- Полковник граф Могельницкий, - приложил руку к козырьку Эдвард.
- Полковник? Позвольте спросить, какой армии? Я что-то не видел такой формы, - еще более прищурился лейтенант.
- Польской армии, - медленно отчеканил Эдвард, чувствуя, что его опять охватывает ярость.
- Польской армии? - удивленно переспросил лейтенант. - Нам неизвестна такая армия. - Короткие усики его опять прикоснулись к носу.
- Неизвестна! Что ж, я думаю, в дальнейшем вы с ней познакомитесь, - со скрытой угрозой ответил Эдвард и подобрал поводья. - Поговорите с ним, пане Врона… Если хлеб нужен, пусть возьмут. Я не могу больше разговаривать с этим швабом. Еще несколько слов, и я разобью ему голову вместе с его дурацкими очками, - сказал он по-польски и, объехав немца стороной, поскакал вперед.
Владислав со взводом последовал за ним.
У тюрьмы все было спокойно. Возле ворот - кучка легионеров вокруг тяжелого пулемета.
- Вы помните, пане Врона, что я вам сказал?
- Я обязан помнить, пане полковник. Здесь вахмистр ведет последнее дознание.
Гудок ревел. Эдвард остановил коня, долго прислушивался к этому реву, и правая бровь его вновь запрыгала. Он пытался прекратить тик прикосновением руки, но это не помогло.
- Капитан, скажите, чтобы из тюрьмы позвонили в штаб и всех, кто там есть, послали к заводу… Видно, Заремба тоже не смог справиться. Приходится самому заняться этим. Я-то уж заткну ему глотку. - Он ударил коня.
Взвод едва поспевал за ним.
Люди бросались во дворы, едва завидя мчавшихся всадников. Не успевшие спрятаться жались к стенкам. Если где-либо они встречали кучку людей, то она сразу таяла. Только ближе к заводу эти кучки становились все гуще и рассеивались уже не так быстро.
Еще один поворот, и толпа запрудила все подходы к заводу. Здесь было несколько тысяч человек.
Гул толпы смешивался с ревом гудка. При виде этого огромного людского сборища Эдвард растерялся. Он не ожидал такого размаха. Невольно он остановил коня. К нему подскакали Врона и Владислав.
Надо было что-то предпринимать. Стоять неподвижно перед толпой было невозможно.
- Капитан, прикажите им разойтись. Немедленно же!
Пока Врона кричал в толпу, Эдвард отдавал приказания:
- Снять карабины! Стрелять только по команде!
- Займите вот тот переулок… В плеть тех, кто там торчит!..
Раздавая удары направо и налево, легионеры вытеснили людей из переулка и выстроились дугой.
- В последний раз, - кричал Врона, - приказываю!..
Толпа, словно ее разрезали надвое, откатилась, оставляя открытой дорогу к заводским воротам, и застыла в неподвижности.
Эдвард отъехал в сторону. Владислав и Врона - в другую.
- Пока стрелять в воздух, - тихо сказал Могельницкий. - Передайте команду по взводу.
Легионеры вскинули винтовки на прицел. В толпе началась паника. Но расстояние между толпой и легионерами увеличивалось медленно.
Стоящие сзади, не зная, что делается впереди, невольно сдерживали хлынувшую на них людскую волну. Спасаясь от гибели, передние валили с ног стоящих сзади, пробивали себе дорогу, увеличивая панику. Эдвард торжествовал: «Стадо есть стадо».
- Пли! - крикнул он.
Залп полоснул по воздуху, словно кто-то рванул надвое огромное полотнище. Толпа откатывалась уже стремительней, оставляя на земле сшибленных людей. Тем, кто еще стоял на ногах, казалось, что это лежат убитые и раненые.
- Пли! - крикнул Эдвард.
Он прекратил эту команду, лишь когда взвод расстрелял всю обойму.
