– Но слушай меня, Эшблес: ты не умрешь, пока я тебе не позволю. Я мог бы отрезать тебе голову – правда, могу – и все же поддерживать жизнь в твоем теле с помощью магии. Ты, должно быть, надеешься, что умрешь до рассвета? Позволь мне огорчить тебя: я могу растянуть твою смерть на десятилетия.
Дверь располагалась как раз за спиной двоих чародеев, и когда Эшблес увидел, как в ней возникают и неслышно крадутся в комнату чудовищные фигуры, он отчаянным усилием воли заставил себя не выдать этого даже слабым движением глаза. Кто бы это ни был, подумал он, будем надеяться, они настоящие и убьют нас всех.
Однако он старался зря: на полке над колонкой послышался оживленный шорох, и одна из кукол вскинула крошечную руку и завизжала: «Ошибки вырвались на волю!»
Хорребин, как стрелка компаса, повернулся на своих ходулях, вытянул язык так, чтобы тот касался кончика его носа, и испустил пронзительный свист, отдавшийся болезненной вибрацией в оставшихся у Эшблеса зубах. Одновременно Романелли сделал глубокий вдох – звук был, словно от раскрытого зонтика, который протаскивают вниз по дымоходу, – и, вытянув перед собой покрытые кровью руки ладонями вперед, выпалил три заклинания.
Одна из Ошибок – длинная мохнатая тварь с большими ушами и ноздрями, но без глаз – по-кошачьи метнулась на Хорребина, но наткнулась на невидимый барьер и с плеском упала в грязь.
– Избавься… от… них… – всхлипнул Романелли. Из его носа и ушей струилась кровь. – Я… второй попытки… не могу…
С полдюжины Ошибок, включая огромную рептилию с сильно выступающей нижней челюстью и несколькими рядами клиновидных зубов, с шумом бросались на барьер и грызли его.
– Открой щели в полу, – беспокойно сказал Хорребин. – Мои мальчики-с-пальчик живо загонят их обратно в клетки.
– Я… не могу, – чуть слышно прошептал Романелли. – Если я попробую укрепить барьер… он просто… рухнет. – Кровь покатилась у него из глаз, словно слезы. – Я… я рассыпаюсь.
– Гляньте на штаны клоуна! – прорычало басом зубастое чудище.
Хорребин невольно опустил глаза и увидел, что его белые панталоны заляпаны грязью – это мохнатая Ошибка, падая, забрызгала их.
– Грязь проходит через него! – взревело чудище, схватило с пола булыжник размером с кулак и швырнуло.
Камень ударил Хорребина в живот, и тот пошатнулся на своих ходулях – и тут же в него попали еще два, один в руку, зато второй – прямо в белый лоб. Клоун опрокинулся назад и со смесью гнева и ужаса на лице уселся в грязь.
Мальчики-с-пальчик, размахивая игрушечными мечами, огромными кузнечиками попрыгали с полки и бросились сквозь барьер на врага, целясь в ноги Ошибок.
Романелли сложил изуродованную ногу Эшблеса, привязал лодыжку к бедру и, заскрежетав зубами от усилия, взвалил умирающего поэта на спину. Каждый шаг его сопровождался укусом кого-то из Ошибок, но Романелли, задыхаясь, дотащил Эшблеса до двери, вывалился из лаборатории, оставив шум и крики позади, и спустился по лестнице на ярус ниже.
Люди Керрингтона, сгрудившиеся у факела на стене, с возрастающим нетерпением ожидали своего командира, шепотом споря, не выступать ли им без него. Однако они замолчали и отпрянули в тень при виде едва переставлявшего ноги Романелли с ношей на плече. Не обращая на них внимания, тот прошел под аркой и исчез в темноте.
– Иисусе! – прошептал один, схватившись за кинжал. – Может, догнать его и прикончить?
– Ты что, ослеп? – буркнул другой. – Он и так труп. Пошли лучше разделаемся с клоуном.
Они двинулись к лестнице, когда с нее вывалилась стая ревущих Ошибок, преследуемых по пятам роем мальчиков-с-пальчик.
* * *
Несмотря на все попытки чародея с помощью магии и медикаментов удерживать Эшблеса в сознании, тот все же провалился в предсмертное забытье, из которого выныривал только на короткие мгновения. То в какой-то момент ему показалось, что его тащат куда-то вниз по лестнице, то вдруг почудилось, что несущий его Романелли бездумно, прерывающимся голосом мурлыкает веселую песенку; потом вещи начали путаться: в свете электрических разрядов он увидел тварь, напоминающую огромную жабу в треуголке, по одну сторону от них и шестиногую собаку с человечьей головой – по другую, и тут же воздух наполнился гудящими жуками, только это были не жуки, а крошечные злые человечки, размахивавшие крошечными мечами.
