Андрия словно обожгло:
- Как чем вдарить? Я ж говорю - всем отрядом! Поднять мужиков в деревнях! А ты меня сосунком не шпыняй, а то я не посмотрю, что у тебя борода до пояса, а так двину, что…
- Андрий… - тихо сказала Сарра.
Птаха опомнился. Сачек зло хмыкнул.
- Ты полегче, мальчонок! За такие слова можем плетей всыпать. Хоть здесь не царская армия, но командир и у нас есть командир, и раз он говорит, то должен слушать и понимать. А вот подрастешь, тебя командиром выберем, и будешь свой ум доказывать.
- Насчет плетей - это ты зря! - хмуро отозвался Пшигодский. - Это у тебя фельдфебельская замашка осталась еще.
Медленно выговаривая украинские слова, Раймонд спросил:
- Товарищ Цибуля, вы отказываетесь напасть на город, хотя бы на тюрьму? Или, говоря прямо, вы не двинете свой отряд на выручку?
Цибуля тяжело налег всей громадой своего тела на стол и смущенно кашлянул.
- Разве я говорил, что отказываюсь? Но как его двинуть? Сами небось знаете - пятьдесят мужиков на конях, у двадцати ружья казенные, у остальных берданки охотничьи. Ну, еще человек двадцать пять на санях усадим. Я за сосновских говорю, за своих. В другие села не дюже суйся. Там сами себе хозяева. Скажем, ежели на них нажимали б каратели, конечно, огрызаться будут. А городских выручать - так не пойдут, пожалуй. В городе войсков побольше нашего. Кому охота под пулемет лезть?
- Так ты на попятную? - недружелюбно спросил Щабель.
Цибуля потемнел.
- Горячий вы народ, городские! Вам вынь да положь… Я, скажем, пойду с вами, не отказываюсь, я старое добро всегда помню. Я еще не забыл, кто меня от расстрелу панского выручил, но мужикам-то до этого какое дело? Да и, сказать по правде, перебьют нас, как гусей, до единого, и никого мы не выручим и свои головы положим, а я, как командир, за все должон отвечать.
Щабель резко перебил его:
- Брось, Цибуля, эти сказки про белого бычка! Скажи прямо - слаба у вас гайка, у партизан-то. Дальше своей хаты воевать не ходите. Все норовите коло баб своих поближе, а на революцию вам наплевать! Эх! Мелкая буржуазея в вас сидит, будь она трижды проклята!
- Это мы-то буржуи? - удивился Сачек.
- А что ж ты такое? - крикнул ему Птаха. - Когда мы ваших из тюрьмы выручали, на смерть шли. А теперь, когда ревкому паны виселицу строят, так у вас «моя хата с краю, я ничего не знаю».
- Андрий, не надо ссоры. Товарищ Цибуля ведь не сказал так. Правда ведь, Емельян Захарович? - вмешалась Сарра, подходя к повстанцу.
Цибуля тяжело заворочался на лавке и, опять принимаясь за свою бороду, пробурчал:
- Ежели я буржуазен, так нечего судачить, а ежели ко мне по-товарищески, так я ж не отказываюсь подмогнуть, но на город не пойду. Перебьют… - твердо откроил он последнее слово.
- Тогда нашим, выходит, могила? - глухо произнес Щабель.
- Ну, нет! Этому не бывать, пока мы живы! - вырвалось у Раймонда.
- Раймонд, если они не хотят, то мы сами пойдем, - негодующие сказала Олеся. - Я тоже пойду!
- И я… - тихо проговорила Сарра.
- И тебе не стыдно, Цибуля, детей на смерть пускать? - не вытерпел Пшигодский.
- Сказал, на город не пойду. А кому охота, пущай идет. Еще семерых приберут к рукам.
- Ну и черт с вами! - крикнул Птаха. - Собирайся, братва! Нам здесь делать нечего. Пусть меня изрубают в капусту, но чтоб я здесь сидел и дожидался, когда наших перевешают, так лучше мне не жить на свете!
