Они горевали о Томасе, погибшем рядом со старым Кепабаром, и о драконопасе Сорика Калструле, который был найден мертвым уже после сражения; его убили в чаще, пока продолжалась погоня за врагом.
Три оставшихся дракона, Чектор, Вандер и Несесситас, спали вокруг костра.
Драконопасы улеглись по соседству с ними. Релкин и Марко Вели свернулись калачиком рядом с Несесситас; Релкин не спал, его одолевали грустные думы о Базиле, который пропал в незнакомом лесу.
Никто не знал, что случилось с Хвостоломом после его дикой атаки и бешеной погони через лес; кожистоспинник из Куоша исчез.
Релкин почему-то был уверен, что дракон не погиб. Если бы Базил был мертв, то Релкин несомненно почувствовал бы это.
Но беспокойство не проходило: что если Базил сломал где-нибудь ногу или лежит раненный и не может двигаться? А вдруг он умрет от одиночества или от голода?
Слезы навернулись Релкину на глаза, несмотря на то, что ему было уже пятнадцать и он был закаленным бойцом. Его дракон потерялся, и с ним могло случиться все что угодно.
Как Релкин ни был измучен, заснуть он не мог. Он слышал, как Розен Джейб по другую сторону костра разговаривает со спящим Вандером. Вандер получил опасное ранение в ногу, он не мог идти дальше и его должны были отправить обратно в Арго, как только он сможет передвигаться.
Рядом храпела Несесситас, мягко и, как всегда, нежно. Марко спал, Хелтифер тоже спал, завернувшись в свои одеяла. Даже эльфы-охотники, посланные из войска Матуголина, спали рядком возле Хелтифера.
И не было ничего, что могло бы отвлечь Релкина от его страшных мыслей о пропавшем драконе. Некоторое время он беспокойно ворочался с боку на бок, затем встал и побрел прочь, посмотреть, что делается у других костров.
Он подумывал, не плюнуть ли на приказ и не отправиться ли в лес на поиски База. За пределами лагеря рыскали эльфы, но Релкин не доверял лесному народу, когда дело касалось драконов. Сообщат ли они, что раненый дракон не может передвигаться и умирает в одиночестве голодной смертью?
Релкин подошел к самому большому костру, где готовили ужин. Оставшийся в живых повар Россо спал, кузнец Каустрэп тоже. Солдаты Марнери спали рядом в своих одеялах.
Релкин побрел дальше, к костру кавалеристов-талионцев, которые устроились поодаль от остальных, привязав поблизости своих лошадей.
Несколько солдат все еще не спали. Они прибавили к порции рома фляжку черного спирта, прихваченную на поле боя. Черное зелье Туммуз Оргмеина было сладким, жгучим и испорченным черной магией, чтобы подпитать боевой пыл. Самый трусливый бес мог превратиться в настоящего льва, если всего лишь полкружки этого пойла залить в его сопротивляющуюся глотку.
Глаза кавалеристов от черного зелья горели недобрым огнем. Их нечесанные длинные волосы торчали в разные стороны. Мундиры были распахнуты, несмотря на холодный воздух; им было жарко от распирающей их энергии. Говорили они громко и грубо.
Релкин присел на корточках неподалеку; молодые люди не обращали на него внимания, передавая по кругу фляжку в очередной раз. В основном они жаловались на ведьм. Для одного из них — кавалериста Джорса, толстого парня из города Во, — это стало чем-то вроде навязчивой идеи. Когда кавалерист Менсер, передавая фляжку, сказал: «И проклятие ведьмам!», — Джорс заревел в ответ:
— Правильно, черт возьми! Гори они все в аду! Тут Джорс что-то вспомнил.
— Кроме этой маленькой девчонки из Марнери. Мы ее оставим себе.
Сказав это, Джорс расправил свои длинные густые усы. Остальные рассмеялись и хлопнули ладонями по бедрам.
— Верно, мысль неплохая. Девчонку надо оставить.
— Прелестная маленькая чертовка. Именем богов, где они только таких берут?
— Друг мой, теперь и нам от них кое-что перепало.
— Например, грудь, которую стоит обследовать?
— Ха-ха. Парочку вечеров я бы этому посвятил.
— Так или иначе, но я ее уже поимел, — сказал Джорс.
— Что? — Ему никто не поверил. Джорс всегда считался треплом, но такое даже для него было слишком.
— Да, это было ночью в лесу, когда мы стояли лагерем вместе с эльфами.
— Неужели? — осведомился Менсер с наиграным беспокойством. — А как же ты отогнал от нее эльфов? Они же сами не свои, когда унюхают возбужденную женщину.
— Я договорился с их принцем, и после меня он тоже разок попробовал.
— Держу пари, он не стал особенно торговаться.
— Еще бы. Она была такая нежненькая, такая миленькая, а сколько в ней было энтузиазма! Чему их там, этих ведьм, учат — это же просто преступление!
