Он поглядел на Релга и заметил, что даже в полутемной пещере глаза улга были крепко сощурены, почти закрыты, чтобы в них не проник свет. — У меня есть конь, — сказал он. — Если хочешь, могу съездить за ним и через несколько часов доставить его сюда. Тогда тебе не придется выходить на свет.
Релг с благодарностью взглянул на него и кивнул.
— Скажи ему, чтобы он непременно приехал. Гориму нужно с ним поговорить.
— Скажу, — пообещал Эрранд и, повернувшись, вышел из пещеры.
— Что ему нужно? — раздраженно спросил Белгарат, когда Эрранд сообщил ему, что его хочет видеть Релг.
— Он хочет, чтобы ты поехал с ним в Пролгу, — ответил Эрранд. — Тебя желает видеть Горим, старый Горим.
— Старый Горим? А что, есть новый?
Эрранд кивнул.
— Сын Релга, — ответил он.
Белгарат на мгновение уставился на Эрранда, а потом вдруг расхохотался.
— Что здесь смешного?
— Видимо, у Ула есть чувство юмора, — фыркнул старик. — Никогда бы не подумал.
— Я что-то тебя не понимаю.
— Это долгая история, — смеясь, произнес Белгарат. — Ну что ж, раз Горим желает меня видеть, поехали.
— Мне тоже ехать с тобой?
— Полгара с меня спустит живьем шкуру, если я тебя одного здесь оставлю. Так что поехали.
Эрранд показал старику дорогу через Долину к каменистой гряде у подножия гор. Скоро они подъехали к пещере, где ждал Релг. Несколько минут ушло на то, чтобы объяснить жеребцу, что он должен один вернуться в башню Белгарата. Эрранд с ним немного побеседовал, и умное животное в конце концов поняло, чего от него хотят.
Несколько дней им пришлось пробираться по темным лабиринтам Пролгу. На протяжении всего пути Эрранду казалось, что они тыркаются, как слепые, но Релг, от глаз которого при дневном свете не было никакого толку, в кромешной тьме подземных переходов чувствовал себя как дома и безошибочно угадывал направление. И вот наконец они вышли к блестевшему под сводами просторной пещеры неглубокому прозрачному, как стекло, озеру, посреди которого возвышался остров, где их ждал старый Горим.
— Ад хо, Белгарат, — крикнул отшельник в белой робе, когда они подошли к берегу подземного озера. — Гройа Ул.
— Горим, — с почтительным поклоном отвечал Белгарат. — Ад хо, гройа Ул. — По мраморному переходу они вышли на остров. Белгарат и старый улг тепло обняли друг друга за плечи. — Давненько мы не виделись, — сказал волшебник. — Как ты здесь, в своей берлоге?
— Чувствую себя помолодевшим, — улыбнулся Горим. — Теперь, когда Релг нашел моего преемника, я наконец вижу, что моя миссия скоро завершится.
— Нашел? — удивился Белгарат.
— Это в конце концов одно и то же. — Горим с любовью посмотрел на Релга. — У нас бывали разногласия, правда, сынок? — сказал он. — Но, как выяснилось, все мы шли к одному и тому же результату.
— Но мне потребовалось больше времени, чтобы это понять, Горим, — с сожалением произнес Релг. — Я упрямее многих других. Иногда я удивляюсь, как еще Ул не потерял со мной терпения. Прошу меня простить, но мне нужно к жене и сыну. Я их уж много дней не видел. — И он, повернувшись, быстро зашагал прочь.
Белгарат усмехнулся.
— Он поразительно изменился.
— Женитьба часто преображает мужчин, а у нашего Релга жена — просто чудо, — согласился Горим.
— Ты уверен, что их ребенок — избранный? Горим кивнул:
— Ул это подтвердил. Нашлись такие, кто против этого возражал, поскольку Таиба — марагийка, а не дочь улгов, но Ул заставил их замолчать.
— Не сомневаюсь в этом. Ул своим голосом кого угодно усмирит. Ты хотел меня видеть?
Лицо Горима сразу посерьезнело. Он указал в сторону домика в форме пирамиды.
— Давай зайдем. Нам нужно обсудить одно неотложное дело.
Эрранд вошел в дом вслед за стариками. Комната была тускло освещена свисающим с потолка на цепочке мерцающим хрустальным шаром, посередине стоял стол с низкими каменными скамьями. Они сели за стол, и старый Горим торжественно посмотрел на Белгарата.
— Мы не похожи на людей, что живут наверху при свете солнца, друг мой, — сказал он. — Для них шумит ветер в деревьях, бурлят потоки, птицы пением наполняют воздух. А мы здесь, в наших пещерах, слышим лишь звуки самой земли.
Белгарат кивнул.
— Земля и скалы говорят с улгами на своем особенном языке, — продолжал Горим. — Звук может дойти до нас, пройдя полмира. И вот один такой звук несколько лет отдавался эхом по скалам, с каждым месяцем становясь все громче и отчетливее.