И Щабель, и Пшигодский понимали безвыходность положения. Было ясно, что без помощи партизан всякая попытка освободить ревком обречена на неудачу.
Пшигодский знал упрямство Цибули. Сломить его было невозможно, и он искал других путей. И вдруг не кто другой, как Птаха, подсказал ему эти пути.
- Ты как думаешь, Щабель, их будут судить или так?.. - спросил Пшигодский.
- Какой там суд! А может, для видимости - военно-полевой. Все равно один конец. Ежели завтра ничего не сделаем, то будет, пожалуй, поздно.
- Как поздно? - прошептала Олеся, мертвея.
Молчание. Оно становилось невыносимым.
- Ну, если наши погибнут, тогда кончено - никому пощады не дам! Год буду собирать народ, но соберу, и тогда будет расплата. Будь я трижды проклят, если я не перережу всех этих Могельницких! Ворвусь в усадьбу и всех до одного под корень. Кровь за кровь! - страстно кричал Андрий.
- Стой, парень, а ведь это в самом деле подходяще! - радостно вскрикнул Пшигодский.
- Что подходяще? Могельницких резать? Близок локоть, да не укусишь! - с презрительным недоумением усмехнулся Цибуля.
Но Пшигодский, уже не слушая его, обвел всех радостным взглядом.
- Вот послушайте, до чего дельно получается, - начал он. - Как с нами все это панство и офицерье поступает? По-зверячьему! Раз им в лапы попался прощайся с жизнью. Не хочешь в ярме ходить - пуля в лоб. Так мы что ж, святые, что ль? Змею, раз она кусается, голыми руками не ловят…
- К чему ты это? - перебил его Сачек.
- А к тому, что наскочим мы сегодня под рассвет, скажем, не на город, на усадьбу графскую.
- Что ж, с бабами воевать будешь, что ль? Граф-то в городе, до него не достанешь!
- Ты помолчи, Сачек!
- Налетим, значит, на усадьбу. Заставу ихнюю в Малой Холмянке обойдем кругом. В обход верст двенадцать будет. В такую погоду сам черт не углядит. Ну так вот… Сомнем мы там охрану ихнюю. Могельницкому и в ум не придет держать у себя в тылу большую часть. Знает он ведь партизанскую повадку - из своей берлоги не выходить!
- Ну, ну, слыхали, дальше что? - огрызнулся Сачек.
- А дальше - заберем жен ихних, старого гада в придачу. Глядишь, сам Могельницкий в руки попадется. Ездит он туда из города частенько. Мне там все ходы известны. Заберем всех, в ихние же сани посадим - и айда! Ищи ветра в поле. Запрячем их подальше в подходящее место, а ему по телефону, коли сам не попадется, скажем: ежели хоть одного из наших пальцем тронешь, так мы твоих уж тут миловать не будем. А?
- Молодец, Пшигодский, вот это по-моему! До чего ж просто, черт возьми! - восхищенно воскликнул Птаха.
Все глядели на Цибулю, ожидая от него ответа.
Великан заговорил не сразу. Он всегда трудно думал, никогда не спешил.
Но уж одно его молчание обнадеживало.
- Да! Это более подходяще. Тут можно и потолковать. Это умней, чем на город переть. Только боюсь я, наскочим мы на имение, а там никого и нету, и выйдет это у нас впустую… - все еще колебался Цибуля.
- Значит, решено? - подталкивал его Щабель.
- Ты как, Сачек, на это?
- Я, Емельян Захарович, как вы… А так мыслишка неплоха. Глядишь, там из барахла мужикам кое-что перепадет…
- Ну, это вы бросьте! - остановил его Раймонд тихо, но так решительно, что Сачек смущенно заморгал.
- А я что? У нас оно же и награблено.
- Нам ревком выручать надо, а ты… - возмутился Щабель.
- Ладно, так и быть, согласен я, - доканчивал вслух свою мысль Цибуля. И спокойным тоном начальника приказал: - Езжай, Сачек, в деревню, чтоб через час хлопцы были на конях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54