— Ну ты и врать! — рассмеялся Менсер. Разве такое могло быть правдой?
Неужели этот идиот Джорс действительно добился своего с этой симпатичной девчонкой? Менсер не мог такого снести.
И не он один.
Игривое настроение Джорса внезапно оборвала пощечина.
— Какого черта? — взревел он, вскакивая. И обнаружил перед собой драконопаса со сверкающим кинжалом в руке.
— Ты оскверняешь имя Лагдален из Тарчо. Возьми свои слова обратно и признай, что все это ложь. Иначе тебе придется отвечать передо мной. Сейчас же!
Проклятый драконопас, как он смеет с ним так разговаривать!
— Отвечать перед тобой, вот как? Что ж, я… я с радостью!
Джорс вытащил свой кинжал; он был тяжелее, чем кинжал Релкина, и лезвие у него было шире.
— И еще я с радостью вырежу у тебя печенку, вонючий ты сосунок!
Остальные вскочили на ноги.
— Успокойся, Джорс, — громко произнес Менсер. — Он же мальчишка. Выдери его хорошенько, без всякой крови.
Но Джорс не слушал. В пьяном гневе он пошел на Релкина.
Релкин увернулся от его выпада, проскочил влево и двинул Джорсу коленкой между ног. Джорс хрюкнул, зашатался и плюхнулся на колени. Согнувшись пополам, он кашлял и брызгал слюной.
Релкин стоял над ним, молясь, чтобы он не поднялся на ноги, и с тревогой наблюдая за остальными. «Ну все, — думал он, — сейчас они набросятся на меня толпой».
Джорс между тем приходил мало-помалу в себя; как-никак, боец он был закаленный и в сражениях участвовал предостаточно.
— Ну, берегись, ублюдок! — рявкнул он и, вскочив на ноги, рубанул кинжалом по воздуху на волосок от кончика носа Релкина.
Кулак его развернулся в мощном ударе и угодил мальчишке в плечо; Релкин отлетел за костер.
Джорс поборол тошноту и поднял кинжал.
— Именем солдатских богов, я отрежу его язык, который так любит ведьм, взревел он.
Остальные кавалеристы вскочили на ноги, но не для того, чтобы помочь Джорсу, — они просто хотели его урезонить. За убийство мальчишки тот пошел бы под трибунал, а с другой стороны, никому не хотелось скрестить клинок с человеком, опьяненным черным зельем. Мальчишка сам напросился на неприятности, пусть сам и выпутывается.
На другом конце лагеря, сидя у небольшого костра, капитан Кесептон и лейтенант Уилд обсуждали создавшееся положение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
Три оставшихся дракона, Чектор, Вандер и Несесситас, спали вокруг костра.
Драконопасы улеглись по соседству с ними. Релкин и Марко Вели свернулись калачиком рядом с Несесситас; Релкин не спал, его одолевали грустные думы о Базиле, который пропал в незнакомом лесу.
Никто не знал, что случилось с Хвостоломом после его дикой атаки и бешеной погони через лес; кожистоспинник из Куоша исчез.
Релкин почему-то был уверен, что дракон не погиб. Если бы Базил был мертв, то Релкин несомненно почувствовал бы это.
Но беспокойство не проходило: что если Базил сломал где-нибудь ногу или лежит раненный и не может двигаться? А вдруг он умрет от одиночества или от голода?
Слезы навернулись Релкину на глаза, несмотря на то, что ему было уже пятнадцать и он был закаленным бойцом. Его дракон потерялся, и с ним могло случиться все что угодно.
Как Релкин ни был измучен, заснуть он не мог. Он слышал, как Розен Джейб по другую сторону костра разговаривает со спящим Вандером. Вандер получил опасное ранение в ногу, он не мог идти дальше и его должны были отправить обратно в Арго, как только он сможет передвигаться.
Рядом храпела Несесситас, мягко и, как всегда, нежно. Марко спал, Хелтифер тоже спал, завернувшись в свои одеяла. Даже эльфы-охотники, посланные из войска Матуголина, спали рядком возле Хелтифера.
И не было ничего, что могло бы отвлечь Релкина от его страшных мыслей о пропавшем драконе. Некоторое время он беспокойно ворочался с боку на бок, затем встал и побрел прочь, посмотреть, что делается у других костров.
Он подумывал, не плюнуть ли на приказ и не отправиться ли в лес на поиски База. За пределами лагеря рыскали эльфы, но Релкин не доверял лесному народу, когда дело касалось драконов. Сообщат ли они, что раненый дракон не может передвигаться и умирает в одиночестве голодной смертью?
Релкин подошел к самому большому костру, где готовили ужин. Оставшийся в живых повар Россо спал, кузнец Каустрэп тоже. Солдаты Марнери спали рядом в своих одеялах.
Релкин побрел дальше, к костру кавалеристов-талионцев, которые устроились поодаль от остальных, привязав поблизости своих лошадей.