— Может быть, это разлом? — предположил Белгарат. — Может, где-то смещается каменная кора материка?
— Не думаю, друг мой, — покачал головой Горим. — Звук, который мы слышим, — это не движение всей беспокойной земли. Это звук, вызванный пробуждением одного-единственного камня.
— Я, наверное, тебя не совсем правильно понял, — нахмурился Белгарат.
— Камень, который мы слышим, живой, Белгарат. Волшебник пристально поглядел на своего друга.
— Есть только один живой камень, Горим.
— Я и сам всегда так думал. Я слышал, какой звук издает Шар Алдура, двигаясь вокруг земли, и знаю, что этот новый звук — тоже голос живого камня. Он пробуждается, Белгарат, и ощущает свою силу. И он несет зло, друг мой, — такое зло, что сама земля стонет под его тяжестью.
— Как давно ты начал слышать этот звук?
— Это началось вскоре после смерти проклятого Торака.
Белгарат поджал губы.
— Нам известно, что в Маллорее началось какое-то шевеление, — сказал он. — Однако мы не знали, насколько это серьезно. Что ты еще можешь рассказать об этом камне?
— Только как его зовут, — ответил Горим. — Этот шепот донесся до нас через пещеры и подземелья, прошел сквозь толщу земли. Его имя Сардиус.
Белгарат вскинул голову.
— Ктраг-Сардиус? Тот самый Сардион?
— Ты о нем слышал?
— Белдину это имя встретилось в Маллорее. Оно также связано с чем-то по имени Зандрамас.
Горим судорожно глотнул воздух, и лицо его мертвенно побледнело.
— Белгарат! — испуганно вскрикнул он.
— В чем дело?
— Это самое ужасное проклятие в нашем языке.
Белгарат в недоумении уставился на него.
— Я думал, что хорошо знаю язык улгов. Почему же я раньше никогда не слышал этого слова?
— Потому что никто его при тебе не произносил.
— Не думал, что улги вообще умеют ругаться. А что оно означает, если попытаться объяснить?
— Оно значит сумятицу — хаос — полное отрицание. Это ужасное слово.
Белгарат нахмурился.
— С какой стати бранное слово улгов появилось в Маллорее в качестве какого-то имени или названия? И какая тут связь с Сардионом?
— Может, эти два слова используются для обозначения одного и того же?
— Я об этом не подумал, — признался Белгарат. — Очень может быть. Смысл, во всяком случае, очень похож.
Полгара очень обстоятельно внушила Эрранду, что нельзя прерывать старших, когда они разговаривают, но речь шла о деле такой важности, что он решился нарушить это правило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Релг с благодарностью взглянул на него и кивнул.
— Скажи ему, чтобы он непременно приехал. Гориму нужно с ним поговорить.
— Скажу, — пообещал Эрранд и, повернувшись, вышел из пещеры.
— Что ему нужно? — раздраженно спросил Белгарат, когда Эрранд сообщил ему, что его хочет видеть Релг.
— Он хочет, чтобы ты поехал с ним в Пролгу, — ответил Эрранд. — Тебя желает видеть Горим, старый Горим.
— Старый Горим? А что, есть новый?
Эрранд кивнул.
— Сын Релга, — ответил он.
Белгарат на мгновение уставился на Эрранда, а потом вдруг расхохотался.
— Что здесь смешного?
— Видимо, у Ула есть чувство юмора, — фыркнул старик. — Никогда бы не подумал.
— Я что-то тебя не понимаю.
— Это долгая история, — смеясь, произнес Белгарат. — Ну что ж, раз Горим желает меня видеть, поехали.
— Мне тоже ехать с тобой?
— Полгара с меня спустит живьем шкуру, если я тебя одного здесь оставлю. Так что поехали.
Эрранд показал старику дорогу через Долину к каменистой гряде у подножия гор. Скоро они подъехали к пещере, где ждал Релг. Несколько минут ушло на то, чтобы объяснить жеребцу, что он должен один вернуться в башню Белгарата. Эрранд с ним немного побеседовал, и умное животное в конце концов поняло, чего от него хотят.
Несколько дней им пришлось пробираться по темным лабиринтам Пролгу. На протяжении всего пути Эрранду казалось, что они тыркаются, как слепые, но Релг, от глаз которого при дневном свете не было никакого толку, в кромешной тьме подземных переходов чувствовал себя как дома и безошибочно угадывал направление. И вот наконец они вышли к блестевшему под сводами просторной пещеры неглубокому прозрачному, как стекло, озеру, посреди которого возвышался остров, где их ждал старый Горим.
— Ад хо, Белгарат, — крикнул отшельник в белой робе, когда они подошли к берегу подземного озера. — Гройа Ул.
— Горим, — с почтительным поклоном отвечал Белгарат. — Ад хо, гройа Ул. — По мраморному переходу они вышли на остров. Белгарат и старый улг тепло обняли друг друга за плечи. — Давненько мы не виделись, — сказал волшебник. — Как ты здесь, в своей берлоге?