Потом Романелли оступился, и они оба покатились куда-то вниз по скользкому склону; последнее, что Эшблес успел увидеть, прежде чем потерял сознание, заставило его удивиться даже в этом состоянии: ему почудилось лицо Джеки, залитое слезами и почему-то без усов.
* * *
Искрящееся существо, столкнувшееся с Джеки, врезалось затем в Безглазых Сестер, отшвырнув их в темноту, и Джеки поднялась на колени как раз вовремя, чтобы увидеть, что разбрызгивавшая молнии фигура – человек и что следом за ним по склону скользит Вильям Эшблес, судя по всему, мертвый, а потом Джеки пришлось пригнуться, изо всех сил вцепившись руками и ногами в камни, ибо сверху на нее обрушилась лавина рычащих и мяукающих тел, невидимых в темноте, а за ними следом несся рой чего-то, напоминающего больших кузнечиков. Еще через пару секунд этот дьявольский зверинец исчез внизу, и она продолжила карабкаться вверх по склону.
Сверху тоже послышался шум: слабые крики и визг, и безумный смех – все это, искажаясь, эхом гуляло в каменных стенах. «Что за безумие охватило Крысиный Замок этой ночью?» – вяло удивилась Джеки.
Немало минут прошло, прежде чем она снова почувствовала под ногами ровный пол и, подняв глаза, увидела далеко впереди свет факела. Людей Керрингтона поблизости не было; что бы ни творилось в Замке, это явно происходило не здесь, так что Джеки поднялась на ноги и из последних сил бросилась туда, где был виден свет.
Несколько минут она просто стояла, задыхаясь, в полукруге восхитительного желтого света, наслаждаясь иллюзией безопасности – словно на Королевском пятачке при игре в салки… она ведь так недавно играла в салки, – но в конце концов нехотя шагнула дальше, снова в темноту.
С пристани доносились встревоженные голоса, поэтому она бесшумно свернула по коридору направо, в сторону лестницы из подземелья, однако застыла, услышав голоса и там.
Охрана, подумала она, – скорее всего люди Керрингтона, следящие за тем, чтобы никто не выбрался из этого разворошенного муравейника.
Она решила вернуться и переждать, пока охранники не вернутся на поверхность, а потом спуститься вплавь по подземной реке к Темзе, но не успела она сделать и шага, как крики усилились, и коридор осветился странным, отраженным светом. Он разгорался все ярче, словно люди с факелами вот-вот выбегут из-за угла. Джеки в панике оглянулась в надежде увидеть дверь, но двери не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Дверь располагалась как раз за спиной двоих чародеев, и когда Эшблес увидел, как в ней возникают и неслышно крадутся в комнату чудовищные фигуры, он отчаянным усилием воли заставил себя не выдать этого даже слабым движением глаза. Кто бы это ни был, подумал он, будем надеяться, они настоящие и убьют нас всех.
Однако он старался зря: на полке над колонкой послышался оживленный шорох, и одна из кукол вскинула крошечную руку и завизжала: «Ошибки вырвались на волю!»
Хорребин, как стрелка компаса, повернулся на своих ходулях, вытянул язык так, чтобы тот касался кончика его носа, и испустил пронзительный свист, отдавшийся болезненной вибрацией в оставшихся у Эшблеса зубах. Одновременно Романелли сделал глубокий вдох – звук был, словно от раскрытого зонтика, который протаскивают вниз по дымоходу, – и, вытянув перед собой покрытые кровью руки ладонями вперед, выпалил три заклинания.
Одна из Ошибок – длинная мохнатая тварь с большими ушами и ноздрями, но без глаз – по-кошачьи метнулась на Хорребина, но наткнулась на невидимый барьер и с плеском упала в грязь.
– Избавься… от… них… – всхлипнул Романелли. Из его носа и ушей струилась кровь. – Я… второй попытки… не могу…
С полдюжины Ошибок, включая огромную рептилию с сильно выступающей нижней челюстью и несколькими рядами клиновидных зубов, с шумом бросались на барьер и грызли его.
– Открой щели в полу, – беспокойно сказал Хорребин. – Мои мальчики-с-пальчик живо загонят их обратно в клетки.
– Я… не могу, – чуть слышно прошептал Романелли. – Если я попробую укрепить барьер… он просто… рухнет. – Кровь покатилась у него из глаз, словно слезы. – Я… я рассыпаюсь.
– Гляньте на штаны клоуна! – прорычало басом зубастое чудище.
Хорребин невольно опустил глаза и увидел, что его белые панталоны заляпаны грязью – это мохнатая Ошибка, падая, забрызгала их.
– Грязь проходит через него! – взревело чудище, схватило с пола булыжник размером с кулак и швырнуло.