Несколько солдат все еще не спали. Они прибавили к порции рома фляжку черного спирта, прихваченную на поле боя. Черное зелье Туммуз Оргмеина было сладким, жгучим и испорченным черной магией, чтобы подпитать боевой пыл. Самый трусливый бес мог превратиться в настоящего льва, если всего лишь полкружки этого пойла залить в его сопротивляющуюся глотку.
Глаза кавалеристов от черного зелья горели недобрым огнем. Их нечесанные длинные волосы торчали в разные стороны. Мундиры были распахнуты, несмотря на холодный воздух; им было жарко от распирающей их энергии. Говорили они громко и грубо.
Релкин присел на корточках неподалеку; молодые люди не обращали на него внимания, передавая по кругу фляжку в очередной раз. В основном они жаловались на ведьм. Для одного из них — кавалериста Джорса, толстого парня из города Во, — это стало чем-то вроде навязчивой идеи. Когда кавалерист Менсер, передавая фляжку, сказал: «И проклятие ведьмам!», — Джорс заревел в ответ:
— Правильно, черт возьми! Гори они все в аду! Тут Джорс что-то вспомнил.
— Кроме этой маленькой девчонки из Марнери. Мы ее оставим себе.
Сказав это, Джорс расправил свои длинные густые усы. Остальные рассмеялись и хлопнули ладонями по бедрам.
— Верно, мысль неплохая. Девчонку надо оставить.
— Прелестная маленькая чертовка. Именем богов, где они только таких берут?
— Друг мой, теперь и нам от них кое-что перепало.
— Например, грудь, которую стоит обследовать?
— Ха-ха. Парочку вечеров я бы этому посвятил.
— Так или иначе, но я ее уже поимел, — сказал Джорс.
— Что? — Ему никто не поверил. Джорс всегда считался треплом, но такое даже для него было слишком.
— Да, это было ночью в лесу, когда мы стояли лагерем вместе с эльфами.
— Неужели? — осведомился Менсер с наиграным беспокойством. — А как же ты отогнал от нее эльфов? Они же сами не свои, когда унюхают возбужденную женщину.
— Я договорился с их принцем, и после меня он тоже разок попробовал.
— Держу пари, он не стал особенно торговаться.
— Еще бы. Она была такая нежненькая, такая миленькая, а сколько в ней было энтузиазма! Чему их там, этих ведьм, учат — это же просто преступление!
— Ну ты и врать! — рассмеялся Менсер. Разве такое могло быть правдой?
Неужели этот идиот Джорс действительно добился своего с этой симпатичной девчонкой? Менсер не мог такого снести.
И не он один.
Игривое настроение Джорса внезапно оборвала пощечина.
— Какого черта? — взревел он, вскакивая. И обнаружил перед собой драконопаса со сверкающим кинжалом в руке.
— Ты оскверняешь имя Лагдален из Тарчо. Возьми свои слова обратно и признай, что все это ложь. Иначе тебе придется отвечать передо мной. Сейчас же!
Проклятый драконопас, как он смеет с ним так разговаривать!
— Отвечать перед тобой, вот как? Что ж, я… я с радостью!
Джорс вытащил свой кинжал; он был тяжелее, чем кинжал Релкина, и лезвие у него было шире.
— И еще я с радостью вырежу у тебя печенку, вонючий ты сосунок!
Остальные вскочили на ноги.
— Успокойся, Джорс, — громко произнес Менсер. — Он же мальчишка. Выдери его хорошенько, без всякой крови.
Но Джорс не слушал. В пьяном гневе он пошел на Релкина.
Релкин увернулся от его выпада, проскочил влево и двинул Джорсу коленкой между ног. Джорс хрюкнул, зашатался и плюхнулся на колени. Согнувшись пополам, он кашлял и брызгал слюной.
Релкин стоял над ним, молясь, чтобы он не поднялся на ноги, и с тревогой наблюдая за остальными. «Ну все, — думал он, — сейчас они набросятся на меня толпой».
Джорс между тем приходил мало-помалу в себя; как-никак, боец он был закаленный и в сражениях участвовал предостаточно.
— Ну, берегись, ублюдок! — рявкнул он и, вскочив на ноги, рубанул кинжалом по воздуху на волосок от кончика носа Релкина.
Кулак его развернулся в мощном ударе и угодил мальчишке в плечо; Релкин отлетел за костер.
Джорс поборол тошноту и поднял кинжал.
— Именем солдатских богов, я отрежу его язык, который так любит ведьм, взревел он.
Остальные кавалеристы вскочили на ноги, но не для того, чтобы помочь Джорсу, — они просто хотели его урезонить. За убийство мальчишки тот пошел бы под трибунал, а с другой стороны, никому не хотелось скрестить клинок с человеком, опьяненным черным зельем. Мальчишка сам напросился на неприятности, пусть сам и выпутывается.
На другом конце лагеря, сидя у небольшого костра, капитан Кесептон и лейтенант Уилд обсуждали создавшееся положение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122