Площадь была наполовину свободна. Человеческая лавина откатывалась все дальше, все стремительней…
Заводские ворота открылись. Взвод Зарембы, обнажив сабли, помчался за убегающими.
- Марш вперед! - крикнул Эдвард. - Загоните их в стойла!
Взвод Владислава ринулся вперед. Эдвард и Врона поскакали к воротам…
Полчаса гонялись за людьми оба взвода.
На улице не осталось ни души. Избитые и раненые уползали, спасая свою жизнь. Вслед за Могельницким на заводе появился Баранкевич и городской голова Сладкевич. До сих пор они не осмеливались показываться.
На заводском дворе стояло человек восемьсот рабочих.
- Почему вы их не выпустили отсюда? - с недоумением обратился Эдвард к подпоручику Зайончковскому, которого Заремба оставил здесь в резерве.
Подпоручик, совсем еще мальчик, неумело козыряя, смущенно оправдывался:
- Так приказал пан поручик. Он боялся, что они соединятся с этими.
- Тоже политик! Завод надо было очистить сразу же. А то там, на улице, думали, что здесь их всех перевешали. Худшую провокацию трудно придумать! - раздраженно говорил Могельницкий, пожимая руки адвокату и сахарозаводчику.
- Что же это творится? Это же бунт! Надо положить этому конец!
- Не волнуйтесь, пане Баранкевич, все что нужно, будет сделано, успокоил его Эдвард.
- Но у меня завод завален свеклой. Она у меня сгниет! Я не могу допустить, чтобы завод стоял… Это каждый день мне стоит несколько тысяч, - раздраженно говорил Баранкевич.
Эдварду противен был этот толстяк, о жадности которого ходили анекдоты.
- Есть вещи посерьезнее свеклы, пане Баранкевич. В Павлодзи восстание. В Холмянке и Сосновке поднялись мужики…
- А как же с нашими? - испуганно вскрикнул подпоручик Зайончковский.
- Не беспокойтесь, подпоручик: по дороге в город я встретил вашего отца и всю семью. Они теперь у нас. Все живы и здоровы.
- Простите, пане полковник…
- Ничего, я понимаю вас.
- Потом эти немцы на вокзале… Берут в магазинах все, что заблагорассудится, - вмешался Сладкевич.
Могельницкий обернулся к нему и сказал, не скрывая пренебрежения:
- Я думаю, пан Сладкевич не откажет нам в любезности пойти поговорить вот с этими, - указал он на рабочих.
Во двор уже въезжал Владислав с частью взвода. Другая часть патрулировала улицы.
- Приказ выполнен, пане полковник, - с особым удовольствием отчеканивая последние два слова, доложил он Эдварду.
Из-за рева гудка Эдвард едва расслышал его. Он подошел к брату.
Владислав нагнулся к его голове.
- Бери взвод и отправляйся домой. Здесь обойдемся и без тебя, а там никого нет. Расставь часовых и оудь начеку. Держи по телефону связь со штабом. Ну, с богом!
Владислав откозырнул и стал поворачивать лошадь. В ворота въезжал Заремба со своими.
- Пане Баранкевич, идите успокойте свою супругу. Порядок восстановлен.
Вечером приезжайте к нам, поговорим. А я сейчас займусь этим. - И Эдвард посмотрел на фонтан из пара, поднимающийся над крышей котельной.
- Пане Заремба, прикажите рабочим оставить завод. Все равно этого попугая никто не слышит. Чтобы через двадцать минут здесь никого не было…
А мы пойдем затыкать глотку этой бестии.
Подпоручик Зайончковский на ходу рапортовал Эдварду:
- Теперь он, пане полковник, закрыл пар. Видно, ему там дышать нечем стало. Мы обрадовались было. Но когда мы полезли к окнам, то он выстрелом ранил одного солдата… Видите ли, при первой атаке легионер, которого он ударил камнем, уронил туда карабин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54