Камень ударил Хорребина в живот, и тот пошатнулся на своих ходулях – и тут же в него попали еще два, один в руку, зато второй – прямо в белый лоб. Клоун опрокинулся назад и со смесью гнева и ужаса на лице уселся в грязь.
Мальчики-с-пальчик, размахивая игрушечными мечами, огромными кузнечиками попрыгали с полки и бросились сквозь барьер на врага, целясь в ноги Ошибок.
Романелли сложил изуродованную ногу Эшблеса, привязал лодыжку к бедру и, заскрежетав зубами от усилия, взвалил умирающего поэта на спину. Каждый шаг его сопровождался укусом кого-то из Ошибок, но Романелли, задыхаясь, дотащил Эшблеса до двери, вывалился из лаборатории, оставив шум и крики позади, и спустился по лестнице на ярус ниже.
Люди Керрингтона, сгрудившиеся у факела на стене, с возрастающим нетерпением ожидали своего командира, шепотом споря, не выступать ли им без него. Однако они замолчали и отпрянули в тень при виде едва переставлявшего ноги Романелли с ношей на плече. Не обращая на них внимания, тот прошел под аркой и исчез в темноте.
– Иисусе! – прошептал один, схватившись за кинжал. – Может, догнать его и прикончить?
– Ты что, ослеп? – буркнул другой. – Он и так труп. Пошли лучше разделаемся с клоуном.
Они двинулись к лестнице, когда с нее вывалилась стая ревущих Ошибок, преследуемых по пятам роем мальчиков-с-пальчик.
* * *
Несмотря на все попытки чародея с помощью магии и медикаментов удерживать Эшблеса в сознании, тот все же провалился в предсмертное забытье, из которого выныривал только на короткие мгновения. То в какой-то момент ему показалось, что его тащат куда-то вниз по лестнице, то вдруг почудилось, что несущий его Романелли бездумно, прерывающимся голосом мурлыкает веселую песенку; потом вещи начали путаться: в свете электрических разрядов он увидел тварь, напоминающую огромную жабу в треуголке, по одну сторону от них и шестиногую собаку с человечьей головой – по другую, и тут же воздух наполнился гудящими жуками, только это были не жуки, а крошечные злые человечки, размахивавшие крошечными мечами.
Потом Романелли оступился, и они оба покатились куда-то вниз по скользкому склону; последнее, что Эшблес успел увидеть, прежде чем потерял сознание, заставило его удивиться даже в этом состоянии: ему почудилось лицо Джеки, залитое слезами и почему-то без усов.
* * *
Искрящееся существо, столкнувшееся с Джеки, врезалось затем в Безглазых Сестер, отшвырнув их в темноту, и Джеки поднялась на колени как раз вовремя, чтобы увидеть, что разбрызгивавшая молнии фигура – человек и что следом за ним по склону скользит Вильям Эшблес, судя по всему, мертвый, а потом Джеки пришлось пригнуться, изо всех сил вцепившись руками и ногами в камни, ибо сверху на нее обрушилась лавина рычащих и мяукающих тел, невидимых в темноте, а за ними следом несся рой чего-то, напоминающего больших кузнечиков. Еще через пару секунд этот дьявольский зверинец исчез внизу, и она продолжила карабкаться вверх по склону.
Сверху тоже послышался шум: слабые крики и визг, и безумный смех – все это, искажаясь, эхом гуляло в каменных стенах. «Что за безумие охватило Крысиный Замок этой ночью?» – вяло удивилась Джеки.
Немало минут прошло, прежде чем она снова почувствовала под ногами ровный пол и, подняв глаза, увидела далеко впереди свет факела. Людей Керрингтона поблизости не было; что бы ни творилось в Замке, это явно происходило не здесь, так что Джеки поднялась на ноги и из последних сил бросилась туда, где был виден свет.
Несколько минут она просто стояла, задыхаясь, в полукруге восхитительного желтого света, наслаждаясь иллюзией безопасности – словно на Королевском пятачке при игре в салки… она ведь так недавно играла в салки, – но в конце концов нехотя шагнула дальше, снова в темноту.
С пристани доносились встревоженные голоса, поэтому она бесшумно свернула по коридору направо, в сторону лестницы из подземелья, однако застыла, услышав голоса и там.
Охрана, подумала она, – скорее всего люди Керрингтона, следящие за тем, чтобы никто не выбрался из этого разворошенного муравейника.
Она решила вернуться и переждать, пока охранники не вернутся на поверхность, а потом спуститься вплавь по подземной реке к Темзе, но не успела она сделать и шага, как крики усилились, и коридор осветился странным, отраженным светом. Он разгорался все ярче, словно люди с факелами вот-вот выбегут из-за угла. Джеки в панике оглянулась в надежде увидеть дверь, но двери не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125