— Чувствую себя помолодевшим, — улыбнулся Горим. — Теперь, когда Релг нашел моего преемника, я наконец вижу, что моя миссия скоро завершится.
— Нашел? — удивился Белгарат.
— Это в конце концов одно и то же. — Горим с любовью посмотрел на Релга. — У нас бывали разногласия, правда, сынок? — сказал он. — Но, как выяснилось, все мы шли к одному и тому же результату.
— Но мне потребовалось больше времени, чтобы это понять, Горим, — с сожалением произнес Релг. — Я упрямее многих других. Иногда я удивляюсь, как еще Ул не потерял со мной терпения. Прошу меня простить, но мне нужно к жене и сыну. Я их уж много дней не видел. — И он, повернувшись, быстро зашагал прочь.
Белгарат усмехнулся.
— Он поразительно изменился.
— Женитьба часто преображает мужчин, а у нашего Релга жена — просто чудо, — согласился Горим.
— Ты уверен, что их ребенок — избранный? Горим кивнул:
— Ул это подтвердил. Нашлись такие, кто против этого возражал, поскольку Таиба — марагийка, а не дочь улгов, но Ул заставил их замолчать.
— Не сомневаюсь в этом. Ул своим голосом кого угодно усмирит. Ты хотел меня видеть?
Лицо Горима сразу посерьезнело. Он указал в сторону домика в форме пирамиды.
— Давай зайдем. Нам нужно обсудить одно неотложное дело.
Эрранд вошел в дом вслед за стариками. Комната была тускло освещена свисающим с потолка на цепочке мерцающим хрустальным шаром, посередине стоял стол с низкими каменными скамьями. Они сели за стол, и старый Горим торжественно посмотрел на Белгарата.
— Мы не похожи на людей, что живут наверху при свете солнца, друг мой, — сказал он. — Для них шумит ветер в деревьях, бурлят потоки, птицы пением наполняют воздух. А мы здесь, в наших пещерах, слышим лишь звуки самой земли.
Белгарат кивнул.
— Земля и скалы говорят с улгами на своем особенном языке, — продолжал Горим. — Звук может дойти до нас, пройдя полмира. И вот один такой звук несколько лет отдавался эхом по скалам, с каждым месяцем становясь все громче и отчетливее.
— Может быть, это разлом? — предположил Белгарат. — Может, где-то смещается каменная кора материка?
— Не думаю, друг мой, — покачал головой Горим. — Звук, который мы слышим, — это не движение всей беспокойной земли. Это звук, вызванный пробуждением одного-единственного камня.
— Я, наверное, тебя не совсем правильно понял, — нахмурился Белгарат.
— Камень, который мы слышим, живой, Белгарат. Волшебник пристально поглядел на своего друга.
— Есть только один живой камень, Горим.
— Я и сам всегда так думал. Я слышал, какой звук издает Шар Алдура, двигаясь вокруг земли, и знаю, что этот новый звук — тоже голос живого камня. Он пробуждается, Белгарат, и ощущает свою силу. И он несет зло, друг мой, — такое зло, что сама земля стонет под его тяжестью.
— Как давно ты начал слышать этот звук?
— Это началось вскоре после смерти проклятого Торака.
Белгарат поджал губы.
— Нам известно, что в Маллорее началось какое-то шевеление, — сказал он. — Однако мы не знали, насколько это серьезно. Что ты еще можешь рассказать об этом камне?
— Только как его зовут, — ответил Горим. — Этот шепот донесся до нас через пещеры и подземелья, прошел сквозь толщу земли. Его имя Сардиус.
Белгарат вскинул голову.
— Ктраг-Сардиус? Тот самый Сардион?
— Ты о нем слышал?
— Белдину это имя встретилось в Маллорее. Оно также связано с чем-то по имени Зандрамас.
Горим судорожно глотнул воздух, и лицо его мертвенно побледнело.
— Белгарат! — испуганно вскрикнул он.
— В чем дело?
— Это самое ужасное проклятие в нашем языке.
Белгарат в недоумении уставился на него.
— Я думал, что хорошо знаю язык улгов. Почему же я раньше никогда не слышал этого слова?
— Потому что никто его при тебе не произносил.
— Не думал, что улги вообще умеют ругаться. А что оно означает, если попытаться объяснить?
— Оно значит сумятицу — хаос — полное отрицание. Это ужасное слово.
Белгарат нахмурился.
— С какой стати бранное слово улгов появилось в Маллорее в качестве какого-то имени или названия? И какая тут связь с Сардионом?
— Может, эти два слова используются для обозначения одного и того же?
— Я об этом не подумал, — признался Белгарат. — Очень может быть. Смысл, во всяком случае, очень похож.
Полгара очень обстоятельно внушила Эрранду, что нельзя прерывать старших, когда они разговаривают, но речь шла о деле такой важности, что он решился нарушить это правило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108