Он поймал ближайшего «командос» за рукав. — Видишь, сколько бабулек на тебя пялится? Так что не посрами державы, возьми газетку и аккуратно затри за братом Сережей.
— Чего это я буду… — Паренек взглянул ему в лицо и заткнулся. Молча пошел за газеткой.
Вернувшись в подъезд, Валентин махом одолел лестничные пролеты, скоростью уничтожая разгоревшуюся бойцовскую злость.
— Все в порядке. — Он улыбнулся Виктории и двум оставшимся орлам. — Беня счастлив и велел передать, что конвой свободен. Можете спускаться. Если что, Беня просил помочь. В смысле, значит, спуститься…
Должно быть, они сообразили все по его виду, потому что без слов выпустили Викторию и потянулись вниз.
— Приглашение в силе? — Валентин поднялся на лестничную площадку и взял девушку за руку. Она еще продолжала дрожать и не сразу отреагировала на его слова.
— Эй, господин министр, очнитесь! Кругом полный нормалек, они сюда не вернутся.
— Ты… Ты им что-то сделал?
— Ничего, клянусь собственной макушкой! Все живы-здоровы, горят желанием сдавать экзамены.
— Какие экзамены? — Она наконец-то улыбнулась.
— Медицинские. Какие же еще!..
* * *
Юбку-брюки она действительно сшила сама. Валентин убедился в этом, едва войдя в ее комнату.
На маленьком столе поблескивала колесиками ручная швейная машинка, а по всему полу, на подоконнике, на стульях и на креслах валялись разноцветные нитки, матерчатые лоскутья, вырезки из журналов мод. Четырехлетний Андрюха, племянник Виктории, бродил по комнате сосредоточенными кругами, присаживаясь на корточки, подбирал нитки и складывал в спичечный коробок.
— Челвяки для лыбалки, — хозяйственно приговаривал он. — Щуку памаю, окуня, клакадила…
В первую минуту, завидев Валентина, он стремглав бросился в нишу между стеной и диваном. Постреляв оттуда глазенками, солидно выбрался на волю и, приблизившись к гостю, провел ладонью по брючине, словно лесоруб, примеряющийся к дереву. Знакомство состоялось. Выпросив у Валентина анкетные данные «как зовут» и « где живешь», Андрюха успокоенно вернулся к прерванной возне с нитками-червяками. Вместо удочки у него был старенький женский зонт, и тот же зонт по желанию хозяина превращался в ружье, в пулемет и во многие другие полезные вещи.
— Игрушек у него тут нет, поэтому играет всем, что попадется под руку, — объяснила Вика. На собственной территории она стала вдруг не в меру смущаться и суетиться. Или таким образом подействовал на нее подарок? Он вручил его, вероятно, не в самый подходящий момент — сразу после потасовки с Беней-Сережей, едва переступив порог ее квартиры. Она была в полном восторге и только что не запрыгала на месте, но потом вдруг принялась бегать по комнатам, появляясь и пропадая, суматошно подбирая Андрюхиных «челвяков», стирая тряпкой существующую и несуществующую пыль. Густой румянец не покидал ее щек. Дважды Андрюха останавливался посреди комнаты и, недоуменно изогнув светленькие брови, смотрел на мечущуюся Викторию. Сделав вид, что ничего не происходит, Валентин размеренным шагом обходил неизведанную территорию, корректно разглядывая настенные безделушки, не забыв выглянуть и в окно. На всякий случай маленький Андрюха взял его под прицел, но вскоре ослабил контроль. Гость вел себя вполне миролюбиво, ничего предосудительного не совершал.
Обитель юной дикарки… Валентин рассеянно прищелкивал пальцами. Впрочем, не такой уж и юной, если она вот-вот закончит училище. Он торопливо высчитал, сколько же ей должно быть лет, и получилось удручающе мало. Семнадцать, от силы восемнадцать… Остановившись возле книжного стеллажа, Валентин скользнул глазами по корешкам книг. Литературную подборку можно было бы определить как весьма пеструю. Он поневоле улыбнулся. «Как быть красивой», «Советы домашней хозяйке», книжки Грэма Грина, Лондона, Фицджеральда и тут же по соседству цветастый Чипполино, потрепанный Карлсон и «Кама Сутра» со свеженькой закладкой. Он протянул было руку, но вовремя себя одернул. С опаской покосился на Андрюху, но тот играл в бойца, переползающего через минное поле, а в таких ситуациях на посторонних внимания не обращают.
Внезапно внимание Валентина привлекла пышноволосая, сидящая на самой верхней полке кукла. Губы у нее были ярко накрашены, глаза подведены и подфиолечены. Даже на пальцах наблюдалось что-то вроде маникюра. Брови Валентина поползли вверх. Вопрос более чем загадочный: кто в этом доме мог так разукрасить куклу? Андрюха, любитель минных полей, тетин мопс или семнадцатилетняя Вика? Не такой уж сложный ребус. Скорее всего — последняя…
Пряча улыбку, Валентин перешел к оклеенному дерматином столу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73